Мышонок
Шрифт:
Нет. Конечно, я не полная дура, и понимала, что девушке на войне делать нечего, поэтому решила переодеться мальчиком. Фигура у меня так себе, платья всегда висели мешком. Грудь маленькая, бедра узкие, волосы неопределенного мышиного цвета, когда обрежу - даже плакать по ним не буду. Одежда у меня была - штаны, бриджи, пара рубашек полетели в мешок. Туда же отправился мой любимый арбалет.
Если уж я что-то решила, то иду до конца. Ели дождалась ночи, родители порывались со мной поговорить, но я злобно закрылась в комнате и не принимала извинений. Сами виноваты! "Избалованная!" Вы еще пожалеете!. Короткие, обрезанные волосы смешно топорщились из
Когда меня через три дня обнаружили солдаты, я уже прокляла все на свете. Грязная, голодная, не выспавшаяся. Я была явно не готова ночевать в лесу и питаться хлебом (его то я успела утащить из кухни) и водой, из ручья.
– Отведите меня к капитану Максимилиану де Лайони, - прохрипела я. Карт уже еле плелся, такой же грязный и голодный...
– Капитан, вот мальчишку поймали, следовал за отрядом, - четко отрапортовал солдат, когда меня доставили в лагерь. Знакомый светловолосый красавчик небрежно скривился. Он совсем сейчас не выглядел обаятельным, скорее уставшим и замотанным.
– Кого еще черти принесли?
– в сердцах бросил мужчина.
– Капитан, я хочу воевать!
– вскрикнула я со всем энтузиазмом, на который была способна, - у меня есть арбалет и я хорошо стреляю. Возьмите меня с собой.
– Ты откуда, малец?
– голос смягчился.
– Александр, сын барона Родина, вы несколько дней назад проезжали через наш замок и я...
– Так вроде у барона только дочь?
– перебил капитан.
– Нет, сэр! И дочь и сын!
– Может быть....Послушай, Александр, то что я рассказывал о войне немного не соответствует действительности, война это грязная страшная вещь, там не место для наивных мальчишек, - устало произнес мужчина, - сколько тебе?
– Уже семнадцать, сэр!
– заявила я восторженно.
– Что-то слабо вериться. На вид пятнадцать - шестнадцать...
– он помолчал, раздумывая, - У меня нет времени с тобой возиться, мы опаздываем, не успеваем догнать основную часть армии, поэтому дать человека, чтобы проводить тебя домой не смогу, поедешь пока с нами дальше как мой оруженосец. При первой оказии отправлю домой.
– Но, сэр, - заныла я, - я хорошо стреляю и очень хочу бить врага.
– Я все сказал, - отрезал грубо капитан, - пока едешь со мной.
– и обернувшись к солдатам проорал - по коням!
Отряд быстро перегруппировался и мы тронулись.
Мы действительно торопились, останавливаясь только на ночлег. Но так как телеги с провиантом и коровы шли медленно, я успевала еще и поесть на ходу и периодически сбегать в кустики, потом, правда неслась как угорелая, пытаясь не отстать от капитана. Если бы не мои тренировки с детства, на многочисленных скачках и любовь к лошадям, я бы не осилила такой сложный переход. Болела спина, ноги налились тяжестью, постоянно хотелось спать и есть.
За три дня прошли маршем почти полстраны и на четвертый ступили на территории военных действий. Ночевала я в большой палатке капитана за ширмой. В основном одна, так как капитан приходил поздно, до ночи обходя обозы, что - то подсчитывая, уточняя, записывая. Несколько раз я даже успела кое-как помыться за ширмочкой.
Пока все казалось мне интересной и увлекательной игрой. Меня холили, лелеяли, называли маленьким барончиком и каждый солдат считал своим долгом рассказать мне о своих детях и внуках, оставленных дома. Я весело носилась вдоль обоза, пересаживаясь с места на место, катаясь то на корове, то на лошади, прыгала с повозки на повозку... Вечерами я подсаживалась к костру и сама рассказывала солдатам как выиграла на скачках свой первый приз, как папа учил меня стрелять, пересказывала книжные приключения и сказки. И конечно же, продемонстрировала свое мастерство, сбив гнездо на самой верхушке дерева.
Как оказалось, оруженосец из меня не важный. Точнее, совсем никудышный... Ни приготовить завтрак, ни починить рубашку я не умела. Даже нормально почистить лошадь и то не получалось. Капитан просто махнул на меня рукой, по возможности игнорировал, хмыкал, проходя мимо наших посиделок... А ночью, тихонько пробирался в палатку, стараясь не разбудить. Видимо он сам не особо понимал, что со мной делать дальше. Я была обузой, но мелкой и не значительной, чтобы тратить на меня драгоценное время...
Блестящий офицер, граф, и просто очень привлекательный мужчина, наш командир. Его искренне уважали и любили солдаты. Высокий, гибкий, с прекрасно развитой мускулатурой (я иногда украдкой подсматривала за его упражнениями вечерами на наших стоянках), казалось более обласканного природой человека я не встречала в жизни. Умный, живой взгляд, аристократический лоб, ровный нос, твердый подбородок с ямочкой. Иногда я ловила себя на мысли, что вот он - принц из моих любимых сказок.
Через несколько дней нахождения в отряде мой взгляд сам по себе стал следовать за графом. Я невольно восхищалась им... Издалека, тайно... Капитана окружала аура сильного, уверенного в себе мужчины. Он притягивал к себе, как магнит, решительным голосом, четкими короткими приказами, обаянием и непререкаемым авторитетом. Красивее мужчины я еще не видела и тихонько вздыхала и наблюдала издалека, понимая, что если бы мы встретились на балу в мирное время такой серый мышонок как я, вряд ли смог когда нибудь его привлечь... Но засыпая, каждую ночь в моих мечтах я представляла себя в роскошном бальном платье, и глаза капитана, смотрящего на меня с восторгом и восхищением...
Через неделю мы вышли к отставившей роте и услышали неутешительные новости. Основная часть уже вступила в боевые действия в нескольких десятках километров севернее. Нам приказали не задерживаться с провиантом, так как несколько отрядов противников отрезали армию с юга, перекрыв дороги и захватив запасы продовольствия. Многочисленные банды своих и чужих, мародеры, свирепствовали на всей территории северных графств. С одной такой бандой наш отряд столкнулся рано утром. Я проснулась от громких криков и зычного голоса капитана, отдающего приказы. Кое-как одевшись, я выбежала из палатки и застыла в шоке. На поляне творился ад. Крики, лязг оружия, ржание лошадей - все слилось в один жуткий хаос... Некоторые палатки, стоящие на поляне уже снесли обезумевшие от грохота и криков лошади. Я увидела мужчину, с которым мы сидели вчера за ужином у костра и он рассказывал мне о своем шестнадцатилетнем сыне. Солдат лежал на спине, пытаясь руками прикрыть огромную рану. Кровь толчками вытекала из развороченного живота.... Меня тут же вырвало прямо на пороге...