Мыши не курят!
Шрифт:
– А что насчет окурка?
– На нем есть свежие отпечатки. Принадлежат взрослому мужчине, что не удивительно, раз Смирнов трогал его.
– Понятно.
Следователь собрал возле крыльца всю доблестную команду. Отдал распоряжения, понизив голос, чтобы любопытные жители деревни не могли его услышать. Заметив оживление среди полицейских, собравшиеся тоже зашевелились.
– Так кто виноват-то? Кто Арсения нашего заколол? – раздалось из толпы.
Инга украдкой улыбнулась. Подумала, как же все-таки сильно отличаются жители мелких населенных пунктов от жителей больших городов. Еще преступление толком не совершено, а им уже преступника подавай. Впрочем, они имеют право требовать ответы как можно скорее. Они ведь тут все свои, все друг друга знают…
– Она! Точно она, – послышался приглушенный голос.
Девушка осторожно скосила взгляд в сторону местных обитателей.
– Больше некому ведь…
– Окрутила…
– Голову задурила…
«Ну, разумеется, – с раздражением подумала Инга. – Кто еще может быть виноват?»
Но вдруг она услышала слова, заставившие ее не просто вздрогнуть, а буквально вскипеть от праведного гнева.
– Фифа городская. На нашего Ваньку… – посетовала супруга того самого соседа из дома через дорогу.
– Это я фифа? – одними губами прошептала Инга. – Это я Ваньку… – она вдруг запнулась: – Какого еще Ваньку?
– Подпишите, – прозвучал над головой девушки голос следователя.
Тут же перед Ингой появился пластмассовый планшет с прикрепленным к нему листочком. Инга схватила ручку и подмахнула бумагу не глядя, слишком занятая собственным возмущением. Как смеют эти деревенские неучи говорить о ее связи с каким-то Ванькой?
– Погодите, Юрий Алексеевич, – прорвался в размышления городской барышни голос Степаныча. – Можно?
– Да, пожалуйста.
На этот раз перед лицом Инги возникла связка ключей. Девушка дернулась назад, споткнулась о верхнюю ступеньку крыльца и непременно бы упала, если бы Степаныч не среагировал вовремя.
– Что это? – удивилась Инга.
Неизвестные ключи от неизвестных замков ей все еще предлагали.
– Раз ты все равно никуда не сможешь поехать в ближайшие дни, приглядишь за моим хозяйством.
– Каким хозяйством? – машинально переспросила Инга, но мысли сбежали на первую часть фразы и девушка побледнела, заподозрив неладное: – Почему это я никуда не смогу поехать?
– Потому что вы только что дали подписку о невыезде из деревни Высокое, – любезно напомнил Юрий Алексеевич.
– Но?..
– Я скоро вернусь, – ободряюще улыбнулся Степаныч.
Не дожидаясь больше ни вопросов, ни возражений, молодой человек вложил ключи Инге в ладонь, после чего протянул свои руки следователю. Юрий Алексеевич с готовностью защелкнул на запястьях наручники. Деревенские жители ахнули. Инга не шелохнулась: происходящее смахивало на страшный сон.
Глава 6
Тело почившего Арсения Гавриловича загрузили в карету скорой помощи, и автомобиль тут же уехал в сторону леса. Температура на улице стремительно повышалась, и промедление в дальнейшем могло обернуться проблемами для следственной группы.
Проводив транспорт напряженным взглядом, Юрий Алексеевич украдкой перекрестил дорогу, вздохнул и велел сажать подозреваемого в уазик. Двое полицейских поддержали Степаныча под локти, помогая трактористу забраться в салон. Когда задержанный оказался внутри, один из полицейских занял место рядом с ним, второй запрыгнул на водительское сиденье.
– Юрий Алексеевич! Мы готовы.
– Павлуша! – скомандовал следователь.
Молодой эксперт попытался занять место сзади, но тут же был оттащен за шкирку, словно нашкодивший котенок.
– Вперед полезай. Я мамке обещал, что ты не пострадаешь, так что нечего с преступниками общаться, – пригрозил следователь.
– Юрий Алексеевич! Ну, что вы такое говорите? Какая мамка? Я ценный специалист…
– Вот и поезжай спереди, «ценный специалист», – засмеялись полицейские.
Павлуша пригорюнился, но спорить больше не посмел. Юрий Алексеевич удовлетворенно кивнул, захлопнул дверь и дал знак водителю, что коллеги могут уезжать. Последнее нехитрое движение следователя вернуло Ингу в реальность, из которой она выпала под давлением происходящих событий. Девушка в ужасе осознала, что еще немного и шанса побороться за правду и свободу у нее не будет.
– Постойте!
Инга бросилась к полицейской машине.
– Погодите!
На нее устремились десятка три удивленных глаз.
– Это какое-то недоразумение!
Юрий Алексеевич сообразил, что обращаются к нему. Озадаченный происходящим, сдвинул брови и поднял руку, приказывая водителю задержаться. Минута-другая не могли нанести вреда, а вот прояснить дело – запросто.
Инга чуть сбавила шаг и облегченно выдохнула.
– Я не могу здесь оставаться! – уже совсем спокойным голосом заявила девушка, когда оказалась рядом с уазиком. – Я должна…
Девушка хотела сказать, что должна вернуться в Москву, что у нее там бизнес, что возникнут проблемы, если она не вернется вовремя. Однако подобные доводы вряд ли могли хоть в чем-то убедить следователя и пробудить жалость, сочувствие и понимание по отношению к столичной барышне. Поэтому Инга изменила тактику:
– Я не убивала этого старика. Я даже не знала его!
– Понятно, – знакомо ответил следователь.
Инга поджала уголки губ и процедила раздраженно:
– Тогда по какому праву вы меня задерживаете здесь под подписку?
Юрий Алексеевич не раз сталкивался с возражениями подозреваемых. Чаще всего они принимали форму нецензурного обещания встретить следователя в темном переулке. Но бывали и такие, как у столичной бизнес-леди. Не явные, но легко читаемые: ледяной тон, стальной взгляд. Бояться тех или других означало бояться своей работы. Угрожать в ответ – идти против собственных взглядов. Разрешать конфликты следовало в рамках закона и человеческого уважения.
– Инга Сергеевна, позвольте вам пояснить мои действия… – вежливо обратился к девушке Юрий Алексеевич.