Мышата
Шрифт:
Закрепленный за нами авто доставил нас к зданию Генеральной прокуратуры СССР на улицу Большая Дмитровка. Нас ждал следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Андрей Хоренович Кежоян.
Войдя в его кабинет, мы представились и Кежоян указал на стулья рядом с его приставным столом — Садитесь, молодые люди. Честно говоря, когда сам товарищ Руденко поставил передо мной задачу, я растерялся. Знаете, что сказал Генеральный прокурор? «В течении четырех месяцев к тебе будут прикреплены двое подающих надежды курсантов нашей высшей школы милиции. Твоей задачей станет помочь этим курсантам раскрыть хотя бы три дела. Курсанты должны сами определить приоритетные уголовные дела. Есть мнение, что эти молодые кадры несмотря на курсантские погоны, могут раскрывать громкие дела. Будешь у них строгим нянькой!» Понимаете?
Гена пожал плечами — С оперативных сводок о нападениях в московской области на девушек за последние три года и с ознакомления с делами по убийствам девушек возможно с одновременным изнасилованием.
— Интересно как, ищите серию? Вы в курсе, что такие дела раскрываются порой не один год? Что ж, ваш выбор! Для вас поставили два стола, обживайтесь. — следак кивнул на составленные вместе два неказистых стола, место которым нашлось только у самого выхода из кабинета. — Все необходимое вам доставят! Вот ваши удостоверения стажеров Генпрокуратуры. Я представляю, какой диссонанс возникнет у сотрудников при виде ваших курсантских погон и предъявляемых вами документов!
Набрав по телефону короткий служебный номер, наш «нянька» перечислил материалы, которые необходимо доставить в его кабинет и в течении сорока минут наши столы были в стопках уголовных дел.
Мы с другом, стараясь не обращать внимания на следака,который не бездельничал, а постоянно работал с различными людьми, пыхтели над документами, наконец Гена победно показал мне папку. А ней было отмечено нападение в конце декабря шестьдесят третьего года на девушку в Московском историко-архивном институте. Оно было неудачным, так как жертва оказала ему сопротивление и вырвалась. Когда преступник выбежал во двор, наряд боевой комсомольской дружины попытался задержать маньяка, но тот скрылся. Тогда следователь предположил о том, что нападение совершил «Мосгаз» — маньяк Владимир Ионесян.
Мы знали что искать, потому стали изучать дальше и наше внимание привлекло убийство одиннадцатилетней школьницы Вали Щербаковой, которая возвращалась из парка аттракционов. Убийца набросился на неё, изнасиловал и убил, нанеся семь ударов тупым предметом по голове. К вечеру нашли еще одно дело — четвертого сентября шестьдесят пятого года преступник убил уже вторую жертву, студентку-первокурсницу, по фамилии Янова. Убийство вновь сопровождалось изнасилованием и также было совершено в Томилинском лесопарке, расположенного на территории Люберецкого района Московской области. В этот раз на охоту был взят нож. Удар по голове, изнасилование, множественные колотые и резаные раны — вот, что обнаружили следователи на теле девушки. Однако и в этот раз убийце повезло, и его дело особо не расследовалось, а было опять отправлено в архив.
К нам подошел наш наставник — Ну и что же вы выбрали? Всего три дела? Я-то понадеялся, что вы нам раскроете все наши висяки!
По мере ознакомления с делами Андрей Хоренович уже по другому смотрел на нас, улыбка с его лица пропала и он стал совершенно серьезен. Допустим эти два дела связаны местом преступления, парком. А с чего вы решили привязать сюда же нападение в историко-архивном институте аж за два года до первого убийства? Не вижу логики.
— Чуйка, товарищ следователь! — я пожал плечами — Вот режьте меня, но я уверен, что попытка нападения было первым делом этого серийника, но он не смог закончить свое дело и решил продолжить уже в малолюдной местности. Второе уже окончилось тем, что его удовлетворило, а на третье преступление этот ублюдок еще и нож захватил, зная, что жертва не выживет в любом случае. Я считаю, что нужно еще раз пообщаться с выжившей девушкой, попробовать составить фоторобот с помощью прибора для составления композиционных портретов. Мы знаем, что в Московском городском отделе милиции работает опытный криминалист, настоящая легенда Петровки полковник Софья Исааковна Файнштейн. Она вполне сможет по словам девушки и ребят из наряда боевой комсомольской дружины составить фоторобот.
— Хорошо! Я вызову на допросы всех свидетелей и потерпевшую, попрошу нам помочь товарища Файнштейн. Завтра можете еще покопаться в этих завалах, может еще что найдете.
Следующий
По нашим поручениям привлекли всех оперов Люберецкого района. Мы, бессовестно пользуясь машиной, постоянно перемещались то в вышку, то в прокуратуру: с нас никто не снимал всех общественных нагрузок, тренировок курсантов, да и самим нужно было постоянно держать себя в тонусе.
Мы с Геной ломали голову как легендировать посещение детского приёмника-распределителя ГУВД Мосгорисполкома, в котором тогда фотографом работал Гусаков.
Идея не заставила себя ждать — Товарищ следователь по особо важным делам! Мы вот с другом среди дел встретили упоминание о том, что детей погибших передали в приемник-распределитель. Может посоветуете, где находится такой в Москве? Хотелось бы расширить свои познания, ознакомившись с работой этого учреждения, раз оно находится в нашей системе.
Андрей Хоренович удивленно на нас покосился, оторвавшись от каких-то бумаг, которые он заполнял своим пером — Сан-Саныч знает в Москве все, он вас в любое место доставит.
Машина под семьдесят неслась по пустым улицам, по которым двигался в основном общественный транспорт и такси. Ночью выпал снег, а центральные улицы уже успели почистить, просто красота лететь мимо сугробов, образующиеся после очистки тротуаров.
Подъехав на место, мы ради все той же легенды приклеили на газетном стенде напротив входа в приемник пару Розыскных ориентировок нашего маньяка. Затем вошли внутрь и, предъявив свои удостоверения, попросили пригласить начальника учреждения. Сержант на вахте поднял трубку телефона и вежливо пригласил товарища майора подойти на выход. Гена достал из портфеля очередную листовку и начал приклеивать ее на стенде с различными инструкциями. Сержант подошел и ткнул пальцем — это же наш фотограф Гусаков! Ну вылитый он, товарищ старшина!
Тут появился майор, тоже узнавший на ориентировке своего работника — Товарищи, может быть какая-то ошибка и наш Гусаков просто похож на этого преступника? Мало ли в жизни похожих людей?
— Вот это мы и проверим! — я азартно потер руки, все вышло как по сценарию. — Где ваш фотограф?
Майор указал рукой — Пойдемте, я покажу.
Гена обернулся к сержанту — Товарищ сержант, приготовьте оружие и будьте готовы к задержанию преступника!
Тот кивнул и достал из кобуры ПМ и, передернув затвор, поставил его на предохранитель. Майор после минутного сомнения тоже достал свой ствол и мы вчетвером двинулись к фотолаборатории, не успев дойти до нее метров пять, мы увидели как дверь в нее отворилась и в коридор шагнул Гусаков, одетый в какой то синий халат. Увидев нас и обратив внимание на пистолеты, Гусаков кинул в нас небольшой коробкой, из которой на пол посыпались фотокарточки детей и побежал было обратно в свою конуру, однако я не дал ему попытаться скрыться и провел подсечку. Маньяк грохнулся носом в пол, вмиг забрызгав доски пола кровью. Я завернул ему руку и рывком поднял с пола, выгнув преступника дугой так, что свой разбухший нос он уткнул в свое колено.
— Товарищи, поедите с нами в Генпрокуратуру в качестве свидетелей и конечно участников задержания особо опасного преступника, как его, Гусакова?
— Так точно, товарищ старшина! — сержант убрал ПМ и встал на вытяжку.
Наше появление в кабинете Кежояна было помпезным и ошеломительным — Представляете, Андрей Хоренович! Этот гад оказывается работал в детском приемнике, в который мы с напарником направились. По фотороботу был опознан товарищами майором и сержантом! Увидев нас, подозреваемый попытался сбежать, но мною был задержан! — я развел руками — Повезло! Надо этого гада колоть, пока он еще не пришел в себя.