Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина

Шигин Владимир Виленович

В данном случае я вижу лишь два варианта мотивирования поведения революционера-неудачника. Во-первых, это как можно дольше тянуть время, уходя одновременно к шведским территориальным водам. Это косвенно подтвердит на следствии и сам Саблин (мы еще будем об этом говорить), называя, правда, цель своего маршрута весьма неопределенно — «открытым Балтийским морем, максимально удаленным от советских берегов».

Во-вторых, на одном из допросов Саблин оговорился, что скрывал всю правду, чтобы на корабле не начались «беспорядки», то есть, по его словам, «попытки противодействовать моим планам». На самом деле он врал, чтобы оттянуть момент, когда против него поднимется вся команда, а что это скоро произойдет, думаю, Саблин, как не глупый человек, понимал и чувствовал по ситуации в низах.

В-третьих, я не исключаю, что Саблин сознательно провоцировал Главкома ВМФ и министра обороны на нанесение удара по «Сторожевому». Истинные революционеры никогда не боятся крови, особенно чужой, ибо, как мы знаем, «революции в белых перчатках не делаются». Можно только представить, сколько бы было до сегодняшнего дня шума, если бы «Сторожевой» и часть его экипажа были бы действительно уничтожены! Сколько дифирамбов пелось бы Саблину, который, погибая под снарядами и бомбами, выкрикивал в лицо своим палачам тезисы своего манифеста. Но ничего этого не произошло, и матросская кровь не пролилась... Но случилось это не благодаря Саблину, а вопреки ему. Сама собой напрашивается мысль, что на самом деле Саблину было глубоко наплевать на жизни тех, кого он практически насильно заставил участвовать в своей авантюре.

Впрочем, какими бы мотивами ни руководствовался Саблин, обманывая команду «Сторожевого», его поведение иначе как гнусным и подлым назвать нельзя. Это полностью подтверждает и протокол допроса Саблина за 12 января 1976 года.

Вопрос к Саблину:

— Знал ли личный состав о содержании получаемых Вами радиограмм?

Ответ Саблина: «Содержания радиограмм, полученных от командующего Балтийского флота и Главнокомандующего ВМФ, я до сведения членов экипажа не доводил. На совещании представителей Боевых частей, которое я собрал около 10 часов утра в ходовом посту, я сообщил, что от командующего флотом получил радиограмму с требованием застопорить ход, иначе будет применено оружие. Я тут же успокоил представителей боевых частей, заявив, что такие угрозы поступают уже в течение двух часов и вряд ли будут исполнены».

Такой же вопрос задал следователь обвиняемому и 24 января 1976 года: «Доводили ли Вы до сведения личного состава содержание радиограмм командующего Балтийским флотом и Главнокомандующего ВМФ?»

На этот раз Саблин ответил так: «О содержании радиограмм командующего Балтийским флотом и Главкома ВМФ я никому не говорил, не считая нужным это делать. Кроме того, я боялся, что личный состав испугается угроз, содержащихся в этих радиограммах и примет меры к остановке корабля. Только около 10 часов утра я сообщил о поступившей радиограмме с требованием застопорить ход или к нам будет применено оружие представителями боевых частей».

Вопрос:

— Почему Вы не выполнили приказов командующего Балтийским флотом и Главнокомандующего ВМФ СССР?

Ответ Саблина: «Я считал, что в случае остановки корабля он тут же будет захвачен вооруженными отрядами, высаженными с сопровождавших нас пограничных катеров, и я не смогу выполнить ту цель, ради которой корабль был захвачен и уведен в Балтийское море. Возвращаться в Ригу также помешало бы моему плану — превратить корабль в трибуну политических выступлений».

Следователь Добровольский задает следующий вопрос:

— Не выполняя приказ командования, Вы понимали, что ставите под удар жизни членов экипажа?

Ответ Саблина совершенно идиотский: «Я считал, что, несмотря на угрозы применить оружие в отношении БПК “Сторожевой” в случае невыполнения приказа, практически оружие применено не будет, о чем я доводил до сведения экипажа».

Вот втемяшилось ему в голову, что он все знает и понимает! Вот считает он, что стрелять не будут, значит, стрелять и не будут!

Гипертрофированная самоуверенность, дошедшая до идиотизма. Саблин азартный игрок, который ради личных амбиций легко бросил на кон почти две сотни чужих жизней. Помните его письмо, где он 40 % ставит на успех мятежа, а 60 % на поражение. И плевать, что за этими цифрами живые люди. Саблин начал большую игру и подобные мелочи его совершенно не волновали.

* * *

А что происходило в это время на «Сторожевом»? Из воспоминаний главного корабельного старшины А. Миронова: «Мы шли неизвестно куда. Никто не отдавал никаких приказов. Матросы спали, отъедались; корабль никто не прибирал. Молодёжь отдыхала от гнёта “годковщины”. Называя вещи своими именами, на “Сторожевом” царила полная анархия. А как же иначе: командир, офицеры и мичманы заперты под замок, замполит незнамо куда рулит на мостике, “годки” озабочены скорым увольнением, а в низах всяк предоставлен сам себе».

Тем временем кольцо погони быстро сужалось.

Вспоминает вице-адмирал А.И. Корниенко: «Поднятые по тревоге корабли Балтийского флота стремительно приближались к “Сторожевому”. В воздухе барражировали самолеты. Командный пункт БФ внимательно следил за движением корабля. Место нахождения, курс, скорость постоянно уточнялись. В 9 часов утра командиру соединения пограничных кораблей было дано приказание командующего флотом: “БПК “Сторожевой” повернул на курс 285 градусов. Увеличил ход. Отсечь отход в Швецию”. В это же время пришел доклад от Ирбенского маяка: “БПК “Сторожевой” — курс 290 градусов, скорость — 18 узлов”. Отметим при этом, что рекомендованный курс на Кронштадт — 337 градусов. Из этой точки до территориальных вод Швеции оставалось сорок три мили, 2,5 часа хода, а до Кронштадта — 330 миль, 18 часов хода. Было ясно, что Саблин ведет корабль в территориальные воды Швеции. Если нанести на карту широту 57 градусов 58 минут и долготу 21 градус 10 минут, станет ясно, что на самом деле задумал Саблин».

Выписка из журнала боевых действий флагманского корабля группы сопровождения ПСКР-607:

«9 часов 5 минут. Около плавмаяка “Ирбенский” БПК лег на курс — 285 градусов, скорость 14 узлов. Продолжаем сопровождение в прежних позициях: на левом траверзе ПСКР-607, слева по корме ПСКР-613, справа по корме ПСКР-626, справа на траверзе ПСКР-620. Доложили о своих действиях комбригу и МБВ.

9 часов 16 минут. Передали светограмму на БПК и сообщили голосом: “Делаю вам предупреждение немедленно стать на якорь”.

9 часов 21 минута. От БПК получена светограмма: “Он не выполнит приказ”.

Исходящая шифрограмма № 0942 секретно, 9 часов 21 минута. “Компас” ГК ВМФ: “Ускорьте ответ на исходящий № 0400. Ответ ждем до 12 часов.

Члены ревкома корабля. Саблин”».

Из воспоминаний бывшего дивизионного артиллериста 109-го ДНК капитана 2-го ранга в отставке В.В. Дугинца: «Расстояние от Риги до Лиепаи по карте до середины пролива, где обычно на фарватере стоял плавмаяк “Ирбенский” было примерно одинаковым, но мы, имея превосходство в скорости, вышли к месту встречи первыми. Эти 110 миль до Ирбенского пролива мы проскочили за три с половиной часа и уже в утренней дымке рассвета могли наблюдать всю картину предстоящих событий. Море странно как-то затихло, и над нами в туманной дымке, скрывающей линию горизонта, повисла гнетущая тишина зловещего ожидания непредсказуемых событий.