Мымра!
Шрифт:
— Ну, так что, Вера? — спрашиваю ее между поцелуями, — Сделаем дочку?
— Нет, Завьялов, — выдыхает она, поворачиваясь ко мне, — Никаких дочек, сыночков ближайшие три года. Даже не мечтай.
— Ладно, — соглашаюсь я, нахожу пальцами горячее и влажное местечко. Вера тут же забывает про наш разговор, сгребая простыни руками, а я и рад стараться, все равно, по-моему, будет, я так решил.
Эпилог, два года спустя
Эпилог, два года спустя
— Деда, машина! — кричит Артемка, слезая с подоконника, куда его посадил дед. Вокруг него сразу начинают бегать двое щенков лабрадора, которые до этого мирно спали на полу.
— Наши приехали! — кричит Завьялов старший и, подхватывая внука на руки, бежит в прихожую, — Так, снимай хоккейный шлем, а то мама увидит, ругаться будет, что дома в нем ходишь, — волнуется Батя и аккуратно снимает с Артемки красный пластиковый шлем. Из ванной выходит бабушка, мама Веры и за руку ведет Ярослава, только что умытого после пролитого на себя какао.
— Аркадий, Верочка с Егором подъехали, — кричит бабушка и сверху появляется еще один дед, выглядывая с лестницы вниз.
— А мы как раз все закончили, шары надули, повесили, розовые банты везде повязали, не комната, а будуар какой-то, — ворчит отец Веры.
— Спускайтесь, — машет им бабушка, и Артемка с Яриком подхватывают тоже, подзывая сверху остальных.
— А вот и мы! — кричит Егор с порога и гордо держит на руках розовый конверт с воздушными кружевами. Следом за ним входит улыбающаяся Вера с румяными щеками и большими букетами цветов.
— Мама, — кидаются к ней Артем и Ярик, — Что ты нам привезла? — заглядывают в руки отца, пока Вера целует их в макушки.
— Сестренку вот вам купили, — говорит Егор, опускаясь на корточки и отворачивая уголок конверта.
— Фу, — возмущается Артемка, — Девчонка.
— Они противные, — подхватывает Ярослав и морщиться.
— Лет через пятнадцать, а то и раньше, ваше мнение кардинально поменяется, — усмехается Егор, — Главное, чтобы нашли себе, каждый по Мымре! — за что получает ласковый толчок в бок от Веры.
— Как назвали? — заглядывают бабушки, — Ой, ну, какая хорошенькая, вылитая Вера, — умиляются, смахивая слезы.
— Катя у нас. Екатерина Егоровна, звучит? — гордо спрашивает дедов Егор.
— Еще бы не звучало, — прячет слезу Завьялов старший, — Ей я тоже фигурные коньки купил и клюшку, — тут же докладывает он.
Вера заводит к потолку глаза и, обнимая сыновей, идет в столовую, где уже накрыт стол, а старший Завьялов вышел на крыльцо, сжимая телефон в руке.
— Ну, что Дмитрич, сколько у нас там до хоккейной команды не хватает? Моих двое, твоих трое и два Смирнова, это семь. Да, мало. Согласен. Надо Машку из Англии вызывать, засиделась там в девках. Пусть приезжает и внуков рожает, а то разница в возрасте будет, сам понимаешь. Кто у тебя на примете? Айтишник, гений? Это тот, долговязый такой, в очках? Нет, не подойдет, Машка его разжует и выплюнет, даже не подавится. Ей боевой мужик нужен, чтобы по столу кулаком и в кровать. Да, подумай, Дмитрич, подумай. Я тоже подумаю, пока.
А сестра Егора в это время сидела в Лондоне в кафе с подругами и еще не знала, что трое дедов в России уже замыслили новый заговор, как получить еще больше внуков, желательно мужского пола в свою хоккейную команду.
Конец