Мымра!
Шрифт:
Слезаю с его колен и плетусь в ванную, чищу зубы, умываюсь, подкрашиваю немного глаза и губы блеском. Егор уже достал из шкафа мой темно-серый брючный костюм в полоску, а вниз черную кружевную рубашку. Положил сверху на костюм и стоит, улыбается. Нравится ему наряжать меня, будто я сама не могу. Вспоминаю о своей фигуре, какой она будет через несколько месяцев, и снова всхлипываю.
— Так, хорош, рыдать, — тут же ругается Егор, и я прекращаю, хлюпая носом.
— Ты гад, — говорю ему, пока одеваюсь.
— Угу, — соглашается он,
— Думаешь только о своем удовольствии, — продолжаю я.
— Конечно, — поддакивает Егор.
— Маньяк сексуальный!
— Есть такое.
— Эгоист!
— Ну, если чуть-чуть только.
— Кобель!
— Теперь уже нет.
— Извращенец!
— На грани.
— Что? — поворачиваюсь к нему, удивленно вскинув брови.
— А я думал, ты меня не слушаешь, так увлеклась, подыскивая слова, — улыбается мне Егор. Подходит и начинает застегивать маленькие черные пуговки на кружевной рубашке, — Вера, я тебя люблю, говори что хочешь, если тебе от этого легче. Не знаю, на что ты обиделась, просто помни, что я рядом, хорошо?
— Хорошо, — ворчу я.
— Тогда поехали, нас ждут, — Егор помогает мне надеть пальто, свое держит в руках, и мы спускаемся на парковку. Месяц назад он уговорил меня переехать к нему вместе со Стаськой. У него и квартира больше и район ближе к работе, а преимущества подземной парковки я оценила сразу. Особенно, как сейчас, когда на улице было мерзко, и лил дождь. Едем молча, чуть тихо играет музыка, по стеклу ползают дворники. На улице льет как из ведра. В машине тепло и меня клонит в сон. И кто придумал проводить в субботу этот кастинг?
Пару недель назад Егор решил, что я точно не могу больше работать его секретарем, не по статусу.
— Моя невеста не должна сидеть в приемной, будешь моим помощником. Работу ты знаешь, повышение заслужила, а сюда посадим толковую женщину.
— Я справляюсь, — говорю ему, на что он кивает.
— Это пока, а потом подготовка к свадьбе. Свадьба. Медовый месяц опять же, — хитро прищуривается он, предвкушая наш отдых, — На кого я оставлю все?
— Я могу совсем справиться, — не соглашаюсь я.
— Можешь, а вот я нет, хочу, чтобы ты была все время рядом, — говорит Егор, ну ладно пусть как хочет.
И вот сегодня мы едем, чтобы выбрать из кандидаток, что придут на собеседование, самую нужную и толковую. Не доезжая пару километров до нашего делового центра, Егор вдруг бьет себя по лбу ладонью и съезжает с трассы в карман. Поворачивается ко мне и сверлит сердитым взглядом, почти как я утром.
— Скажи ка мне, где наши «кровавые дни»? — спрашивает он возмущенно, — Ты, поэтому такая злая с утра? — смотрит на меня в ожидании ответа. Заметил все-таки, что месячных нет, ну еще бы, если каждый день почти полтора месяца из кровати не вылезать.
— Когда ты мне хотела сообщить? — наседает он, — Вера?!
Глава 43. Егор
Глава 43.
Всю голову с утра сломал, что не так. Перебрал все: погоду, машину, рубашки, даже полы предложил помыть, а тут такое. Только когда ехали в машине, мысль пришла, чуть не затормозил посреди трассы. Пришлось съехать в карман.
— Скажи-ка мне, где наши «кровавые дни»? — спрашиваю ее сердито, — Ты, поэтому такая злая с утра? — смотрю на Веру в ожидании ответа. — Когда ты мне хотела сообщить? Вера?!
Она сидит, ручки на коленях сложила, глазки в пол, ну сама невинность.
— Вера, не выводи меня, — говорю с тихой угрозой, — Мы беременны?
— Да! — взрывается она, — А все ты! Я успею Вера, я все сделаю как надо. Не переживай! — начинает кричать, а меня всего словно кипятком ошпаривает. Улыбка до ушей расползается, в груди, словно фейерверк взрывается. Даже не слышу ее гневных криков. Отъезжаю на кресле подальше от руля и сгребаю Веру к себе, сажаю на колени и утыкаюсь носом в ее грудь, вдыхая такой родной запах, что крышу сносит. Вера колотит своими кулачками по моей голове, плечам, ругается сильно, даже не хорошими словами, а я пытаюсь радостную морду свою спрятать. Не могу убрать глупую улыбку, рад так, что по фигу все. Даже не ожидал, что так накроет.
— Ты! Все ты виноват! У-у, как я зла на тебя! — продолжает голосить Вера, а я приподнимаю лицо и начинаю целовать ее. Вначале шею, потом щеки и добираюсь до губ. Какая же она сладкая, что мозг плавится, и сердце через раз стучит.
— Вер, а Вер, — шепчу ей, отрываясь от губ, что уже ответили мне, а руки ее лежат на моей шее, поглаживая завитки волос у воротничка рубашки.
— Что? — спрашивает она, чуть успокоившись.
— Я так счастлив, Вер, что слов подобрать не могу, — говорю ей, а самого чуть ли не трясет всего от радости.
— Правда? — глядит в глаза, словно подвох какой ищет.
— Очень, у меня вот тут, словно взрывается все, салют долбанный бьет, — кладу руку на свою грудь.
— Ох, Завьялов, — вздыхает Вера и прижимается лбом к моей щеке, — Рано еще.
— Ничего не рано, в самый раз, — отвечаю ей и шарю в кармане, достаю телефон, — Так, в офис мы не едем, пусть Батя сам там рулит. Мне все равно кого он там подберет, а мы едем к врачу, и заявление подавать. Хватит уже. Ты же не хочешь на свадьбе с животом быть?
— Я вообще не хочу быть как бочка, — отвечает моя милая Мымра, пока я набираю отца.
— Пап, привет, мы не приедем, — отвожу телефон от уха, где слышна отборная ругань.
— Какого хрена, Егор! — кричит отец, — Мне нужна твоя секретарша или тебе?
— Все сказал? Мы едем в больницу, — на том конце молчание и уже другой крик:
— Что у вас там опять случилось? Стаське снова хвост прищемили дверью? — орет отец, ну да, неделю назад было такое, ездили даже с Верой в больницу, рентген кошке делали, но обошлось.