Мысли в пути
Шрифт:
Лет десять назад Г. А. Товстоногов привез в Москву выпускной спектакль студийцев "Зримая песня", состоявший из нескольких новелл. Актеры пели, исполняли очаровательные вещи. Было великолепное зрелище. После просмотра я спросил Георгия Александровича:
– Кто ставил спектакль?
– Мои ребята.
– В процессе постановки вы верили, что это хорошо? Или у вас иногда возникали сомнения?
И он откровенно сказал:
– Знаете, я иногда спрашивал у своего юного соседа: "Это хорошо?" "Хорошо!" Тогда и я говорил: "Да, это хорошо!"
Конечно, есть люди, склонные пользоваться чужим мнением, но, разумеется,
Ответственность за свое дело, бесстрашие и бескомпромиссность в отстаивании утвердившихся принципов, пытливый и честный поиск - все это черты, свойственные настоящему исследователю, в какой бы области он ни трудился. Ученый, если только он подлинный творец, не может не видеть прогрессивное в работе коллег, не понимать, что оно явится решающим звеном в его собственной работе. С. С. Юдин в книге "Размышления хирурга" назвал это проницательностью к усвоению чужой плодотворной идеи. Подобная проницательность чрезвычайно важна. Это такое же неотъемлемое свойство оригинального ума, как и другие качества, о которых мы говорили. Потому что есть непреложный закон: в открытии решает последнее звено в цепи подготовительных работ (формулировка принадлежит С, С. Юдину). Тысячи людей накапливали факты, устанавливали закономерности, и вот достаточно найти последнее звено, как совершается открытие. Но для этого опять-таки надо хорошо знать, кем, что и как сделано.
Мне кажется, сейчас в медицине именно так и получается. Нет человека, который индивидуально провел бы все исследования, с первого до последнего. Всегда он использует возведенный до него фундамент: тут - технику, там тактику или подход к больному.
В качестве примера можно взять того же С. С. Юдина, когда он впервые в мире перелил трупную кровь. Это был подвиг! Но ведь до него уже пересаживали роговицу глаз от умерших или использовали их кости. То есть идея пересадки трупного субстрата живому организму уже была заложена. И Юдин подумал: а нельзя ли взять самое важное - кровь? Теперь это величайшее открытие широко применяется.
НЕМНОГО ПРАКТИКИ
За три недели до поступлений в клинику, 16 февраля 1967 года у Королева Олега Викторовича появилась припухлость справа, в области печени, которая увеличивалась на фоне общего ухудшения состояния здоровья. Больной таял на глазах.
Это был тот случай, когда родственникам обычно говорят: "Медицина бессильна, теперь вся надежда на организм".
Валерий Акопян сделал "все по науке" - вскрыл печень, обнаружил абсцесс величиной с кулак и выпустил гной. Затем вставил в пупочную вену больного катетер (резиновую трубку), установил капельницу и стал лить прямо в печень концентрированный антибиотик. На девятый день катетер удалили за ненадобностью, на одиннадцатый - рана в печени закрылась, а на пятнадцатый - больной, как говорят хирурги, ушел здоровым. Впрочем, здесь слова "ушел здоровым" чистая символика, поскольку Королеву Олегу Викторовичу было тогда всего два месяца...
30 ноября 1967 года Емельянова Елена Андреевна попала в клинику с острым холециститом и была назначена на операцию. Оказавшемуся в тот момент "под рукой" Акопяну сказали: "Посмотри как печеночник больную. А вдруг?.." После чего последовали уже знакомые нам катетер, капельница, антибиотик. На пятнадцатые сутки десятилетняя девочка выздоровела. Без операции.
Так хирурги - учителя и ученики - рубят сук, на котором сидят, но никто, разумеется, против этого не возражает...
Общее дело
Результат усилий научного коллектива определяется многими условиями. Принято в первую очередь называть удачный подбор сотрудников, наличие плодотворной творческой идеи, хорошо оборудованные лаборатории, заинтересованность участников работы в проводимых исследованиях и многое другое.
Однако в последние годы все чаще, и не без оснований, эффективность тех или иных учреждений и институтов связывают с обстановкой, или, точнее, атмосферой, нравственным климатом, которые там присутствуют.
Попытка с разных сторон подойти к этому сложному вопросу породила не сходные между собой разделы. Здесь и разбор нашумевшей повести о хирургической клинике и ее начальнике, и беседа двух старых друзей, испытывающих трудности в связи с необходимостью управлять сложным организмом - конгломератом молодых научных работников, и разговор только начинающих свой путь специалистов, которые на досуге обсуждают достоинства и недостатки своих "шефов". И, наконец, стремление понять, каким должен быть современный ученый, каковы перспективы его развития.
Умышленно я не ограничился рассмотрением одной проблемы руководства. Не потому, что недооцениваю ее значения. Как раз наоборот. Талантливый руководитель может при этих, казалось бы, довольно скромных возможностях творить подлинные чудеса. И все-таки работа многих коллективов показывает, что чем раньше его члены станут единомышленниками, чем энергичнее и инициативнее они включатся в общее дело, тем результат появится раньше.
Иными словами, важно, чтобы каждый сотрудник, чем бы он ни занимался, знал "свой маневр". В чем этот маневр заключается, нам и предстоит разобраться...
Два часа в самолете, или оборотная сторона таланта
Конец сентября. Две недели продленного лета пролетели, как один день. А сейчас в руке у меня легкий чемоданчик. Даже не верится, что через два часа буду дома, где меня ждут "переменная облачность, порывистый ветер, осадки по области. Температура воздуха 3 - 5 градусов".
Впереди меня к самолетному трапу продвигается высокий, чуть сутулый мужчина. Что-то знакомое в наклоне головы и затылке. Жду, когда он повернется. Бог мой! Да ведь это Сергей. Мы не виделись с окончания института. Мгновенно в памяти возникает все, что я о нем помню и знаю. Хороший парень. Серьезный. Чуть суховатый. Способный. Директор большого многопрофильного института. Вначале не очень-то ладилось. Донимали комиссии. Теперь все обошлось...
– Сережка! Это ты?
– Мы обнялись.
В самолет сели последними. Хорошенькая стюардесса задержала взгляд на Сергее.
– Будьте добры, - попросил он ее, - мы не виделись со старым другом сто шестьдесят лет. Как-нибудь посадите нас рядом.
– Странное дело, - улыбнулась девушка, - не виделись сто шестьдесят, а больше восьмидесяти вам не дашь.
Мы с Сергеем поняли, что выглядим на сорок, и почувствовали себя молодыми. Через несколько минут, после беспорядочных вопросов и ответов, оказалось, что нас волнуют одинаковые проблемы. Оба мы читали статью Петра Леонидовича Капицы о творческой молодежи в "Вопросах философии", и разговор начался с этого.