Мятежник
Шрифт:
— Кастор, — тихо сказала Гелиос, — Это его последний носитель. Значит, они не пропали. До них добралась Немезида.
— Да. Тело Агни тоже тут, — кивнул Корвин, глядя сквозь стекло другого саркофага. Там виднелось лицо азиатки, черноволосой красавицы с высокими скулами. Ее губы были искажены гримасой боли, возле рта застыло облачко крови. — Похоже, тут все, кто бросил вызов нашим архонтам…
— Флавий. Мерк. Айна… — перечислял Часовой, — И… посмотрите-ка сюда.
Он протер последний саркофаг, обнажая очертания застывшего внутри человека.
— Узнаете?
Глава 14
Человек,
— Старина Орфей приберег один из моих старых клонов? — ухмыльнулся Ворон, — На память или знал, что я вернусь? Бьюсь об заклад, на память, старый извращенец.
Клон Ворона? Я пригляделся, и интерфейс послушно выдал подсказку:
Мертвый А-человек. Инкарнатор.
Количество эволюций —?
Степень сохранности — 100 %
Тип Источника — «аир»
Согласно данным Архива, с вероятностью 100 % — Эндрю «Белый Ворон» Кроу.
— Это твой прежний носитель?
— Это клон одного из моих первых тел. Мое развитие было признано неверным, и мы начали с нуля в новом, чтобы использовать самые эффективные Геномы, — произнес Ворон чуть насмешливо, но его эмоции выдавали совсем другие чувства.
— Сколько эволюций?
— Это запасной клон, — непонимающе взглянул на меня Ворон, — Чистый. Геномодов нет, максимальные усиления до первой эволюции.
— Хочешь забрать его? — спросил я.
— Не отказался бы, — процедил Ворон, глядя в мутную толщу криокапсулы.
— Тогда бери, прямо сейчас, — я резким движением разомкнул на шее убийцы Одержимых бериллиевый ошейник «Стража». Теперь его А-способности были разблокированы, а анима могла покинуть тело.
— Грэй, — предупреждающе сказал Корвин, коснувшись моего плеча. Я знал, что хочет сказать Крестоносец, и почему напряженный взгляд Гелиос чувствуется даже сквозь забрало непроницаемого шлема.
Да, Ворон псих. В его поведении, в его мыслях сквозят нотки безумия, невозможно предсказать, что он выкинет в следующий миг. Он много лет провел в теле монстра, потеряв человеческое самоощущение и став кровожадным садистом, но необратима ли эта ситуация? Когда он сказал «Айве», тень прежнего Ворона как будто всколыхнулась внутри, поднявшись с заиленного темного дна. Он был солдатом, он был героем, он был одним из лучших Инков Первого Легиона. Я должен хотя бы попытаться вытащить его. Короткий поводок «Повелителя Стаи» дает определенные шансы, да и если подумать — куда ему еще идти?
Вместо ответа Ворон втянул ноздрями воздух и замер. Мне снова удалось его удивить, и он испытал облегчение, надежду и даже что-то, слегка напоминающее благодарность. Но затем он осторожно вытащил из моих пальцев «Страж» и снова защелкнул его на своем горле.
— Я запомнил твое предложение, Грэй, — сказал убийца Одержимых, повторив зловещую улыбку, — Вернусь за ним, когда закончим здесь. Пока… так спокойнее. И мне, и вам.
Он и сам не полностью уверен в своей адекватности, понял я. Искушение свободой слишком велико. Принимая его решение, я коротко кивнул, не отводя взгляда. Хрупкая незримая связь между нами, только начавшая крепнуть, должна превратиться в прочный якорь. И тогда, подобно Алисе, Инкам «Восхода» или трибутам Тимуса, Ворон никуда
— Здесь только мертвые тела, их души где-то в другом месте, — сказала Гелиос, — Зачем Орфей хранил их? Почему не уничтожил?
— Это же его трофеи. Коллекция! — усмехнулся Ворон, — Приходит сюда полюбоваться. Ну и запас на всякий случай, может, пригодиться… Узнаю Орфея.
— Есть шанс, что души Кастора, Агни и других не уничтожены, — произнес Часовой, — Может быть, Орфей хранит их где-то здесь. Давайте продолжим поиски!
Если первый ярус лабораторий Орфея был «холодильником» разнообразных мертвецов и цехом производства кибер-зомби, то второй оказался его противоположностью. И гораздо более страшной, чем я ожидал.
Здесь проводились эксперименты над живыми. В огромных колбах, наполненных фосфоресцирующим составом, находилось множество людей. Разного пола и возраста, полностью обнаженные, подключенные странными прозрачными нитями к недрам хитрой аппаратуры, они как будто спали. Мое пси-поле ощущало трепет сознаний, погруженных в тревожный полусон на границе сна и яви.
— Трибуты, — хмуро произнесла Гелиос, — И легионеры. Значит, слухи были правдой… Что с ними делают, Часовой?
— Очевидно, напитывают Азур, — сказал Часовой, указав на небольшие резервуары, подключенные к каждой колбе. Жидкость в них имела ярко-синий оттенок. Техномант осторожно тряхнул один из цилиндров, и вихрь взметнувшихся кристаллов блеснул голубыми искорками. Состав, действительно, имел мощный азур-нимб, и был очень похож на то зелье, что выпила Аурелия перед тем, как взломать мой ментальный блок. Видимо, он представлял собой некий концентрат, напитанный мощным зарядом А-энергии.
— «Синий лед»? — буркнул Корвин.
— Да. Он использует эту отраву. Самый простой и действенный способ, хотя не самый гуманный.
Мико тут же выдала справку. Синим, а также зеленым и красным льдом в Городе называли мощнейший концентрированный наркотик, который синтезировали подпольные лаборатории Святых, перерабатывая сущностные ядра А-Тварей. Запрещенное вещество вызывало расширение сознание, усиление существующих азур-способностей и прорыв к новым возможностям. Некоторые виды «льда» временно повышали ментальную силу, усиливали рефлексы или регенерацию, поэтому фанатики Святых часто применяли их как боевые стимуляторы. Они получали невероятную мощь, но ценой была зависимость и непредсказуемые азур-изменения организма. В Городе владение и распространение всех видов «льда» каралось изгнанием, но, как я успел убедиться, некоторые запреты существовали только формально.
Мы осторожно обходили залы, наполненные светящимися столбами с жертвами экспериментов. Их тут было не меньше сотни, и чем дальше, тем отвратительней становилось зрелище, выпячивающее влияние А-энергии на организм. Орфей не гнушался ничем: люди на всех стадиях развития, от зародыша, до полностью измененных существ, в которых не осталось ничего человеческого. А-мутанты на любой вкус: покрытые зазубренной броней или отвратительными наростами, снабженные щупальцами, отрастившие рыбьи хвосты, крылья или органы совершенно непонятного назначения. Это зрелище внушало отвращение и ужас. Мы, Инки, способны управлять своими эмоциями гораздо лучше обычных людей, но здесь к горлу подкатывала тошнота. Все эти подопытные — зародыши, младенцы, дети, юноши и девушки, мужчины и женщины когда-то были обычными людьми, получившими Источник, и вряд ли они по своей воле согласились стать жертвами чудовищных экспериментов.