Мятежница
Шрифт:
— Где мы? — нарушила я такую неловкую для меня тишину.
— В Сарсе, — ответил Кейн, и я вспомнила небольшой город по пути в Долину вулканов. — Часть города пострадала от землетрясения, но многие дома все-таки уцелели.
— Почему ты не вернулся во дворец?
Отсюда до Артан-Пра рукой подать, а я все равно была без сознания. Так почему мы здесь?
— Потому что нам нужно поговорить, — в глазах Кейна сверкнула неотвратимость. — О многом. И на этот раз откровенно.
— Нужно, — согласилась я, хотя сердце привычно ухнуло
И особенно об одной, самой сокровенной.
Сейчас, когда я не могла почувствовать малыша, мне нужна была помощь жреца или целителя, чтобы узнать, что с моим ребенком. Убедиться, что с ним все в порядке, что он остался цел после прикосновения к вулкану…
Кейн развернул меня лицом к себе, и на этот раз нас не разделяло тусклое зеркало.
Нас теперь вообще ничего не разделяло.
Я столько раз мечтала поговорить честно, рассказать, выплеснуть все, что держала в себе, но сейчас просто растерялась. Кейн был прав: тайн настолько много, что мы рискуем проговорить до рассвета. Хотя я даже не представляла, какое сейчас время суток: в комнатке отсутствовали окна, а сквозь двери не просачивалось ни лучика света.
— Я не знаю с чего начать, — призналась я.
— С самого важного, — предложил Кейн.
— Тогда тебе тоже нужно начать с важного!
— Согласен. Пусть будет откровенность за откровенность.
Все честно.
Говорить правду оказалось не легче, чем придумывать ложь. Я кивнула и глубоко вздохнула перед тем, как мысленно вернуться к нашему знакомству, и тому, что ему предшествовало.
— В замке Норг Древо не погибло, оно все это время было со мной. Ее светлость выбрала меня за то, что смогу сохранить тайну, даже если рядом окажется сильный маг разума…
— Мне это уже известно, — перебил меня Кейн. — Я хочу услышать о другом.
Я нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит.
— О другом?.. Древа больше нет. Ты оказался прав, оно сгорело от прикосновения к вулкану.
Повезло, что я не сгорела вместе с ним! Значит, Брок и здесь солгал, когда заявил, что я погибну. А может, уничтожение Древа и было той самой возможностью выжить…
— Об этом я тоже догадался, — Кейн кивком указал на мои волосы. — Когда пришел в себя в Долине и увидел тебя.
Во взгляде его сгустилась буря, но только она и пробилась сквозь заслон ледяного артанского спокойствия. Только сейчас осознала, что Кейн изо всех сил сдерживает ярость.
— Ты поэтому злишься? Из-за того, что ослушалась тебя?
— Нет.
— Тогда я ничего не понимаю, — я покачала головой, потому что в голову ничего не приходило, кроме… моего ребенка.
Но он не мог знать.
— Я говорю про твою привязанность к Броку.
По ощущениям мои глаза полезли на лоб: настолько велико было мое изумление.
Кейн ревнует к Броку? Серьезно?
— У меня не было к Броку никакой привязанности. Я поклялась
Возможно, знай я Брока лучше, все бы повернулось иначе, но сейчас уже нет смысла жалеть о том, что случилось.
— Говоришь, что не знала, но при этом носишь под сердцем его дитя? — произнес Кейн.
Будто выплюнул.
Показалось, что земля вновь разверзлась под ногами, только на этот раз она поглотила меня целиком. Слова, как удар под дых, вышибли из меня весь воздух, а из головы — все здравые мысли.
— Что?! Откуда ты знаешь про ребенка?
— От целителя, — процедил Кейн. Он больше не скрывал гнева: глаза сверкают, на лице играют желваки, на виске яростно бьется жилка. — Ты была без сознания, и я первым делом показал тебя жрецу в Сарсе. Он сказал, что прикосновение к источнику забрало почти все твои силы, но дитя выжило, и ему ничего не грозит.
Дитя выжило.
Мой малыш. Мой маленький.
Эта новость была самой важной и такой необходимой мне сейчас. На глазах выступили слезы радости, я бы расплакалась от облегчения, если бы не жесткое, словно выточенное из камня, лицо моего любимого мужчины.
— Почему ты решил, что отец ребенка — Брок? — спросила, пытаясь уследить за его логикой.
— Он был магом разума. Только он мог пройти мимо дворцовой стражи. Только его я мог упустить.
— У меня не было никакой привязанности! — рявкнула я.
По лицу Кейна будто прошла судорога:
— Он принуждал тебя силой?
Теперь мне захотелось хотелось бросить в него чем-то очень тяжелым. Чтобы разум на место встал, а то, видимо, когда боги раздавали дары, сильно пошутили.
Он не маг разума, а осел!
— Нет. Это не его ребенок!
Кейн опешил на мгновение, а потом нахмурился еще сильнее:
— Тогда чей?
— Твой!
В комнате повисла такая тишина, что собственное сбившееся дыхание казалось мне раскатом грома.
Почему он молчит?
Удивлен? Рад?
Или нет?
Моя злость сдулась, уступая место растерянности. Я ждала ответа Кейна, всматривалась в родное лицо, которое стало непроницаемым, закрытым ото всех чувств. Закрытым от меня.
— Понимаю, это неожиданно…
— Это невозможно, — холодно отозвался Кейн. — У меня не может быть детей, и тебе об этом прекрасно известно.
Нет, лучше бы молчал дальше!
— Я помню, что жрецы создали для тебя заклинание, — кивнула я. — Но, видимо, оно не сработало.
— Оно работало долгие годы, и я смог убедиться в его действенности. Я не был монахом, но у меня нет детей. И не будет.
В груди царапало раздражением и немного ревностью. Ну как ему еще объяснить?
— Значит, не сработало на этот раз. Не представляю, почему. Может, это случилось из-за Древа, из-за магии во мне. Или по другой какой-либо причине…