Н 4
Шрифт:
– Что значит капитуляции? – Возмутился я. – Союза перед лицом внеземной угрозы!
Но завершал я фразу уже после отбоя связи.
Ждать результата переговоров не стал. Собрался с мыслями и наведался в хранилище на минусовом уровне, забрал машину и отправился домой к Нике.
Время от времени поглядывал на телефонную трубку – Тоня так и не перезванивала. Причем, чем дольше длилось ожидание, тем мрачнее были предположения, что с марсианами они договорятся воевать совместно и без меня.
Сотовый зазвонил минут через сорок, когда я уже подъезжал
– Нам назначили встречу, – бодрым голосом отрапортовал он.
– Кто назначил? – Не сразу вспомнил я собственное поручение.
– Администрация князя Панкратова согласовала визит на завтра, на час дня.
– А что так рано? – Всерьез удивился такой оперативности, одновременно выруливая во двор, знакомый по фотографиям.
Все-таки, князь – это практически глава небольшого государства, и получить его аудиенцию так быстро, да еще без дополнительных проверок и контроля, согласовывая в выходной день…
– Пришлось слегка сжулить, – чуть сбился бравурный тон Димки, а в голос добавилось осознания вины. – Я подделал бланк и подпись директора больницы. Без него нам согласовывали только через три месяца! – Опередил он мое неудовольствие. – Но нам ведь срочно?
– Было срочно, – чуть грустно ответил я, останавливаясь возле нужного подъезда.
В углу двора уже вовсю работал экскаватор, загружая землю в самосвал. Ломались под ковшом уцелевшие цветы, хрустела керамика, цеплялась за металл земля… Легонько кольнуло в сердце горечью.
– Не беспокойся, ты все сделал нормально. Насчет бланка я замну. – Успокоил я его, и отключился.
Одновременно пришла смска, что мне звонила сестра. После небольшой заминки оставил телефон, взял подготовленный сверток из бумаг, сложенных пополам, с заднего сидения и направился ко входу в дом. Сам как-нибудь договорюсь.
Внутри подъезда оказалось чисто, пусть и довольно обшарпано – возраст дома немилосердно сказался на металлических перилах, уже лишенных пластиковой накладки, а некачественная покраска разошлась трещинами, свисая со стен. На побелке потолков виднелись следы от баловства спичками, в пролете между первым и вторым этажом кто-то выломал часть дверок у почтовых ящиков. В остальном же – ни мусора с пивными бутылками на лестничных маршах, ни запахов, а телефоны аварийных служб на электрических щитках выведены свежей краской. В общем, ощущение, что за порядком следят – но начали это делать совсем недавно, будто опомнившись, что так жить нельзя.
Нужная мне квартира располагалась на третьем этаже, слева от лестницы – и судя по расположению и типовому проекту дома, являлась двухкомнатной. Новенький дверной звонок находился слева от новенькой же темно-коричневой железной двери со стеклом глазка в верхней половине.
Нажал на звонок и отошел чуть в сторону, чтобы в глазок было видно только плечо и руку.
– Кто там? – Приглушенно, из-за толщины дверей, спросила Ника.
– Вы нас топите! – Стараясь исказить голос, возмутился я.
Сработало – дверь не вышибли со мной вместе из подъезда, а всего лишь немного приоткрыли створку.
– Извините, – на ходу принялась оправдываться Ника. – Может, трубы старые. Я жаловалась, но пока не починили… А, это ты, гад. – Холодно завершила она, глядя на меня.
Одета она была в банный халат, волосы забраны полотенцем. Прищур убийственный.
– Ника, моего там было – только цветы! – С жаром произнес я, протягивая ей сверток.
– Я твоей сестре уже все сказала.
Смысл сказанного, судя по тону, понятен.
– Вот, возьми, – чуть понурился я, отметив, что брать сверток она не собирается.
– Это что? – Хмуро покосилась она.
– Извинения, – неловко ответил.
После чего просто положил рядом с дверью, отошел в сторону лестницы, но задержался на секунду.
– Будет просьба. – Посмотрел я на нее. – На неделю поезжай за город. В университете ничего не скажут.
– Ты смеешь выгонять меня из моего города? – Прошипела Ника.
– Это просьба, – отвернулся я от девушки и чуть ссутулился. – Останешься – так останешься.
После чего спустился с лестницы, особо не прислушиваясь к звукам сверху.
Тем не менее, шелест бумаг – тех самых накладных на цветы, в которых был завернут артефакт, утерянный Никой, – я услышал.
– Зачем мне уезжать? – Произнесли сверху.
Не так, чтобы громко, но тут и расстояния невелики.
– Федор прилетает. Брат. Расстроится. – Односложно ответил я и в пару шагов вышел из подъезда.
На обратном пути ко мне все-таки дозвонилась Тоня. До того уже было десять пропущенных, так что не взять трубку уже было как-то неловко.
Выслушал ряд обвинений, возмущенное пыхтение на два голоса – тут и Катя подключилась, а также нотацию, что так делать нельзя, и все, что мне теперь остается делать, как приличному человеку, это…
– Я ей подарил вещь за три миллиарда.
Или так – неохотно согласились они. Но лучше бы, конечно…
– Я все сказал, – повесил я трубку.
Потому что расскажи им – они тут же включат свою «радиостанцию» и накроют новостью половину страны. Это ж не Федор – он, между прочим, со второго класса хранит секрет, кто установил систему катапультирования с самолета в кресло школьной карусели. Все уже знают, но Федор все равно хранит и загадочно поглядывает на людей.
А артефакт не жалко. Через неделю все равно станет совместно нажитым имуществом.
Глава 7
Понедельник все-таки наступил – и несмотря на некую странность такого наблюдения, был определенный шанс не проснуться по утру, а оказаться сметенным в пыль и песок вместе со зданием. Защита-защитой – в том числе рунный обелиск, вмурованный в фундамент здания – но я как-то не сильно хотел проверять ее эффективность по сравнению с Силой Крови древнего семейства. На фоне таких перспектив, отдать даже очень дорогой артефакт за жизнь и спокойствие – не кажется чрезмерной платой. Да и виноват я, что уж.