Мятежник
Шрифт:
– На Ридли?
– Он хороший наездник, но Билли его победит, - Траслоу наблюдал, как всадники скрылись из вида, а потом окинул Старбака подозрительным взглядом.
– Я слышал, ты спрашивал Ридли про Салли.
– Кто вам об этом рассказал?
– Да весь чертов Легион в курсе, потому что Ридли всем растрепал. Думаешь, он знает, где она?
– Он утверждает, что нет.
– Тогда сделай одолжение, не тронь говно, пока не завоняло, - мрачно заявил Траслоу.
– Девчонка сбежала, вот и всё. Я от нее избавился. Я дал ей шанс. Дал землю, крышу над головой, животных, работника, но ничто из того, что принадлежало мне, не было достаточно хорошо для Салли. Теперь она в Ричмонде, сама зарабатывает на жизнь, и смею сказать, это будет неплохая жизнь, пока она не приползет обратно с сифилисом.
– Мне жаль, - произнес Старбак, потому что не мог придумать, что еще сказать. Он просто был рад, что Траслоу не спросил, почему он набросился на Ридли.
– Не было причинено никакого ущерба, - объяснил Траслоу, - разве что чертова девчонка прихватила кольцо моей Эмили. Я должен был его сохранить. Если когда я умру этого кольца не будет в моем кармане, Старбак, я не найду свою Эмили.
– Уверен, это не так.
– А я уверен, что именно так, - Траслоу упорно придерживался своих суеверий. Потом он мотнул головой влево.
– Ну, что я тебе говорил?
Билли Эркрайт шел на три корпуса впереди Итана Ридли, чья кобыла теперь была вся в пене.
Ридли хлестал кнутом по натруженным бокам лошади, но вороной Эркрайта с тонкой костью легко держался впереди, всё увеличивая дистанцию. Траслоу засмеялся.
– Ридли может хоть до смерти запинать эту лошадь, но быстрее она не пойдет. Она больше и шагу не сделает. Давай, Билли! Давай, парень!
– Траслоу уже получил свой выигрыш и отвернулся от скачки еще до ее окончания.
Эркрайт выиграл пять корпусов и уже отъехал в сторону, когда за ним ворвался поток покрытых грязью всадников. Билли Эркрайт получил свой кошелек с пятьюдесятью долларами, хотя чего он действительно хотел, так это вступить в Легион.
– Я умею ездить верхом и стрелять. Чего вам еще надо, полковник?
– Тебе придется подождать до следующей войны, Билли, мне жаль.
После скачек растянули четырех гусей. Птиц подвесили на высоком шесте с намазанными жиром шеями, и один за одним юноши подбегали к ним и подпрыгивали.
Некоторые полностью промазывали, другие хватали гуся за шею, но были побеждены маслом, из-за которого шея птицы стала скользкой, а некоторые пострадали от острого гусиного клюва и отбежали в крови, но в конце концов птицы умерли, а их головы были оторваны. Толпа приветствовала забрызганных кровью победителей радостными возгласами, а те ушли со своими откормленными призами.
С наступлением сумерек начались танцы. Два часа спустя, уже в полной темноте, над поместьем затрещали фейерверки, озарив его огнями. Старбак много пил и уже слегка набрался.
После фейерверков танцы возобновились офицерским котильоном. Старбак не танцевал, а нашел себе темный уголок под высоким деревом и наблюдал, как пары кружат в огнях окруженных мотыльками бумажных фонарей.
Женщины надели белые платья с отделкой красными и синими лентами в честь праздника, а сабли мужчин в серых мундирах раскачивались в такт танца.
– Вы не танцуете, - раздался тихий голос.
Старбак повернулся и увидел Анну Фалконер.
– Нет, - ответил он.
– Могу я пригласить вас?
– она протянула руку. За ее спиной светились залитые торжественным светом свечей окна Семи Источников. Дом выглядел великолепно, почти магически.
– Мне пришлось проводить маму в постель, - объяснила Анна, - поэтому я пропустила начало.
– Нет, благодарю вас, - Старбак проигнорировал приглашающую его на котильон протянутую руку.
– Как нелюбезно с вашей стороны, - произнесла с болезненным упреком Анна.
– Дело не в недостатке галантности, - объяснил Старбак, - а в неумении танцевать.
– Вы не умеете танцевать? В Бостоне не танцуют?
– Танцуют, но не в моей семье.
Она понимающе кивнула.
– Не могу представить вашего отца танцующим. Адам говорит, у него свирепый вид.
– Так и есть.
– Бедняга Нат, - сказала Анна. Она смотрела, как Итан положил руки на талию высокой гибкой красотки, и на ее лице на мгновение появилось выражение печальной озадаченности.
– Мама не была к вам добра, - заявила она Старбаку, по-прежнему наблюдая за Ридли.
– Уверен, она этого не хотела.
– Уверены?
– многозначительно поинтересовалась Анна, пожав плечами.
– Она считает, что вы завлекаете Адама прочь из дома, - объяснила Анна.
– На войну?
– Да, - Анна наконец отвела взгляд от Ридли и снова посмотрела в лицо Старбаку.
– Она хочет, чтобы он остался здесь. Но ведь он не может, не правда ли? Не может оставаться дома в безопасности, пока другие юноши отправятся навстречу Северу.
– Не может.
– Но мама этого не понимает. Она просто думает, что если он останется дома, то не погибнет. Но я не представляю, как он смог бы с этим жить, - она взглянула на Старбака, и отражавшийся в ее глазах свет фонарей странно подчеркивал небольшое косоглазие.
– Так вы ни разу не танцевали?
– Я никогда не танцевал, не сделал ни единого па, - признался Старбак.
– Может, я могла бы научить вас?
– Это было бы очень мило.
– Может, приступим прямо сейчас?
– предложила Анна.
– Благодарю вас, но не думаю.
Котильон закончился, офицеры поклонились, а дамы сделали реверанс, и пары разошлись по лужайке. Капитан Итан Ридли предложил руку высокой девушке и подвел ее к столам, где с учтивым поклоном усадил на место.
Потом, коротко перемолвившись с человеком, выглядевшим как отец девушки, он развернулся и оглядел залитые светом фонарей лужайки, пока не заметил Анну. Он пересек газон, проигнорировав Старбака, и предложил руку своей невесте.
– Полагаю, мы можем отправиться ужинать?
– предложил Ридли. Он не был пьян, но и полностью трезвым его трудно было назвать.
Но Анна все еще не готова была уходить.
– Знаешь ли ты, Итан, что Старбак не умеет танцевать?
– спросила она без какого-либо злого умысла, просто чтобы что-то сказать.
Ридли взглянул на Старбака.
– Меня это не удивляет. Янки ни для чего особо не годятся. Разве что для молитв, - засмеялся Ридли.
– И еще чтобы женить людей, как я слышал.