Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре
Шрифт:
Было бы неверно думать, что масонство не сыграло в России никакой роли в становлении протестного движения.
А в случае с трансформацией характера деятельности Ордена русских рыцарей можно сказать, что вся общественно-политическая деятельность декабристов корнями своими уходит в русское масонство.
Появление первых масонских, или, по-французски, франкмасонских, лож в Петербурге исследователи относят к концу 1740-х годов. К середине XVIII века их, как уверенно утверждают литературные источники, «было уже немало». С 1787 по 1822 годы, когда император Александр I официально запретил их, в столице насчитывалось до двадцати различных масонских лож. Все они имели
В фольклоре появление масонства в России вообще и в Петербурге в частности связано с именем Петра I. Ещё в бытность свою в Москве Пётр тесно сблизился с «ярым католиком» шотландцем Патриком Гордоном и немцем Францем Лефортом, давшим своё имя знаменитой немецкой Лефортовой слободе. Москвичи называли слободу Кокуем, по протекавшему в то время и засыпанному впоследствии ручью. И Лефорт, и Гордон, как считают историки, принадлежали к одной масонской ложе. В народе не без оснований верили, что именно они внушили царю ненависть ко всему московскому и безграничную любовь ко всему иноземному, вплоть до католических церковных обрядов, что русскому православному государю, как считалось в то время, «и вовсе неприлично».
Председательствовал Лефорт и в тайном так называемом «Нептуновом обществе», открытом в Москве в Сухаревой башне. Было это общество масонским или каким-либо иным, историкам выяснить так и не удалось, но среди москвичей того времени ходили упорные слухи о некой «чёрной книге», которая там была замурована в стену и «заколочена алтынными гвоздями». Охраняли ту книгу, как утверждают московские легенды, двенадцать нечистых духов.
Между тем, по питерским преданиям, первую масонскую ложу основал Пётр I в Кронштадте после возвращения из заграничного путешествия 1717 года. Считается, что именно Пётр вывез тогда из Европы масонский статут. Может быть, поэтому среди русских масонов XVIII века Пётр I пользовался необыкновенным уважением. На своих собраниях они даже распевали «Песнь Петру Великому», сочинённую Державиным.
Отношение к масонству в России всегда оставалось неоднозначным, его то разрешали, то запрещали. Не жаловали масонов и в простонародной среде. Молва утверждала, что на их собраниях творится что-то нечистое. Слово, производное от «франкмасона», «фармазон» очень скоро превратилось в откровенное ругательство. Правда, это связано ещё и с тем, что доступ в масонские ложи окружался тайной, был строго ограничен и оговаривался многочисленными условиями, среди которых не на последнем месте стояли древность рода, высокое общественное положение и богатство.
Среди петербургских масонов встречаются имена видных общественных и государственных деятелей, крупных военных чиновников и даже членов царской фамилии. Если верить фольклору, император Александр I чуть ли не в течение десяти лет являлся членом одной из масонских лож. По другому преданию, император Павел I ещё в бытность свою наследником престола «келейно принят в масоны» сенатором И.П. Елагиным. Елагин считался одним из виднейших деятелей русского масонства. О нём рассказывали самые невероятные вещи. Даже после своей смерти Елагин оставался в центре внимания городского фольклора. Так, легенды утверждают, что при вскрытии его склепа в Александро-Невской лавре могила сенатора оказалась пустой.
С именем Елагина связано имя ещё одного всемирно известного масона – графа Алессандро Калиостро. Эта личность заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов. Калиостро – далеко не единственное имя прославленного авантюриста XVIII
Жизнь «великого мага», как называли его современники, овеяна самыми невероятными легендами. По одним из них, он жил ещё во времена Всемирного потопа и спасся от гибели исключительно благодаря библейскому Ною, который взял его на свой ковчег. По другим – Калиостро был лично знаком с Моисеем и Александром Македонским, беседовал с Иисусом Христом и даже присутствовал на Голгофе при Его казни. Сам он скромно утверждал, что родился от великого магистра Мальтийского ордена и трапезундской княгини.
В Россию Калиостро приехал будто бы по совету другого знаменитого авантюриста, графа Сен-Жермена, в 1780 году. Здесь он скромно представился «гишпанским полковником», врачом, графом Фениксом. В высшем петербургском свете
Калиостро появился в чёрном одеянии, расшитом золотыми иероглифами, и в головном уборе древнеегипетского жреца.
Известно, что, в то время как Екатерина II была к нему исключительно холодна, ему покровительствовал всесильный князь Григорий Потёмкин. Калиостро удалось снискать уважение и многих других петербургских сановников. Среди «чудес», совершённых Калиостро в Петербурге, в народе сохранились свидетельства об «изгнании дьявола» из юродивого Василия Желугина и об «утроении» золотой наличности графа Строгонова. Правда, на совершение этого «чуда» Калиостро согласился с условием, что «одну треть золота» он возьмёт себе. И, как это ни удивительно, но после тщательного взвешивания и мало кому понятных манипуляций Калиостро золотых монет стало больше «ровно в три раза».
Если верить легендам, Калиостро был своим человеком у графа Строгонова, во дворце которого занимался поисками философского камня. Затем, «наделав всюду долги», долго «скрывался в погребе И.П. Елагина на Елагином острове, где пил почти запоем». Там будто бы, по его совету, глубоко под местом будущего павильона «Пристань» устроили секретный зал, куда из Елагина дворца вёл подземный ход. Зал якобы предназначался для тайных масонских собраний. Говорят, вблизи этого павильона Калиостро предсказал и гибель Российской империи, «увидев однажды в Неве её обречённый лик».
Карьера Калиостро в России закончилась неожиданно. Однажды он взялся вылечить безнадёжно больного ребёнка, а когда тот, не выдержав методов лечения шарлатана, умер, долго скрывал его смерть от родителей, продолжая «опыты» по оживлению уже умершего мальчика. Екатерина II воспользовалась этим чудовищным случаем и приказала немедленно выслать Калиостро за пределы страны. Правда, согласно некоторым легендам, это произошло по другому поводу. Будто бы Екатерине стало известно о любовной связи хорошенькой супруги Калиостро Лоренцы с князем Григорием Потёмкиным. Так или иначе, Калиостро вместе с женой погрузили в кибитку и тайно вывезли за пределы Российской империи. А в Петербурге распространились слухи, будто бы Калиостро проехал одновременно через «все пятнадцать столичных застав», всюду оставив свою личную роспись.