Мышеловка для босса
Шрифт:
И даже положив трубку, она не подняла глаз на Машу, чтобы поймать одобрение или порицание сказанному. С чувством, толком и расстановкой она поднялась, взяла со стола красную именную папку «На подпись», в которой хранились распечатанные дубликаты писем, и походкой от бедра прошествовала в кабинет к начальнику.
Исаева даже шею выгнула, отслеживая траекторию движения пятой точки, обтянутой серой юбкой-карандаш. Сама-то она на каблуках передвигалась не так успешно. Да даже вспомнить ее первый день в образе придуманной сестры! Эти проклятые каблуки, не нужный, по
Мария все еще чувствовала себя не уверенно, передвигаясь на них. Несмотря на то, конечно, что по сравнению с первым разом ее уровень вырос в разы: в тот день ее просто — напросто вело по площади, она смотрела только под ноги, боясь наткнуться на какой-нибудь камешек, жвачку, нерасторопного воробья или не очень сообразительного голубя, чтобы не упасть лицом в грязь в прямом смысле этого слова перед коллегами. Но получасовые тренировки дома давали свои результаты: вчера вечером она все еще шаталась, спотыкалась и не падала только потому, что ее поддерживал своей уверенной и горячей рукой Александр.
От этого воспоминания пальцы на ее ногах непроизвольно поджались, а глаза невольно приняли самое восторженное выражение. В тот день она простила Баеву все его кислые мины, все его придирки, не важные нарекания.
И сегодня он был просто невероятно, удивительно мил и приветлив. Столько шуток, комплиментов, сколько Маша получила на новый телефон, она не получала от противоположного пола за всю свою жизнь. И это сразу сгладило его неприветливое поведение, его агрессивный взгляд, который сразу кидал в пот и заставлял снова усомниться в себе.
Хотя был один момент, который, как ни крути, но душу царапал.
Послания получала Анечка…
— Маш! Ма-ша! — девушка сфокусировала взгляд на Вике, которая уже успела вернуться. — Очнись же ты, что с тобой!
Исаева вздохнула. Если бы она знала, что с ней!
— Послушай, Маш, сегодня после обеда Баев уедет в мэрию, на тендер, помнишь? — Маша кивнула, уже догадываясь, что последует за этим предисловием. — Если ты не против, я бы хотела сбежать на три часа, прикроешь меня?
Обычно в таких ситуациях, которых за две недели стажировки Виктории накопилось немало, Маша только кивала головой, переводила все звонки второго секретаря на свой аппарат и даже не вспоминала о ее существовании.
Но сейчас она впервые за долгое, долгое время заинтересовалась чужой жизнью. В ее потускневших было глазах загорелось не виданное доселе лукавство.
— Я не знаю, Вика, не уверена, что руководитель аппарата, или Александр Владимирович…
— Ой, да брось ты, ему совершенно все равно, буду я сидеть здесь или нет. Его нет и мне здесь делать нечего!
Маша раздраженно проглотила яростные слова, которые были готовы сорваться ее губ по поводу трудовой дисциплины, низкой обучаемости абсолютно не мотивированной в работе секретарше, а потом вдруг выпалила:
— Не скажу никому ничего, если ты возьмешь меня с собой!
Виктория удивленно замерла. Она даже рот немного прикрыла от удивления — раньше Маша думала, что это такое образное, книжное выражение, но нет, вот прямо перед ней Вика приняла именно эту позу. Рот приоткрыт, рука застыла на уровне груди, вторая повисла плетью.
— Ты серьезно хочешь пойти со мной? — у нее даже голос изменился. Стал более… нормальным, что ли?
— Хочу! — выпалила Маша, глядя снизу вверх на Вику, как будто просила о чем — то жизненно важном.
Вика как будто даже растрогалась от этой пантомимы Маши, потому что сказала довольно мягко:
— Хорошо, пойдем вместе. А ты не боишься? Вдруг я на свидание с толпой мужиков пойду? А вдруг в притон какой? Или еще хуже — иду домой, чтобы банально выспаться? — она подмигнула, отходя к своему офисному креслу.
Маша, решившая сначала, что Вика собралась просто-напросто пройтись по магазинам (чего еще ждать от девушки, которая целый день ничего не делает?), пожала плечами:
— Я согласна на все.
— А как мы уйдем с тобой вдвоем с места? Нас не хватятся? — вдруг спохватилась Вика, и теперь уже Мари смотрела на нее как бы сверху вниз, как на несмышленого птенца в гнезде.
— Не хватятся. Я настрою звонки мне на сотовый телефон, а на двери повесим записку, что у нас. не знаю, что мы в здании. Вышли на пять минут. Мы что, не люди? Не имеем права?
— Ах, ну если такое возможно…
Маша почувствовала, как из живота к груди, прямо к горлу, подкатывает необычное, волшебное чувство. Такое, какое она ощущала всегда, когда выпадал первый снег, скрывая
ленивыми снежинками черную, серую, бурую землю у дома. Это значило, что впереди ее ждет что-то новое, неизведанное, и оттого притягательное.
— Наверное, возможно, — буркнула себе под нос Маша ответ на Викин вопрос. — В теории…
Спустя полчаса после того, как Александр Владимирович, даже не соизволив предупредить секретарей, во сколько его ждать обратно, отбыл в известном направлении, девушки в спешном порядке поднялись со своих мест, схватили сумки, свернули плащи и, хихикая от спешки, с некоторыми приключениями выскочили из здания.
Стекло и бетон офиса «Опережающего развития» укоризненно смотрели на смеющихся девушек, которые грузились в такси. Маша бухнулась на заднее сиденье, и так торопилась уехать, что прищемила себе верх гульки. На ходу открыла дверь, и снова хлопнула ею, увидев, что на двери осталось несколько длинных белых волос — цена расплаты за побег с работы.
Вика смеялась с переднего сиденья, растеряв свою вальяжность, от того, что они чуть не попались руководителю аппарата, которая имела привычку смотреть со своего окна на входную группу здания, отслеживая входящих — выходящих сотрудников. Иногда ей везло, и зоркий орлиный взор засекал опоздавших, прогульщиков, курильщиков, бездарно тратящих рабочее время, которое компания оплачивала в полном размере, и те были жестоко наказаны. Девушкам же повезло — в то время, когда грозная женщина ехала в лифте наверх, они спускались вниз.