Мятежник

— Вставайте, полковник, вставайте… Очнитесь, полковник.

Полковник Маар Амброй с трудом разлепил глаза. Кто-то тряс его за плечо и совал под нос дурно пахнущую жидкость. От этой настойки, несмотря на то что она словно рассеивала туман, стоящий перед глазами, хотелось отвернуться во что бы то ни стало. Но этот кто-то продолжал совать флакончик чуть ли не в ноздри, несмотря на все его протесты

— Убери эту гадость… — прохрипел полковник непослушным голосом.

— Вставайте, сэр, — настойчиво продолжал его увещевать посторонний голос.

Но Маар не подчинялся. Флакончик убрали, и на глаза вновь опустилась приятная пелена. Хотелось снова окунуться в прекрасный мир, виденный им до того, как его разбудили. Потом до полковника дошло, что он уже довольно давно находится в переходном состоянии между сном и явью, и явь с каждой секундой все сильнее отвоевывала сознание. Он понял, что уже давно не спит, а лишь находится под впечатлением сновидений.

Осознав это, полковник Амброй недовольно проговорил:

— Оставьте меня… верните меня!

— Я предупреждал, наркотическая ломка, — сказал кто-то сухим безразличным тоном. — Введите ему еще три кубика нейтрализатора и оставьте на часок. Пусть отдыхает… У нас еще есть время. И не спускай с него глаз…

— Слушаюсь.

Полковник Амброй почувствовал, как по вене правой руки потекла холодная жидкость. Спустя несколько мгновений в голове значительно посветлело, сердце забилось чаще, а легкие резануло от глубокого вдоха.

«Да что со мной, черт возьми, произошло?» — в некоторой растерянности и одновременно раздражении подумал полковник.

Тело не слушалось. Создавалось впечатление, что он пролежал неподвижно очень много времени, так много, что мышцы за этот период успели атрофироваться.

— Бред…

В паху резануло, и полковник застонал от острой боли.

«Что со мной сделали эти чертовы изверги-пилигримы?!» — снова подумал полковник с нарастающим раздражением.

Начала понемногу возвращаться память. Полковник вспомнил, что покинул далекий Мир или Страну варваров почти на десять лет раньше положенного срока. Одновременно с этим пришел страх: «Зачем я это сделал?! В Империи меня за эту самоволку казнят!»

Память вновь выдала кусочек нового воспоминания, объясняющего столь опрометчивый на первый взгляд поступок.

— Ну да… — успокоился немного Амброй, почувствовав, как с него градом сошел холодный пот. Правда неясно отчего, то ли из-за пережитого потрясения, вызванного страхом смерти, то ли просто от наркотического отходняка.

«Ну да, — уже мысленно продолжил полковник. — Все дело в „Кольце“. Я решил, что должен доставить его в Империю лично… Зачем? Ну да… чтобы лично убедить императора и ученый мир Империи в его реальности и проследить за строительством».

Маар Амброй, почувствовав прилив сил, оперся на локти, приподнялся на кушетке и с превеликим трудом принял сидячее положение, свесив ноги. Он все еще размытым взглядом оглядел помещение.

С некоторым удивлением полковник осознал, что находится не в своей каюте, а в лазарете корабля пилигримов. Вот висит капельница с какой-то бесцветной жидкостью, игла все еще в его вене, и эта жидкость по капле вводится в организм, продолжая прояснять его сознание и освежать память.

«Вот только что я делаю в лазарете? — с тревогой подумал полковник. — Я заболел?»

— Можно и так сказать, сэр, — услышал он ответ находившегося за ширмой пилигрима-медика.

Полковник понял, что как минимум часть размышлений он неосознанно произнес вслух. И это ему очень не понравилось. Люди его профессии обязаны контролировать себя даже в самых жестких условиях иначе, — в расход.

— Чем именно? — все же поинтересовался Маар Амброй, с большим трудом сфокусировав взгляд на собеседнике.

— Синдром замкнутого пространства, полковник. Не так много людей способны вынести взаперти годы путешествия.

— Кроме пилигримов…

— Именно, сэр. Кроме пилигримов.

— Я что-то натворил? — Маар Амброй заподозрил неладное.

— Пустяки, полковник… — На этот раз медик ответил с подчеркнутым безразличием.

— И все же?

— Ну… вы чуть было не убили члена экипажа и не изнасиловали его жену…

— Вот как?..

Маар напряг память и действительно припомнил, как доведенный до сумасшествия однообразием и отсутствием половых связей (хотя он никогда не считал себя озабоченным, более того — полагал образцом выдержки), напал на молодую чету членов экипажа, пробравшись к ним в каюту.

«Кажется, я кого-то даже пырнул ножом», — вспомнил Маар.

— Да, припоминаю… Надеюсь, все обошлось благополучно? — искренне поинтересовался полковник. Попасть под суд еще и за убийство, помимо неисполнения приказа, не хотелось.

— Да, сэр. Орроган оказался довольно живучим. Несмотря на рану в животе, сумел вас оглушить до того, как вы натворили непоправимых дел.

— Хорошо… Надо будет нанести им визит и извиниться. Кстати, где этот Орроган? — поинтересовался Амброй, оглядевшись вокруг.

Остальные койки пустовали, а лазарет на корабле пилигримов, насколько Маар знал — только один.

— Он уже давно выписался, сэр, — с непонятной улыбкой отозвался медик и, не выдержав, отвернулся и едва слышно хихикнул.

— Ага… — кивнул полковник, почувствовав в этом какой-то подвох, но пока не понимая, в чем именно он состоит.

Ощутив прилив сил, полковник Амброй принялся переодеваться. Избавился от лазаретной пижамы и облачился в приготовленную экипажем форму, немного подивившись тому, что подготовили именно его форму, а не обычную одежду, прихваченную еще из Страны варваров.