Мятежный дом
Шрифт:
Дик был наблюдательным и умным юношей, но до сих пор видел дом Рива только «снизу» — из ясель для гемов, из Муравейника, из Салима. И, как во времена его прежней жизни, мир делился на «мы» и «они». «Они» были врагами «нас». Только раньше в «они» входил весь дом Рива, а теперь теперь в круг «мы» перешли гемы и неимущие люди Пещер, а в кругу «они» остались богатые, знатные и принимающие решения.
И вот эта последняя граница треснула. Среди «них» была любимая Бет, среди «нас» оказалась богатая Рокс. Мир смешался. Его нужно было организовать заново.
В конце концов «они» стали насчитывать
Александр Кордо подсказал ему, где можно искать союзников. «Планетники», хозяева плантаций и шахт, не особенно рвутся в Галактику — но элиминация гемов тяжело ударит по ним, причем в самое ближайшее время, когда приказано будет стерилизовать всех тэка третьего и четвертого поколений. Дик морщился, думая о союзе с рабовладельцами — но одна цель была у них общей: гемы должны выжить как раса. На первых порах этого хватит, а дальше — дожить бы до этого «дальше».
Вторая группа возможных союзников — обнищавшие судовладельцы, экипажи и пайщики. Вроде Данга и его родни. Они были почти ничем, но ради былой чести имели голоса в Совете капитанов.
Третья группа — отчасти совпадает с первой: ветераны последней войны, сослуживцы Эктора Нейгала. Дик просмотрел информацию по Бессмертным и увидел, что полковника многие любили. Его смерть была замята, так — какие-то там бандиты ограбили и сожгли усадьбу, убили хозяина… Интересно, подумал Дик, что скажут эти старые волки, узнав правду.
Четвертая — магнаты вроде Александра Кордо. Те, кто вложил слишком много в реформу Фаррана-Бона и не разорился донага только потому, что ресурсы позволили устоять. Дальновидные люди, понимающие, что блестящий полководец Шнайдер ведет дом Рива от войны к войне.
Пятая — те, кого Дик затруднялся назвать иначе как «простые люди». Такие, как господин Исия или Даллан или матушка Ашера. Те, кому плевать на политику — они просто замечают, что год от года живется хуже.
И шестая, которая для Дика была первой. Гемы.
Эти шесть сил очень ограниченно пересекались между собой и вряд ли кто-то задумывался о том, могут ли у них быть общие интересы. Магнаты боялись друг друга, и следили, чтобы никто не имел слишком много власти за раз. Простые люди Пещер никогда не пошли бы за магнатами, которых ненавидели, против Шнайдера, которого любили. Планетники не объединились бы с разорившимися космоходами, и уж тем паче никто не встал бы на бой за право гемов на жизнь.
Это казалось безумием — но не большим, чем все остальное: если кто-то и может изменить положение дел и объединить всех — так только чужак, причем такой, за которым не стоят ни клан, ни армия, ни секта. Его никто не боится — и поэтому ему смогут доверять. Если он правильно себя покажет.
А почему нет? Почему нет? Обреченному и рисковать-то нечем.
Дик перебрал в уме возможных врагов. Помимо тех троих, с которыми никакого мира, в первую голову — Крыло. Военный флот. Люди, которые живут войной и другой жизни себе не мыслят. Удивляясь сам себе, Дик понимал, что не испытывает к ним вражды. Они были чем-то похожи на Синдэн. Пока в падшем мире есть война, кто-то должен заниматься войной. А что война изменяет тех, кто ею занимается — так тут ничего не поделать. Крыло не заключит мира с Империей, ему нечего выигрывать от такого мира. А значит — Крыло будет драться.
Магнаты, вложившие ресурсы в контрабандную торговлю во время войны. Открытие Картаго, прекращение сползания в автаркию — больно ударит по ним. Дик не сочувствовал им нисколько, но понимал, какая это опасная гадюка.
И третья — синоби. От одного этого слова у Дика мурашки ползли по спине. Он скорее даст еще один шанс вырвать себе сердце, чем поведет хоть какие-то переговоры с синоби.
Итак, в общих чертах план действий намечался — но никакой конкретики не было. Ведь не придешь же к человеку так просто домой со словами — «эй, а давай-ка перевернем Пещеры Диса!»
Он думал, думал и в конце концов вспомнил имя — Ян Шастар. Человек, который был пилотом Нейгала и искал крови Моро вместе с Рэем. Он знает друзей Нейгала и с ним, по крайней мере, можно будет говорить о чем-то. Но где искать его? В космопорте Лагаш? В Ниппуре, городе клана Дусс?
Дик снова сел за терминал — и в сводке новостей, где он рассчитывал найти сведения о пилотах, почти сразу же наткнулся на сообщение:
«Банда несовершеннолетних преступников подвергнется гражданской казни в глайдер-порту».
Дик пробежал сообщение глазами. Потом еще раз. Потом вылетел из библиотеки и помчался в сторону монорельсовой станции, чтобы ехать к Рокс в лаборатории. Потом сообразил, что без Рокс его никто туда не пустит. И почти сразу же сообразил, что с ней можно было связаться из библиотеки через терминал. Обругал себя «кусотарэ», бегом же вернулся в библиотеку и вышел на связь с лабораториями.
— Что случилось, Ран? — спросила влюбленная амазонка.
— Нам нужно как можно быстрей быть в глайдер-порту! — Дик посмотрел на хроно и добавил: — Через час будет уже поздно!
Так вот значит, каково оно — смотреть на мир с высоты эшафота. Данг много раз видел глайдер-порт, но еще ни разу — так.
Он скосил глаза на остальных ребят. Сет стоял бледный и молчал, только губы ходили ходуном. Итци плакал. Тоно глупо улыбался. Данг не знал, жалеть дурака или завидовать ему. Для него все закончится очень быстро и навсегда, но, похоже, со вчерашнего дня он этого так и не понял. До него не дошло, что это значит, хотя судья просто-таки все разжевал: «Тебя повесят за шею и ты будешь висеть до тех пор, пока не умрешь». «А потом вы меня отпустите?» — спросил дурачок у судьи. Охранники заржали. Ночью в камере Тоно все приставал к Дангу — как это, умирать? «Откуда я, на хрен, знаю», — разозлился Данг в конце концов. — «Я еще не умирал ни разу». «Флорд рассказал бы мне», — вздохнул Тоно. — «Флорд умирал один раз». У Данга сердце упало в живот: «Что за гонево?» — «Элал говорил», — ответил недоумок. — «Элал хотел побить его, рубашку порвал. А он Элала ранил». Итци и Сет ухватились за эту его оговорку — все лучше, чем сидеть и молча ждать утра, — и вытянули из него все, что он знал, а чего не вытянули — то додумали. И завтра, если никто из них не умрет под плетьми, тайну Ричарда Суны будет знать весь Муравейник, ибо что знают двое — то знает каждая свинья, если один из этих двоих — Итци.