Мычка
Шрифт:
– Торопишься.
Занятый раной, Мычка не заметил, как наставник приблизился. Вскинув голову, исполненный обиды и боли, он ожидал увидеть в глазах учителя привычную насмешку, но тот смотрел спокойно, с пониманием.
– Ты не предупредил...
– бросил Мычка в негодовании.
– Но я и не разрешал стрелять, - парировал Филин.
Понимая, что учитель прав, Мычка хотел сдержаться, но не смог, воскликнул обвиняюще:
– Ты это сделал специально!
– Возможно, что так, а возможно и нет.
– Подземник пожал плечами.
– Ты этого не узнаешь. Но, в любом случае, хорошо, что так вышло.
– Ты должен был предупредить!
– уже спокойнее, но все еще раздраженно выпалил Мычка.
– Неужели бы я тебе не поверил? Что хорошего в боли и лишнем рубце?
Филин остался спокоен, но в глазах полыхнули молнии.
– Слова пусты. Не ощутив на собственной шкуре всех деталей, не важно, хороших, или плохих, ты не сроднишься с оружием. Держи, с этим будет проще.
Филин протянул свернутый трубкой кусок кожи со свисающей бахромой завязок. Насупившись, Мычка смотрел в сторону, но наставник по-прежнему держал вещь, и он нехотя протянул руку. Немного раньше, чем рука коснулась подарка, взгляд метнулся вперед и Мычка ахнул. На левой руке наставника он заметил широкую полосу из множества находящих друг на друга рубцов. Взгляд невольно метнулся к своей руке, затем вернулся к руке Филина, вновь к своей.
Мычка поднял глаза и не увидел в лице наставника злости, лишь терпеливое ожидание. Ощущая, как стыд заливает щеки, он опустил голову, не в силах вынести пронзительный взгляд учителя. Поспешно одевая защиту, судя по весу и твердости кожи невероятно прочную, Мычка был готов повалиться сквозь землю, только бы не ощущать понимающего взгляда подземника, с каким обычно взрослый, опытный мужчина смотрит на воющего от недовольства и обиды ребенка.
Но ошибки надо исправлять. Стиснув челюсти так, что скрипнули зубы, Мычка поднял голову, прямо взглянул в лицо Филину, сказал:
– Я готов, наставник. Будь добр, объясни, как использовать лук правильно.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Слова Филина оправдались полностью. Лук оказался на удивление удобным оружием. Поначалу Мычка стрелял в стену, отойдя на небольшое расстояние, тщательно целился, и спускал тетиву лишь будучи уверенным - стрела не уйдет в лес. Сама стрела особой ценности не представляла. Отыскав в лесу подходящий материал, Мычка наделал десятки древк, оперил охвостья, нащипав с пойманных на охоте глухарей самых лучших и мягких перьев. Но найти замену оглавкам оказалось невозможно. Заточенный кончик тупился от первого же выстрела, а срезанные с царап-куста шипы оказались недостаточно прочны и легко ломались.
Наловчившись, он начал отходить от стены все дальше. Руки окрепли, а, наученный опытом, глаз точно соизмерял насколько нужно поднять удерживающую лук руку, чтобы стрела попала точно в задуманное место. Вскорости Мычка чувствовал себя уже настолько уверенно, что стал стрелять по деревьям, выбирая наиболее удаленные и небольшие в обхвате стволы, а когда окончательно уверился в собственных силах, перешел к охоте.
Первая подстреленная добыча: глухари и зайцы, вызвала бурный восторг. Затем эмоций поубавилось, лук стал совсем привычным, как до того засапожный нож. И Мычка уже без сомнений брал удивительное оружие на охоту, недоумевая, как раньше мог обходиться без столь полезной вещи. Немного старания, и, незамеченный, он легко подкрадывался к добыче на нужное расстояние. Чуть слышный скрип, короткий щелчок тетивы, и вот уже бездыханное, животное лежит на снегу, пронизанное смертоносным жалом.
Тренировки с мечом хоть и продолжались в прежнем порядке, но теперь Мычка затруднялся признаться даже самому себе, что привлекает больше: жаркая схватка на железных полосах, или холодно просчитанный выстрел, когда нужно неслышно подобраться, мягко извлечь стрелу, и спустить тетиву ровно в тот момент, когда цель окажется в наиболее выгодной позиции.
Он по-прежнему с удовольствием вступал в бой, вертелся по полянке, но зажигавшийся поначалу, при виде оружия в руках учителя, огонек в груди угас, сменился привычкой. Мычка успешно овладел навыками оружейной схватки, и, казалось, достиг предела возможного. Все приемы выучены наизусть и многократно повторены, рука уверенно держит клинок, а тело заучено движется в нужную сторону. И стоит ли изо дня в день повторять то, что и так получается замечательно?
Однако наставник подмечал все, хоть и не подавал виду. Однажды, лениво ковыряя мечом снег под ногами, Мычка привычно ожидал наставника. Заслышав шум шагов, он повернул голову, и застыл. Глаза в изумлении распахнулись, а рот приоткрылся. Филин подошел, остановился напротив, озорно блеснув глазами, поинтересовался:
– Что-то не так?
Сглотнув, Мычка с трудом оторвал взгляд от рук наставника, спросил ошарашено:
– Что это, зачем?
Филин усмехнулся, бросил ехидно:
– Надеюсь, ты не думал, что обучение закончится теми элементарными вещами, что я успел преподать?
– Элементарными?
– Не веря ушам, Мычка распахнул глаза еще больше.
– Но ведь ты совсем недавно хвалил меня за точное исполнение сложнейших приемов.
– Разве?
– Подземник закатил глаза, вспоминая, некоторое время оживленно двигал складками на лбу, но в итоге лишь пожал плечами.
– Может и так. Но ведь я не уточнял, для кого именно сложные.
Филин смотрел насмешливо, и Мычка прикусил язык. Выставлять себя посмешищем и дальше не хотелось. Острый на язык, учитель найдет, что ответить самовлюбленному юнцу, возомнившему себя мастером. А он-то всерьез считал, что добился многого. И ведь не возникало даже тени сомнений! Хотя, нет-нет, да замечал в глазах наставника выражение, что никак не вязалось с воздаваемой похвалой. Тогда он не придал этому значению, но теперь...
Лицо запылало. Наклонив голову, чтобы Филин не заметил багровеющих пятен на щеках, Мычка сказал запальчиво, пряча за пренебрежением стыд:
– Давай приступим, и вполне может случиться, ты изменишь мнение.
– Давно пора.
Филин встал в стойку. Руки подземника разошлись, замерли, удерживая блистающие полосы металла. Два меча - два лезвия. Два больше чем один, но, насколько опасней? Наставник никогда не говорил, что у него имеется еще оружие, а он не спрашивал. Да и зачем спрашивать, если для боя больше чем достаточно двух мечей, и третий, если и необходим, то лишь в качестве запасного, на случай поломки основного. Зачем одновременно два клинка, если и с одним управиться непросто? Или, учитель просто решил припугнуть, и вот-вот расплывется в улыбке, подзадоривая отлично сыгранной шуткой? Но нет, лицо наставника серьезно, как всегда во время занятий. В глазах нет и следа шутливости, лишь суровая сосредоточенность.
Что ж. Пусть так. Сейчас он докажет, что наставник не зря потратил на него время, и даже два клинка, что, честно признаться, выглядят устрашающе, не изменят ничего в расстановке сил. Да и лезвия мечей учителя, если приглядеться, заметно короче, и это лишь упрощает задачу.
Тело заученно принимает нужную позицию. Ноги напружиниваются, готовые, как увести с линии удара, так и бросить в нападение. Рука с оружием выходит немного вперед, вторая же поджимается, в ожидании удобного момента замирает. Сколько раз учитель обращал внимание, а то и бил, оставляя на тыльной стороне свободной ладони синюшные отпечатки, раз за разом вбивая: рука, даже если в ладони не зажата рукоять ножа, уже сама по себе оружие, и таки своего добился. Если раньше он не знал, куда деть "лишнюю" конечность, то теперь, стоит противнику зазеваться, кулак не упустит цели. Пусть удар не смертелен, пусть это всего лишь неприятный тычок, но в бою мелочей нет.