Мятежный дом
Шрифт:
Что удивило Рокс — приношения не исчезли. Цветы и свечи были сложены у креста. Видимо, неизвестный хулиган стремился не остановить поклонение, а направить его на более подходящий, как ему казалось, объект. Рокс немного смилостивилась к нему, но все же подала жалобу на осквернение алтаря. Приняли эту жалобу прохладно, девушка сразу поняла: расследовать дело никто не будет. Она могла бы нажать на кое-какие рычаги, но… во-первых, ей стало интересно переупрямить этого человека: она будет возобновлять иконки хоть каждый час, и посмотрим, кому первому надоест. А во-вторых…
Она приняла решение — а на следующий день неизвестный хулиган прислал письмо.
Так и случилось это маленькое чудо, и ночью, уложив свою неожиданную любовь спать и осторожно лаская затылок и плечи юноши, она не могла поверить себе: с ума сойти, он в моей постели!
Наяву он предстал совсем не таким, каким казался в грезах. Он был… лучше, бесспорно лучше. Рокс так очаровалась, что совсем забыла про опасность. Только когда на ее санторе прозвенел колокольчиком сигнал вызова и над панелью повисло лицо отца, она вспомнила — и испугалась.
— О, ты здесь, — сказал Александр Кордо. — Как хорошо. Мне хотелось бы поговорить с твоим молодым человеком.
— Почему? — Рокс даже не пыталась притворяться. С отцом это было бесполезно.
— Потому что я отец и имею право знать, с кем спит дочь. Приказывать ей права не имею, но знать — этого у меня никто не отнимет.
Его голос стал немного ласковей.
— Рокс… я никогда тебя ни к чему не принуждал. Я хочу тебе только добра. Пожалуйста. Прошу тебя. Приведи его ко мне.
— Поклянись, что ничего ему не сделаешь.
— Рокс, это смешно.
— Поклянись!
— Хорошо, я клянусь, что он вернется к тебе целым и невредимым.
Рокс успокоилась. Слову отца можно было верить. Правда, она не знала, как объяснит это Дику — но оказалось, что ему и не нужно ничего объяснять. Он согласился сразу, с тем спокойствием, которое уже испугало ее сегодня.
На всякий случай она усадила его обедать вместе с собой, доктором Монтеро и еще несколькими сотрудниками — начальниками лабораторий и главами проектов. Он был представлен как Йонои Райан. Его разглядывали с доброжелательным интересом. Он отмалчивался. И только когда они вдвоем сели в тележку монорельса, он заговорил.
— Рокс… я ничего плохого не хочу сказать про твоего отца, но со мной может случиться всякое, а у меня есть несколько обязательств перед разными людьми. Могу я доверить их тебе?
— Конечно, — сказала Рокс, чувствуя холод в животе. — Что угодно.
— В глайдер-порту на четвертом уровне работает человек по имени Таур Даллан. У него мастерская по ремонту ботов. Ему тяжело без помощника. Сделайте для него что-нибудь. Лучше всего — найдите ему работу у себя.
— Хорошо, — прошептала Рокс.
— Полицейский Дамон Исия из того участка, где ты подала на меня жалобу, — Дик улыбнулся. — Поможет тебе найти боевого морлока по имени Порше Раэмон. Это мой хороший друг. Он должен стать и твоим другом. У тебя не получится дружить со мной, если ты не подружишься с ним. Если я буду в порядке, я вас сам познакомлю.
Боевой морлок — друг? А впрочем, чему тут удивляться.
— Пожалуй, и все, — сказал Дик.
— Не бойся. Отец поклялся не причинять тебе вреда, и клятвы не нарушит.
Он посмотрел серьезно и немного печально.
— Я уже сказал: ничего плохого о нем я не хочу думать. Но ты, видно, все еще не понимаешь, что я такое. Рокс, я мина на взводе. Может быть, Шнайдеры и синоби не стали бы искать Суну Эрикардаса, если бы тому чудом удалось избежать смерти. Но Апостола Крыс будут искать. Я ведь не отступлюсь от своего, сеу Кордо. И если твой отец рассудит, что я слишком опасен даже для вашего семейства — то он будет по-своему очень прав. Я понимаю, как тебе это слышать — но сама посуди: если бы у тебя на одной руке было клятвопреступление, а на другой — гибель всего дома Кордо, как бы ты поступила?
— Дом Кордо все равно погибнет, — тихо сказала Рокс. — Никакого выбора просто нет.
— Он есть, — решительно возразил Дик. — Иначе твой отец не хотел бы говорить со мной.
Тележка остановилась в гараже. Ожидавший там Макс в сопровождении двух боевых морлоков довольно почтительно взял их под конвой, отделив друг от друга. Рокс не хотела выпускать руку юноши, но тот кивнул ей, разжал ладонь и сам сделал шаг в сторону. У входа в библиотеку Макс все так же уважительно развернулся к Рокс.
— Простите, госпожа, но ваш отец хочет говорить с господином… Йонои наедине.
Библиотека была огромной, но полки стояли только под двумя стенами, третью занимали картины, а пространство под ней — скульптуры, четвертой же вовсе не было: огромное окно выходило прямо на грозу. Бешеные молнии рассекали пространство, сплошь задернутое водяной завертью, страшный ветер нес дождь с такой силой, что струи воды летели чуть ли не параллельно земле, и, хотя сквозь силовое поле не доносилось ни звука, само зрелище было потрясающим. Дик вспомнил вдруг описание Самайна в одной из древних книг: «темна была та ночь, и смертельный ужас подстерегал всякого, кто осмелился бы выйти за ворота». Тут можно было вести речь не о смертельном ужасе, а об ужасной смерти: Дик знал, что эти грозы убивают.
Когда Александр Кордо задержался минут на пять, юноша решил, здесь так принято. Когда время ожидания перевалило за пятнадцать минут, он понял, что это испытание. Что ж, он тоже может испытать хозяина, разглядеть на этих полках, уходящих в потолок, отражение его разума, если не души.
Дик прошел вдоль длинных рядов дисков и печатных книг, и осознал чрезмерную дерзость своего намерения — большинство названий не говорили ему совершенно ни о чем. И вдруг он увидел среди них книгу, промелькнувшую как знакомое лицо в толпе чужих. Он не узнал ее с первого взгляда, потому что имя, которое он привык читать кандзи, было написано латиницей: «Кусуноки Масасигэ, победы и поражения». Исследование Вудвилла Айронса, одна из любимых книг блаженной Такэда Садако.