Мыши не курят!
Шрифт:
– А крыша мхом поросла – не иначе, – прошептала Инга.
– Прибыли, ваше величество, – скомандовал тракторист, придерживая дверь, чтобы девушке было удобнее вылезти из салона паркетника.
– Куда прибыли?
– К вашему дому.
Инга уже и сама сообразила, что дряхлое строение – это тот самый проклятый дом, приведший ее в деревню Высокое. Но не зря же говорят, что надежда умирает последней:
– Ты уверен? Это же какой-то сарай!
– Фаина Львовна в девяносто четыре года померла. Мужа лет тридцать назад схоронила. Сына – лет десять. Внуки к старухе от случая к случаю ездили. Пенсия, сама знаешь…
– Сама я много чего знаю, – огрызнулась Инга.
– Ну, так должна понимать, что некому было ей по хозяйству помогать. Как могла, так и держала свой дом! Скажи спасибо, что крыша не течет и печь нормально греет!
Инга захлопала ресницами.
– То есть как это «печь греет»?
– Молча.
Устав от бестолкового разговора, Степаныч отвязал машину от трактора и закинул веревку в кабину.
– Ключ от дома у тебя хотя бы имеется?
– Имеется.
– Хорошо. Доброй ночи!
Ответить Инга не смогла. У трактора вновь заработал мотор, и перекричать его не было никакой возможности.
Когда на улице воцарилась тишина, девушка выругалась себе под нос. Пару нелестных замечаний отпустила в сторону «деревенского хама». Потом тяжело вздохнула, смахнула выступившие в уголках глаз слезы и достала бумажный конверт, полученный у нотариуса. В конверте кроме бумаг лежал старый потертый ключ.
Замок поддался не с первого раза. Инга заподозрила, что у старухи не было заведено запирать дверь, из-за чего механизмы и заржавели. От этой мысли на душе стало совсем тоскливо. Ведь если фасад дома и замок на двери были плохи, внутри, вероятно, ожидал настоящий ад.
Смартфон Инги все также почивал в придорожных кустах, другого способа подсветить себе дорогу девушка не придумала, поэтому ей на свой страх и риск пришлось войти в темный дом на ощупь. Содрогаясь от каждого прикосновения, от каждой новой текстуры под подушечками пальцев, Инга обшарила внутреннюю сторону стены. Выключателя не нашлось, поэтому девушка шагнула к противоположной стене и вскоре добралась до внутренней двери. Замка на ней не оказалось, открылась дверь легко.
Из комнаты пахнуло старостью, пылью и гнилью. Инга закрыла нос рукой. Подождала немного, чтобы в помещение проникло достаточно свежего воздуха, после чего рискнула войти.
– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста… – шептала девушка, ощупывая стену возле притолоки.
Наконец, выключатель был найден, и Инга, закрыв от волнения глаза, нажала на кнопку. Каких-то очевидных изменений девушка не заметила, но веки как будто стали светлее.
– Да! Работает!
Впрочем, когда Инга открыла глаза, ей тут же захотелось вновь воспользоваться выключателем. Единственная комната в доме не выглядела жилой. Была похожа на кладовую… На помойку, если говорить совсем честно. Рассохшийся пол покрывал ровный тонкий слой пыли. Краска на потолке облупилась. На стенах висели клочья бумажных обоев, не то ободранных кошками, не то рассыпавшихся от старости.
В углу комнаты мозолил глаза покосившийся шкаф. К нему привалилась старинная чугунная кровать. На кровати лежали две подушки и комок, опознанный Ингой как одеяло: очень старое одеяло в очень желтом пододеяльнике. Девушка поморщилась и брезгливо отступила от спального места.
Возле противоположной стены комнаты стояли стол с парой стульев и с виду крепкая длинная лавка. Инга Сергеевна присела на край последней, подобралась, словно испуганный замерзший птенец. Слезы вновь заблестели в уголках глаз. Никогда прежде девушка не чувствовала себя такой несчастной.
– Тупой деревенщина, – без особых усилий нашла Инга виновника своих текущих бед. – Он знал, что здесь невозможно ночевать. Нарочно не повез меня на заправку. От бутылки оторвала, вот и решил отомстить. Ни себе, ни людям, чтобы. Это же так весело – поиздеваться над городской барышней!
Злость придала Инге сил. Собравшись с духом, девушка сходила в машину, и принесла вещи, которые могли пригодиться ей ночью и которые смогла унести за один раз. Через пять минут на протертой влажными антибактериальными салфетками лавке, Инга постелила себе постель. Белье девушка привезла с собой, и теперь, оглядываясь вокруг, похвалила себя за сообразительность и предусмотрительность.
Утешаясь тем, что спать на твердой поверхности полезно для здоровья, Инга выключила свет и устроилась на лавке. Раздеваться девушка не стала. Все же влажность и запустение не добавляли помещению уюта и тепла. И за эту предусмотрительность Инга тоже похвалила себя. Очень скоро. Буквально через пару минут…
– А! Кто там?!
Инга вскочила на ноги, замотавшись в пододеяльник. Простынь и дорожная подушка в чистой наволочке упали на пыльный пол, но девушка не придала этому значения. Замерев, она отчетливо слышала тревожное биение собственного сердца и тихий шорох в углу. Топот, изначально привлекший ее внимание, уже стих.
– Кто там?!
На вопрос, разумеется, вновь никто не ответил. Инга побледнела от страха, понимая, что за стеной шуршит не человек.
«А что если это призрак старухи? Может, она невзлюбила меня за что? Заманила сюда наследством и решила…»
Додумать Инга не успела, потому что внезапно на нее снизошло озарение. Ни злой умысел, ни потусторонние силы не были виноваты в том, что она не смогла уснуть.
– Мыши!!!
Не помня себя от ужаса, Инга бросилась к выходу. В памяти услужливо всплывали виденные в интернете картинки детей с пальцами, обглоданными крысами в голодные годы. Против воли звучали в голове слова родной бабушки, натерпевшейся от домашних вредителей в годы войны.
Очутившись на улице, Инга упала на колени и в голос зарыдала. Конечно же, не могло быть и речи о том, чтобы вернуться ночевать в избу.
– Пусть меня лучше вампиры сожрут! – решила девушка, имея в виду комаров.
Плотнее замотавшись в пододеяльник, Инга забралась в салон автомобиля, откинула спинку водительского кресла и вскоре все-таки забылась тревожным сном.
* * *
Проснулась Инга от громкого мычания, раздавшегося почти над самым ухом. Поежившись от утренней прохлады, девушка почесала искусанный ночью лоб и повернулась к невольному будильнику.