Мыс Иерихон
Шрифт:
Шон таращил на него глаза.
— Вороны здесь.
Продолжая кричать, Рики отшатнулся назад. Ему стало не по себе.
— Умри, ублюдок! — Шон бил головой о стекло. — Умри!
Рики споткнулся о ведро для воды и упал, ударившись головой о лавку. Сердце готово было вырваться из груди. Его убивала жара.
И опять этот скребущий звук. Звякнула дверная ручка. Послышался другой голос. Голос его дочери:
— Перестань, Шон. Не надо.
Она приближалась. Пар и краски закрывали в окне лицо Шона. Но он видел руку Синсы, обнимавшую его за шею, видел их борьбу. «Боже, возлюби ее!» Он пытался
Опять послышался скребущий звук, и дверь распахнулась. В двери стоял Шон с перекладиной для гирь в руке. Так вот чем его запирали. Синса тянула Шона за поясной ремень, пытаясь задержать его, и била по почкам.
— Нет! — кричала она.
Рики тяжело встал на ноги и сжал кулак.
Синса умоляла:
— Шон, не делай этого. Ты оставишь отпечатки пальцев. Ты оставишь улики.
Рики опять показались краски. Бешеная пульсация сердца прекратилась. Он почувствовал удар, холод. У него подкосились ноги. Он смотрел на Синсу уже поверженным. Он падал. Падал до тех пор, пока Шон не поймал его.
— Еще не время. Посмотри на меня, старикашка. Я тот самый свет, который, как ты надеялся, ты никогда не увидишь.
Рики почувствовал, что его отрывают от пола. Он почувствовал жжение, когда Шон потащил его к нагревателю, к раскаленным докрасна камням.
Глава тридцать четвертая
Когда зазвонил мой сотовый телефон, небо уже окрасилось в зеленовато-синий цвет и комната погрузилась в темноту. Джесси лежал, вытянувшись, лицом вниз. Его голова была рядом со спинкой кровати, а рука свешивалась с матраца. Он крепко спал. Возможно, впервые за многие месяцы. Я лежала лицом вверх рядом с Джесси и смотрела в потолок. У меня не было никакого понятия, куда подевались постельное белье и подушки. То же самое относилось и к передней спинке кровати. Телефон снова зазвонил. Перекатившись на другую сторону, я нашла его на полу.
— Вы оставили мне срочное сообщение, — заговорила Лили Родригес. — Что происходит?
У меня сразу пропал сон.
— Это о Синсе Джимсон, — сказала я.
Я сообщила ей о признании Пи-Джея и сказала, что за мошенническим использованием моего имени и других данных стоит Синса Джимсон, что Бриттани Гейнс завладела фальшивыми кредитными карточками Пи-Джея в вечер своей гибели.
— И имейте в виду следующее: Шона Катнера в тот вечер на Барбадосе не было. Он был в Санта-Барбаре. Я нашла его авиабилет и посадочный талон.
— Вы думаете, что он тем самым обеспечивал себе алиби?
— Да.
Лили помолчала. Я обнаружила свои джинсы на полу. Прижав телефон плечом к уху, я изловчилась надеть их.
— Я думаю, что он убил Бриттани, а потом уехал в Лос-Анджелес и вернулся сюда самолетом, сделав вид, что возвращается с Барбадоса.
Джесси поднял голову, увидел, что солнце садится, и воскликнул:
— Вот ужас! Мне уже пора на работу.
Он поднялся и занялся поиском своей одежды.
— Я хотела бы увидеть этот билет, — осторожно проговорила Лили.
— Именно поэтому я и извлекла его из мусорной корзины.
Я натянула
Свою рубашку Джесси нашел затиснутой между кроватью и стеной. Он надел ее, но обнаружил, что у нее оторваны пуговицы. Я открыла его комод с зеркалом и бросила ему свитер.
— Я привезу все в участок, — пообещала я.
Джесси нашел свои брюки, посмотрел на поломанную молнию и снова бросил на пол. Я кинула ему джинсы.
— Если меня здесь не будет, — говорила Лили, — оставьте билеты у дежурного. Думаю, что возьму с собой Зелински, и мы навестим мисс Джимсон, чтобы побеседовать с ней.
— Спасибо, Лили, — поблагодарила я и дала отбой. — Она занялась нашим делом.
Джесси с трудом натягивал джинсы. Он показал на переднюю спинку кровати и сказал:
— Ну и взбрыкиваешь ты!
Я надела носки и туфли и пошла в ванную комнату, чтобы умыться. Щеки у меня горели. Я была похожа на лишенную девственности жительницу гор. Когда я вышла, Джесси пытался связать себе волосы и расчесывал их пальцами.
— Я выгляжу как…
— Как человек, занимавшийся всю вторую половину дня необузданным сексом.
— Это моя годовая премия.
Через несколько минут мы вышли из дома и готовились отъехать.
Закат окрасил облака в ярко-красный цвет. Джесси закрывал дверь на замок. Снова зазвонил телефон. Это был Марк.
— Я еду домой. Они меня отпустили.
— Совсем?
— Нет, но они отпустили меня, взяв с меня честное слово, что я вернусь на допрос и буду являться по назначенным дням в суд. Надо отдать должное Лавонн. Она боролась за меня. — Голос в телефоне на некоторое время замолчал. — Мне хотелось бы к тебе заехать. Брайан забыл оставить тебе ключи от твоего дома. Могу я передать их?
Джесси не без любопытства наблюдал за мной. У меня не было никакого сомнения в том, что он знал, кто звонил.
— Я буду там через сорок пять минут.
Марк колебался. Возможно, пытался понять, где я нахожусь сейчас.
— Скоро увидимся.
Я положила телефон в карман. Джесси смотрел на меня доверчивым взглядом.
— Делай то, что тебе нужно, — сказал он. — Я приеду позднее.
Я оставила авиабилеты Шона в полицейском участке и поехала домой. Когда я подошла к садовой калитке, уже смеркалось. Вдоль подножий холмов начинали загораться огни. Ветер усиливался. Морозец уже покалывал щеки. На улице Ники и Теа прогуливали Олли. Поводок держала Теа, и это походило скорее на пустое времяпровождение, чем на прогулку с определенной целью. Я помахала им рукой.
Войдя в дом, я включила свет и стереосистему. Прощание с Марком в тишине показалось мне неучтивым. Ладно, я просто струсила. Мне была нужна поддержка, хотя бы в виде песенки «Цыплята с Юга».
Потребовалось пять минут на то, чтобы навести порядок, протереть кухонную стойку, причесать волосы. «Цыплята» с их скрипкой и гитарой, плавно переходящей от одного звука к другому, привнесли в дом элемент тепла. Я начала закрывать ставни на застекленных створчатых дверях. Ники со своими подопечными была во дворике. Она помахала мне рукой и пошла к своей двери, ведущей на кухню, оставив Теа играть со щенком. Закрыв ставни, я села и стала ждать, когда в дверь постучит Марк.