Мысли и воспоминания. Том II

фон Бисмарк Отто

По существу следует заметить: судя по остальным имеющимся материалам (личный доклад князя Бисмарка от 23 сентября 1888 г., письмо князя к Отто кару Лоренцу от 7 ноября 1896 г. (Ср. Ottokar Lorenz, Kaiser Wilhelm und die Begrundung des Reichs, Jena 1902, S. 617), а также дневники кронпринца и советника кабинета Абекена и заметки М. Буша), 3 сент. 1870 г. в Доншери, на квартире у кронпринца, и еще раньше, во время многочасовой поездки верхом, «вероятно, около Бомона и Седана», между кронпринцем и князем Бисмарком имели место две обстоятельные беседы о создании новой Германии, об отношениях с членами Союза, а также о титуле верховного главы, который должен был быть избран: будет это «император» или «король». Однако эта продолжительная поездка верхом не могла быть ни у Бо-мона, ни раньше, а состоялась 2 сентября, когда они сопровождали короля во время объезда полей сражения. Поэтому в тексте было сказано: «Обсуждение этого вопроса происходило между нами два раза — однажды

во время поездки верхом, в другой раз в комнате, после Седана». Впрочем, о второй беседе Бисмарк упоминает в письме к жене от 6 сентября 1870 г.: «В Доншери я имел с кронпринцем две очень удовлетворившие меня беседы» (Bismarcks Briefe an seine Gattin aus dem Kriege 1870—71, стр. 39, во 2-м изд. стр. 605). Из этого письма, а также из письма к Лоренцу, явствует, что резкое объяснение, о котором сообщается в «Мыслях и воспоминаниях», произошло во время поездки верхом, тогда как в Доншери были удовлетворительно разрешены не улаженные накануне разногласия. — Ср. сообщение в Hamb. Naehrichten от 7 августа 1902 г. (№ 184), основанное на информации, данной князем Г. Бисмарком: Der Kronprinz, Furst Bismarck und die Kaiserfrage. (Прим. нем. изд.)

⁴¹ В черновом наброске здесь позже приписаны следующие несколько строк: «Воспоминание о кровавом Зендлингском рождестве (1705 г.) до сих пор, как призрак, стоит между Баварией и Австрией. Мы, бранденбуржцы, не должны забывать, что немногим меньше тысячи лет назад маркграф Геро пригласил к себе в гости тридцать вендских князей и приказал их убить и что вследствие этого немцы на двести лет были изгнаны из земель, где они поселились. Дворянин не может поднять руку на такое дело». (Прим. нем. изд.)

⁴² В сентябре 1888 г. перед выборами в рейхстаг профессор Геффкен опубликовал дневник кронпринца Фридриха (впоследствии император Фридрих III). В этом дневнике, относящемся к периоду франкопрусской войны 1870—1871 гг., Фридрих повторял мысли тех своих приближенных (самого Геффкена, Штоша и др.), которых Бисмарк именовал «либералами» и «католиками». Берлинская газета «Borsen-Courier» писала, что «свободомыслящей партии» не требуется иного избирательного воззвания. Несмотря на достоверность дневника, Бисмарк в письменном докладе Вильгельму II объявил дневник подделкой. Геффкен был арестован и в течение трех месяцев содержался в предварительном заключении, но был оправдан уголовной коллегией имперского суда.

⁴³ Обершталмейстер — придворное звание.

⁴⁴ Император средневековой Германо-Римской империи Людвиг IV Баварский (император с 1314 по 1347 г.) в 1324 г. пожаловал Бранденбургскую марку своему сыну, герцогу баварскому Людвигу.

⁴⁵ Зачитанное государственным министром Дельбрюком в заседании рейхстага 5 декабря 1870 г. письмо Людвига II к королю Вильгельму, набросанное Бисмарком, гласит: «После присоединения Южной Германии к германскому конституционному Союзу присвоенные вашему величеству верховные права будут распространяться на все германские государства. Я заявил свою готовность присоединиться, будучи убежден, что это отвечает всем интересам германского отечества и его союзных государей, но в то же время и в полном доверии к тому, что права, принадлежащие по конституции президиуму Союза, вследствие восстановления Германской империи и звания германского императора будут означать права, которыми ваше величество пользуется от имени всего германского отечества на основе объединения его государей. Поэтому я обратился к остальным государям с предложением просить вместе со мной ваше величество о том, чтобы соединить права Союза с титулом германского императора. Как только ваше величество и союзные государи сообщат мне о своих желаниях, я поручу своему правительству приступить к дальнейшим действиям, необходимым для достижения объединения». Упомянутый в тексте «настойчивый намек» заключается в словах: в полном доверии к тому, что и т. д. (Прим. нем. изд.)

⁴⁶ Регентство принца Луитпольда в Баварии было назначено в 1886 г. в связи с душевной болезнью его племянника, короля Людвига II.

⁴⁷ Император Вильгельм I состоял шефом 5-го пехотного Калужского полка русской армии.

⁴⁸ Borussia (Боруссия) — латинское название Пруссии.

⁴⁹Союзным советом по конституции Германской империи (1871) называлась коллегия представителей государств, входивших в состав империи.

⁵⁰ Эрцгерцог — титул принца в Австрийской империи.

⁵¹ В зеркальном зале дворца в Версале (близ Парижа) 18 января 1871 г. произошло торжественное провозглашение Вильгельма I императором Германской империи.

⁵² Это подтверждается отчетом, присланным в «Preussischer Staats-An—

zeiger»; он сообщает об обмене рукопожатиями с кронпринцем, великим герцогом Баденским и другими, стоявшими поблизости князьями, а также о приветствиях военных депутаций; но о какой-либо благодарности союзному канцлеру ничего не говорится. (Прим. нем. изд.)

КУЛЬТУРКАМПФ¹

I

В Версале я с 5 по 9 ноября вел переговоры с графом Ледохов— ским, архиепископом познанским и гнезненским. Эти переговоры касались, главным образом, территориальных интересов папского престола². В постоянной тревоге, как бы вмешательство нейтральных стран не испортило нам плоды наших побед, я, согласно поговорке «рука руку моет», предложил ему, чтобы папа в доказательство взаимности наших [дружественных] отношений воздействовал на французское духовенство в духе заключения мира. Ледоховский и, в меньшей степени, кардинал³ Боншоз, архиепископ руанский, сделали попытку побудить различных представителей высшего духовенства оказать воздействие в этом смысле, но могли сообщить мне лишь о холодном отрицательном ответе. Из этого я заключил, что у папской власти нет либо силы, либо доброго желания оказать нам в отношении мира помощь настолько ценную, что мы могли бы не обращать внимания на недовольство, которое публичное выступление в пользу папских интересов относительно Рима вызовет у германских протестантов и итальянской национальной партии и которое окажет воздействие на будущие отношения обоих народов.

В превратностях войны из борющихся в Италии элементов возможно опасным для нас противником вначале казался король⁴. Позднее республиканская партия под руководством Гарибальди, при возникновении войны обещавшая нам свою поддержку против поползновений короля⁵ [к сближению] с Наполеоном, выступила против нас на поле сражения с энтузиазмом скорее театральным, чем имеющим практическое значение, и в формах, оскорблявших наши солдатские представления. Промежуточное положение между этими двумя элементами занимало общественное мнение образованных слоев Италии, которое не могло не культивировать прочной симпатии к стремлению германского народа, развивавшемуся в прошлом и настоящем параллельно стремлениям итальянского народа.

Имелся национальный инстинкт, который был в конце концов достаточно сильным и практическим, чтобы [побудить Италию] вступить в тройственный союз вместе со своим прежним противником Австрией ⁶. Открыто приняв сторону папы и его территориальных притязаний, мы порвали бы с этим национальным течением Италии. Получили ли бы мы в обмен на это поддержку папы в наших внутренних делах и в какой степени — в этом можно сомневаться. Галликанизм⁷ показался мне сильнее, чем я оценивал его в 1870 г., по сравнению с догматом непогрешимо-сти⁸, а папа слабее, чем я считал его ввиду поразительных его успехов среди всех немецких, французских, венгерских епископов. У нас в стране иезуитский центр вскоре стал сильнее папы, по крайней мере независим от него; германский дух фракционности и партийности среди наших католических соотечественников является элементом, против которого и папская воля бессильна.

Точно так же я оставляю открытым вопрос, повлияла ли на выборы в Прусский ландтаг, происходившие 16 того же месяца⁹, неудача переговоров Ледоховского. В несколько ином направлении они были возобновлены епископом майнцским бароном фон Кеттелером, который с этой целью несколько раз посетил меня в начале [сессии] рейхстага в 1871 г. В 1865 г. я установил с ним связь, запросив его, не примет ли он архиепископство в Познани; при этом мною руководило намерение показать, что мы настроены не против католиков, а только против поляков. Кеттелер, быть может, после запроса в Риме, отказался,ссылаясь на незнание польского языка. В 1871 г. он поставил передо мной в общем и целом вопрос о включении в имперскую конституцию тех статей прусской конституции, которые регулировали положение католической церкви в государстве и из которых три (15,16,18) были отменены законом от 18 июня 1875 г.¹⁰ Для меня направление нашей политики определялось не вероисповедной целью, а лишь стремлением возможно прочнее закрепить единство, завоеванное на поле брани. В отношении вероисповедания я всегда проявлял терпимость в тех границах, которые ставятся притязаниям каждого отдельного исповедания необходимостью совместного существования в одном государственном организме. В светском государстве применение терапевтических методов* к католической церкви затрудняется, однако, тем, что католическое духовенство, если оно хочет полностью выполнить свою теоретическую миссию, должно выйти за пределы церкви и требовать участия в светской власти. Католическое духовенство является политическим институтом в церковной форме и переносит на своих сотрудников собственное убеждение в том, что его свобода заключается в его власти и что повсюду, где церковь не господствует, она вправе жаловаться на диоклетианово гонение ¹¹.