Мятежное православие
Шрифт:
Приезд патриархов оставил глубокий след в расходных книгах царской казны: выдачи «подарков» приурочены были буквально ко всем публичным действиям Паисия и Макария — их выходам, службам, посещениям царского двора, причем помимо драгоценных тканей и соболей немалую часть подношений составляли деньги. Так, на 1 января Алексей Михайлович одарил каждого патриарха по 200 рублей, после службы на Сретение Макарий (Паисий болел) тоже получил 200 рублей и т.д. По самому скромному подсчету, так было роздано патриархам по 2 тысячи рублей серебром: огромная сумма для России XVII века, где несколько рублей стоила лошадь! Это, разумеется, был аванс, ибо основная награда ожидала приезжих по выполнении ими необходимых самодержавной власти мероприятий. В соответствии с вкладом каждого при отъезде из России Макарий Антиохийский получил «милостыню»
Царю Алексею Михайловичу было очень важно, чтобы приезд патриархов был высоко оценен в России, чтобы Паисий и Макарий имели авторитет, соответствующий возложенной на них миссии. Сразу по прибытии патриархов со свитой в русские пределы государь лично продиктовал (и более того — собственноручно отредактировал!) грамоты русским архиереям Питириму новгородскому, Павлу крутицкому, Илариону рязанскому и чудовскому архимандриту Иоакиму о встрече восточных гостей. Царь не случайно обращался к архиереям, служившим рупором его идей, задавая тон в отношении к Паисию и Макарию.
«Ныне, с Божией помощью, — писал Алексей Михайлович, — Рай отверзся, правила обрелись и те два великих светила радостно и дерзостно являются, прославляются и проповедуются?.. Здесь воистину спасение миру и союзу духовному укрепление, плевельникам и врагам супротивным рассеяние, а нам всем оживление. Благословен Бог наш, изволивший так!»
Голос царя был услышан и понят русскими священнослужителями. Помимо царицы, царевен и царевичей, бояр, окольничих и других знатных лиц двора приезжих спешили одарить русские митрополиты, архиепископы, епископы, настоятели всех крупных монастырей. Золото и серебряная монета, меха, дорогие ткани и драгоценные иконы широким потоком устремлялись в походные кладовые патриархов и членов их свиты. Не желая утомлять читателя подробностями, занимающими в документах не одну сотню страниц, приведу небольшой отрывок из архивных материалов о путешествии патриарха Макария из Москвы в Астрахань (подробно исследованных Н.А. Гиббенетом).
При отъезде из столицы 7 июня 1668 года Макарий из своего кремлевского подворья завернул в Новоспасский монастырь, где получил от архимандрита Иосифа икону, обложенную серебром, 20 ефимков, запас хлеба, рыбы и пития, а от Павла крутицкого икону в серебре и отрез зеленого атласа. На следующий день в Симонове монастыре Макарий получил икону в серебре, 10 рублей и новые продовольственные запасы, а в Даниловом монастыре — икону и хлеб. 9 июня в Коломенском от государя патриарху передали восемь сороков соболей в 400 рублей. Далее, на Угреше, Макарий получил образ в серебре, хлеб и рыбу, в Коломне от епископа — образ в серебре, серебряный золоченый кубок, вишневую камку, зеленый атлас и 5 золотых, от жителей — продукты, а от голутвинского игумена — икону в серебряном окладе и пять ефимков. В Рязани, помимо продуктов от населения, от архиепископа Макарию вручили образ в серебре, четки, серебряный золоченый кубок, атлас лазоревый, камку зеленую, 50 золотых, связку соболей и обитые золоченой кожей кресла… Всего до Астрахани, помимо огромного количества мехов, кубков и штук материи, патриарх получил (не считая упомянутого) около 150 золотых и более 200 рублей серебром. Поскольку на Востоке очень ценились русские иконы, патриарх специально просил царя о пожаловании ими в дополнение к тому, что ему дарилось!
В России восточные патриархи и их спутники не ограничивались богатейшим жалованьем, хитроумно изобретая другие способы наживы. Так, они продавали щедро отпускавшийся им «корм». Например, при отъезде из Астрахани к Москве Паисию, Макарию и свите было отпущено церковного вина 10 ведер, вина двойного столько же, а простого — 30 ведер, медов: паточного и вареного — по 20 ведер, расхожего — 75 ведер, пива — 235 ведер, квасу — 100 ведер — с соответствующим количеством лучшей провизии. Между тем патриархи и свита питались как гости в городах и монастырях… В Москве они также получали богатые подношения и могли смело класть в карман ежедневно отпускавшиеся им рубль и 14 денег наличными, реализуя на рынке излишки «корма», который только из казны составлял 5 кружек меду, 6 кружек пива, ведро квасу и т.п. Соответственно рангу дневной «корм» и пожалования получали все члены свиты патриархов, обязанные, по греческому обычаю, выплачивать некую толику своему начальству.
Помимо духовных лиц патриархов сопровождала большая светская свита — так называемые родственники, «племянники», слуги. В действительности это были купцы, пользовавшиеся случаем беспошлинно провезти свои товары в Москву, а закупленное в России также беспошлинно вывезти на Восток. Как люди патриархов, они содержались на казенный счет и получали государственный транспорт. Так, когда Паисий и Макарий сошли с волжских судов, чтобы посуху добираться до Москвы, их свите потребовалось 400 подвод. Патриархи получали от купцов немалую мзду и сами участвовали в торговых операциях как пайщики, давали и получали векселя, а Макарий, как свидетельствуют документы, вел собственную торговлю, причем не только в России, но и в Польше.
Оказавшись в выгоднейшем положении третейских судей в русских церковных делах, александрийский и антиохийский патриархи постарались извлечь из этого максимальную прибыль. Уезжая из Москвы, Паисий испросил у государя жалованную грамоту со сторублевой золотой печатью на право александрийского Патриаршего престола каждые три года присылать в Москву за милостыней. Двум египетским православным монастырям жаловалось право присылать за милостыней раз в шесть лет. Паисий попросил, чтобы последний срок был сокращен вдвое и в грамотах была указана точная сумма милостыни. И это было исполнено. Патриарху показалось мало — по пути из России он еще не раз посылал в Москву просьбы о выдаче денег его людям, присылке ему трех пудов слоновой кости и т.п. Царскому правительству приходилось платить.
Московские казначеи облегченно вздохнули, когда Паисий вернулся в Александрию, но, как выяснилось, рано, ибо патриарх попал в тюрьму по обвинению в присвоении чужого добра, судился на заемные деньги, а вексель на 1500 талеров отослал для оплаты в Москву, сопроводив его новой просьбой о деньгах.
Макарий Антиохийский тоже писал с дороги царю Алексею Михайловичу и главе Посольского приказа боярину А.С. Матвееву, прося новых пожалований по поводу смерти царицы Марии Ильиничны, обещая за нее помолиться. Патриарх слезно описывал свои убытки в дороге, а вскоре по возвращении послал в Москву за новой милостыней. Царь Алексей Михайлович в ответной грамоте посочувствовал ему, но отметил: «И мы, великий государь наше царское величество, бесчисленное нашего царского величества жалованье роздали нашим… войскам, также и на искупление пленных. Однакож мы, великий государь наше царское величество, с христианского нашего государского милосердия послали к вашему блаженству нашей царского величества милостыни триста золотых червонных да соболей на семьсот рублев…»{67}
Как видим, протопоп Аввакум не случайно говорил о «палестинских» (как он предпочитал называть вселенских патриархов), словами апостола Павла намекая на то, что они подкуплены. Ветхое рубище Аввакума было гораздо честнее сверкающих одеяний патриархов и их свиты, ибо восточные гости-судьи были не только купленные, но и ряженые. Ряженые в прямом смысле — приходо-расходные книги Патриаршего приказа, Оружейной и Мастерских палат детально сообщают нам, как изготовлялись для греков все предметы их драгоценного одеяния и прочее, необходимое для придания ведущим участникам большого церковного собора достойного для Москвы вида: кресла, кресты, панагии, посохи, книги (писавшиеся, по условиям игры, по-гречески, одна из которых была в спешке переплетена «вверх ногами», чего никто так и не заметил), ларцы, обувь и т.п.
Это весьма занимательные документы, разоблачающие комедию суда не хуже, чем улегшийся на пол протопоп Аввакум. Например:
«Октября в 26 день (1666 г.) куплено живописцу Кондрату Иевлеву для золоченья ш(ес)ти маковок деревянных точеных к трем креслам вселенским патриархам по ево, Кондратовой, сказке двести листов золота… да плошка клею».
«Октября (в) 31 день куплено Ивану Филатову живописцу на большой стол, который делан вселенским патриархам, четырнадцать фунтов сурику кашинскова… да три фунта белил добрых… да два фунта бакану немецкова… Того ж числа куплено живописцу Кондрату (Иевлеву) сто листов сусального золота…»