Мятежная страсть
Шрифт:
– Обещаю тебе, что не буду решать поспешно, – ответила Кэролайн. – Но я не могу покинуть отца, Черити. Я просто не могу этого сделать. – Она тяжело вздохнула и прошептала; – Я приехала домой. Я чувствую, что здесь мой дом. И он будет моим, пока жив отец.
– Ты говоришь, что не можешь покинуть своего отца, хотя он поступил с тобой подобным образом, – возразила Черити. Лицо ее раскраснелось, и Кэролайн поняла, что она вне себя от гнева. – Он четырнадцать лет не думал о тебе! И ты можешь просто взять и все забыть.
– Я никогда про это не забывала, – ответила Кэролайн. – Но у него были на то причины. И когда-нибудь он мне о них расскажет.
– Я не буду спорить с тобой, сестричка, – заявила Черити. – Всего через пару дней мы вместе с тобой отправимся на наш первый бал. Твой отец в восторге от нас, и я не хочу лишать его радости. Обещай мне только, что ты отложишь окончательное решение. Я не стану возвращаться к этому разговору… две недели… Кэролайн, ведь тебе даже не нравятся англичане!
– Не так уж много я их видела, – ответила Кэролайн.
При этих словах ей внезапно пришел на память тот раненый джентльмен, которому она оказала помощь, и их забавный разговор. Потом мысли ее перенеслись к таинственному незнакомцу по имени Бредфорд, и она снова почувствовала странную дрожь. Кэролайн уже не раз ловила себя на том, что думает об этом человеке куда больше, чем он того заслуживает. Новизна ощущений пугала ее, и, признавшись себе в этом, она решила, что излишне драматизирует происшедшее. Ведь он в конце концов был всего только мужчиной.
Наконец наступил вечер их первого бала. Сборище у Эшфордов, как именовал его отец, знаменовало собой начало светского сезона, и все мало-мальски значительные люди считали своим долгом присутствовать на нем.
Кэролайн на удивление долго собиралась на бал. Отвергнув все посягательства служанки уложить ей прическу с помощью заколок и ленточек, Кэролайн в конце концов просто расчесала волосы и позволила им свободной волной рассыпаться по плечам.
Ее открытое платье цвета аметиста скорее демонстрировало, чем скрывало, полную грудь. Подобранные в тон платью туфли и белые перчатки довершали туалет. Посмотрев в высокое зеркало, стоявшее у нее в спальне, Кэролайн решила, что выглядит вполне приемлемо.
Мэри Маргарет, веснушчатая служанка, которую Дейтон приставил к Кэролайн, не переставала твердить, сколь очаровательна ее новая хозяйка.
– У вас глаза стали цвета вашего платья, – благоговейно прошептала она. – Это просто чудо. Ох, если бы я только могла превратиться в мышку и незаметно прокрасться на бал! Вы вызовете там ужасный переполох.
Кэролайн рассмеялась.
– Это ты вызовешь переполох, если превратишься в мышку, – поддразнила она служанку – Но если ты дождешься меня, то обещаю рассказать обо всем, что там было.
Мэри так восторженно смотрела на Кэролайн, будто готова была броситься перед хозяйкой на колени. От такого чрезмерного обожания Кэролайн даже смутилась.
– Я очень волнуюсь, Мэри Маргарет. Ведь сегодня мой первый бал.
– Но вы же леди Кэролайн! – протестующе воскликнула та. – И ваш титул принадлежит вам по праву. А кроме того, вы так прекрасны, – вздохнув, добавила она.
– Я самая обычная девушка с фермы, – возразила ей Кэролайн.
Служанка уже открыла было рот, чтобы запротестовать, но Кэролайн поспешила поблагодарить ее за помощь и отправилась искать своего отца и Черити.
Те уже ждали ее у лестницы. Черити выглядела очаровательно. Волосы ее были завиты и собраны в пучок, обвитый розовой лентой. Ее платье тоже было розовым; кружева, которыми было отделано декольте, слегка прикрывали плечи. Румянец на щеках Черити соперничал с цветом платья. Кэролайн не сомневалась, что все общество будет в восторге от ее сестры.
Граф Брэкстон, не отрываясь, смотрел на дочь, величественно спускающуюся по лестнице. Лицо его сияло улыбкой, а в глазах стояли слезы гордости и умиления. Подождав, пока он достанет из нагрудного кармана носовой платок и промокнет глаза, она спросила его, долго ли ему пришлось ждать.
– Четырнадцать лет, – ответил он, не в силах сдержаться.
Кэролайн улыбнулась столь непосредственному ответу.
– Ты выглядишь прекрасно, – заявил он. – Мне придется просто отгонять от тебя молодых людей.
Когда они, устроившись в карете, тронулись в путь, Черити спросила графа:
– Там будет кто-нибудь, кого вы видите чаще других?
– Прошу прощения? – не понял ее отец Кэролайн.
– Черити хочет знать, будет ли на бале какая-нибудь близкая вам дама, – перевела ее слова Кэролайн. Она так и не рассказала сестре, что все эти годы ее отец прожил затворником.
– Ах это! Нет, что вы, – ответил он. – Когда-то, много лет тому назад, я ухаживал за леди Тиллман.
– Возможно, сегодня вы с ней и встретитесь, – предположила Кэролайн.
– Ее муж умер вскоре после того, как я женился на твоей матери, – ответил граф. – У нее есть дочь. Интересно, в кого леди Тиллман превратилась?
– Но, дядя, вам должно было быть так одиноко. Я даже не могу представить себе такой жизни, – нахмурившись, заметила Черити.
– Это потому, что ты всегда была окружена братьями, – ответил он.
– И Кэролайн, – вставила Черити. – Сколько я себя помню, я всегда считала ее моей сестрой.
Все трое замолчали и ехали в тишине, пока карета не остановилась у подъезда особняка, сложенного из крупных каменных блоков. Роскошное здание выглядело как дворец, и Кэролайн почувствовала, как у нее от волнения похолодело под ложечкой.
– А сегодня теплый вечер, – заметил ее отец, помогая своим дамам выбраться из кареты.
Он занял место между девушками, поддерживая Кэролайн за локоть левой рукой, а Черити – правой.