Мыс Иерихон
Шрифт:
— Тоби исчез и больше не появлялся. Он будет арестован, как только у него закончится запас марихуаны и любимых пирожков «Орео» и он посетит какой-нибудь порт, чтобы пополнить запасы.
— Но Мерфи…
Джесси никогда ничего не скрывал от меня, говоря горькую правду.
— Я не знаю.
Я через силу сделала глубокий вдох и пристально посмотрела на Джесси. Он казался крайне утомленным, говорил спокойным голосом, но с каким-то раздражающим надрывом, подобно затишью перед бурей. Я никак не
— Как это тебе удалось убедить сестер пустить тебя в палату на ночь?
— Джорджия знает меня. С тех пор, когда я сам здесь лежал.
Как он спокойно об этом сказал! «Когда я сам здесь лежал» — это подразумевало слишком серьезные травмы, разбитый таз, открытые переломы обеих ног и повреждение позвоночника. Когда его привезли сюда в тот вечер, санитар чуть ли не сидел на нем верхом, зажимая рану, чтобы не дать ему умереть от потери крови. Ему предстояли многочисленные операции, недели пребывания в отделении интенсивной терапии, после чего последовало пребывание в Центре реабилитации.
В сравнении с ним я почувствовала себя какой-то изнеженной девочкой.
Джесси перенес больше, чем можно было себе представить, но я никогда не слышала от него жалоб. Я должна выйти отсюда сегодня утром. И уже была на грани того, чтобы заплакать, но попыталась изобразить на лице гримасу безразличия и приглушить рыдания. Однако справиться с этой задачей не смогла.
Я закрыла глаза здоровой рукой. Джесси выключил телевизор и снял мою руку с глаз, не оставив мне иного выбора, кроме как смотреть ему прямо в глаза.
— Вчера мы потерпели поражение, — сказал он. — Одна неудача повлекла за собой другую, пока не случилось самое страшное.
— Хотелось бы вчерашний день вообще вычеркнуть из памяти.
— Нам это не удастся.
Желание заплакать все более нарастало. Его рука лежала на моей. Я прилагала все силы для того, чтобы не понести какую-нибудь чепуху. Джесси выдержал мой пристальный взгляд и сказал:
— И для того чтобы справиться с воспоминаниями о том, что случилось вчера, тебе потребуются все твои душевные силы. В течение еще долгого времени тебе придется превозмогать и страх, и гнев.
Я глубоко дышала.
— Скажи мне, что я должен сделать. Тебе хочется, чтобы я ушел?
— Нет. — Я взяла его за руку. — Бог мой, нет.
Я поняла по глазам Джесси, что он почувствовал какое-то облегчение.
Он держал меня за руку.
— В таком случае мне хотелось бы забрать тебя отсюда и подлечить. Все остальное подождет до тех пор, пока ты не почувствуешь себя готовой к такому разговору.
— Тебе нет необходимости обращаться со мной как с ребенком.
— Эван, ты ухаживала за мной. Так позволь мне поухаживать за тобой.
Я сжала
— Нам нужно поговорить, — сказала я.
— Я знаю.
— Ты сердишься на меня?
— Я нахожусь в такой ярости, что меня нельзя догнать, даже если мчаться со скоростью света. Но эта ярость тебя не касается, она направлена на людей, которые совершили с тобой такое.
Он отпустил мою руку, потянулся к коляске и сел в нее.
— Давай узнаем, когда ты сможешь покинуть больницу. — Потом он нажал кнопку вызова сестры и взял свой сотовый. — Я позвоню Ники и узнаю, может ли она принести тебе свежее белье.
— Сделай одолжение.
Он отвлекался, находя себе какое-нибудь занятие. Работа, тренировка, плавание, шум и движение — вот где он прятался от депрессии. И сейчас я была довольна этим.
А может, и нет. Пришла сестра, и через открывшуюся дверь я увидела рядом с палатой полицейского. Сестра улыбнулась, мы поговорили, она похлопала Джесси по плечу и спросила меня, не хочу ли я позавтракать. Как это ни странно, но мне хотелось есть. Она поспешно вышла, а Джесси переговорил с Ники по телефону.
— Она скоро приедет, — сообщил он мне.
Я смотрела на дверь и начинала нервничать.
— Если моя машина… — Джесси посмотрел на меня. — Ники может отвезти тебя домой. Мне это делать не обязательно.
— Дело не в этом. Не собирается ли полиция выставить охрану у моего дома? — поинтересовалась я.
— На несколько дней.
— Но не более того?
— Да.
Я мяла свое одеяло. Мне хотелось закрыть палату на ключ и подставить под дверную ручку стул. Джесси задумался и наклонился вперед.
— Мы с Брайаном занимаемся этим.
Я чуть было не высказалась, что это почти невозможно, что они могут работать над чем-то сообща, но выражение, появившееся на его лице, остановило меня. В конечном счете взгляд, который я заметила, не выражал ничего, кроме ярости. Я понимала, что таким взглядом он посмотрел на Брайана, когда приехал сюда. Брайан должен был бы отступить в сторону, не говоря ни слова, когда увидел подобное выражение.
— Сейчас он занимается оценкой обстановки.
Для Брайана подобные действия подразумевали маневрирование в воздухе и изучение боевых возможностей своего вооружения.
— Что он оценивает?
— Отдачу. Мне необходимо такое оружие, которое при стрельбе не отбрасывало бы меня на спину.
Он покупал огнестрельное оружие. Я ничего не сказала, но Джесси посчитал необходимым успокоить меня:
— Эван, эти люди тебя не схватят. Только через мой труп.
Именно это меня и пугало.
Глава двадцать шестая