Мятежница
Шрифт:
Я замерла, зажмурилась, чтобы ни единой слезинки не просочилось наружу. Губы, кожа все еще горели от его прикосновений, в груди пекло, словно от быстрого бега, а под ладонью, вторя моему, рывками билось сердце артанца. Но в сознании по-прежнему звучали слова Брока о том, что источник дурманит разум Кейна.
— Хорошо, — прошептал он, согревая дыханием ухо. Я ждала, что артанец снова разозлится, но в его голосе прозвучало лишь сожаление. — Сегодня не будем торопиться.
Сегодня. Сложно сказать, что затопило меня сильнее: облегчение или разочарование. Но вопреки своим словам Кейн продолжал прижимать меня к груди и успокаивающе поглаживать мою спину.
— Мне обязательно ехать с вами? — спросила я, когда застывший в горле ком отступил.
— Да.
Вновь все просто, но на этот раз я даже обрадовалась тому, что именно сейчас не приходится делать выбор.
Потому что отчаянно боялась того, что выберу.
Глава 24
Зима в Артане больше напоминала нифрейское лето, а долина Огненных источников казалась наполненным зеленью оазисом. Раскинувшаяся передо мной, она будто сошла с картины в спальне. Не хватало только больших красных цветов на склонах вулканов. Они не закрывали небо, как Большие горы, на их вершинах не было снега, но своим величием приводили в трепет. Возможно, потому что я чувствовала их могущество, магию, дремлющую в каждом камне, в каждом дереве или частичке земли. Эта магия пугала и завораживала, и вызывала те же двойственные чувства, что я испытывала рядом с артанским князем.
Убежать от него или остаться рядом с ним.
Навсегда.
Как и обещал Кейн, к вулканам мы отправились лишь спустя неделю: некоторые дела в Артан-Пра требовали его присутствия. При этом несмотря на занятость, у него всегда находилось время для наших встреч. Кейн появлялся в моих комнатах каждый вечер после заката, и мы… разговаривали. Про Артан, про дворец, о том, что я успела прочитать в книгах. Вот только спросить у него напрямую о сосудах для родников я, конечно же, не могла, поэтому приходилось быть очень осторожной в своих словах.
Перед уходом он целовал меня, как в тот раз, но ни разу не попытался зайти дальше. Это обескураживало, потому что раньше артанец не отличался терпением. А еще радовало и огорчало одновременно. Даже не знаю, что сильнее. Я давно запуталась в смешении собственных чувств.
Князь Брок велел мне продолжать играть роль наложницы Кейна, но я не умела притворяться. Точнее, не хотела.
Пугали меня не только чувства, но и поездка к источникам. Настолько, что накануне я попыталась убедить Кейна позволить мне остаться во дворце.
— Помните, я рассказывала про зов Камня? — спросила я. — В первый день в Артан-Пра мне приснился сон, в котором вулканы не хотели, чтобы я приближалась к ним.
Звучало донельзя глупо, но артанец отнесся к моим словам серьезно:
— Этот сон повторялся?
— Нет, но я уверена, что это было предупреждение.
Кейн с минуту рассматривал меня, а потом неожиданно спросил:
— Помнишь наш разговор о доверии?
Щеки тут же опалило жаром. Такое забудешь!
— Доверься мне, Амелия. — От такой просьбы мигом стало еще жарче, от прикосновения пальцев к скуле — тем более. — Я обещал не причинять тебе вреда. Так что просто доверься.
Не сомневалась, что Кейн искренне верил своим словам, даже я на мгновение поверила. Но он многого не знал.
—
Отказаться от этой поездки я не могла, Кейн ясно дал это понять, но никто не заставит меня подойти к самим источникам. И тем более к ним прикасаться.
Принять решение всегда проще, чем сделать.
Стоило мне издали заметить вулканы, закралась страшная мысль: что если Кейн обо всем догадался? О Древе, о моей роли. Что если он привез меня сюда, чтобы проверить свое предположение?
Страх занозой вонзался в сердце, холодным потом стекал по спине, накатывал тошнотой. При всем при этом самым ужасным было то, что я не могла выдать своих чувств и развернуть Ягодку. Поэтому оставалось только цепляться за поводья и надеяться, что я ошиблась.
Не будь я во власти дурного предчувствия, признала бы, что долина артанских источников — одно из самых прекрасных мест, что мне доводилось видеть. Склоны вулканов покрывали борозды, напоминающие складки разноцветных юбок: от темно-зеленого до серого и охряного. Двое почти соприкасались боками, а один застыл поодаль, словно пытался отгородиться от них. В остальном они были настолько похожи, что сложно было разобраться, кто какое имя носит. Между ними раскинулось прозрачное озеро, в котором как в зеркале отражались плывущие по небу облака. А на берегу застыли развалины города, судя по аркам и колоннам некогда невероятно красивого.
— Первая столица Артана. — Голос Кейна раздался так неожиданно, что я едва не подпрыгнула. Мы почти не разговаривали в пути. Чем ближе становились источники, чем сосредоточеннее и задумчивее был артанец. — Разрушена во время сильнейшего землетрясения, после которого главный город перенесли подальше от источников.
Часть строений действительно ушла под воду, а другая выглядела так, словно была раздавлена ступней великана. Только дома у самой кромки леса остались нетронутыми.
— Это новые, — объяснил Кейн, проследив за моим взглядом. — Здесь живут маги и жрецы.
— Они охраняют родники?
Древо защищали Врата Ортоса и стены Священного сада. Маннский камень внушал страх врагу. Мне стало очень интересно, что же хранит покой артанских источников, хотя я и понимала, что Кейн может не ответить.
— В этом нет необходимости. Вулканы защищают себя сами. Только маги с огненной печатью могут добывать магию здесь.
Я даже подалась вперед, затаив дыхание. Способ получения магии от источника людям чаще всего держался в тайне, передавался от правителя к правителю. В Нифрейе только княгиня имела право прикасаться к роднику. Остальные видели магию уже в специальных сосудах: зачарованных пузырьках или флягах. Как это происходит в других странах, я не знала.
— Раньше это делал сам Карас, — продолжал Кейн, — но я изменил это правило.
— Почему?
— Я не владею огненной магией.
Ну конечно же!
Это Древо было универсальным источником, а вот другим магам приходилось выкручиваться, если родились рядом с другим родником. Покупать, обменивать. Князю это не грозило, его сила существовала в нем самом, но огненная магия ему не подчинялась.
Я прикусила язык, чтобы не сказать еще какую-нибудь глупость, но судя по виду артанца, мои вопросы его совсем не смущали. Кейн не хмурился, не обдавал холодом, и вообще вел себя странно: то и дело меня рассматривал. Словно выжидал, готовился к чему-то. К чему-то, о чем я предпочитала не задумываться. Так было в разы спокойнее.