Н 5

Ильин Владимир Алексеевич

– Займешься им после меня. – Отодвинулся я от бортика.

– Трупом?! Как?!

– Плюнешь ему на могилу. – Равнодушно отозвался я, взглядом указывая на приближающихся туристов.

Их охрана оттеснять не стала – и ввиду безобидности, и для демонстрации мирного и свободного для перемещений города. Тем более, что возможную ошибку легко компенсирует защита принцессы.

Хотя оставаться нам на месте все равно оказалось ошибкой – сфотографироваться с нами пожелала вся группа. И только поспешное «ноу фото!» от охранников, подхваченное гидами, оборвало внезапную фотосессию. Но одна молодая китаянка все равно

отличилась – всунув мне дорогой фотоаппарат в руки, она одним движением взобралась на бортик реки и изобразила красивую позу. Вернее, попыталась – потому что дунувший ветер сбросил вскрикнувшую дуреху прямо в воду.

Вперед к бортику дернулась даже принцесса.

– Кто-нибудь, спасите ее! – Повернулась ко мне растерянный гид, тут же повернувшись к охране принцессы.

Я шагнул к бетонному ограждению. Оставил на нем фотоаппарат и равнодушно отвернулся от воды, где барахталась и кричала девчонка.

– Пойдем, – обратился я к принцессе.

– Максим! Так нельзя!

– Что? Я же вернул фотоаппарат. – Недоуменно обернулся я на бортик и вновь посмотрел на девушку.

– Нам надо помочь! Это урон репутации, если я просто так уйду! – Перемешивались жалость и желание помочь в ее голосе с сухим прагматизмом.

Мимо пробежал охранник, на ходу скидывая с себя пиджак и откидывая ботинки, и тут же сиганул за бортик вниз.

– Вот видишь, все будет хорошо. – Успокоил я Елизавету, отводя к машинам. – Вручишь охраннику награду, и твоим журналистам будет, о чем писать. А там, кто знает – может она влюбится в спасителя, а он в нее. Пневмония, бдения у кровати, чувство вины и привязанность… Красивая может получиться история – газетам будет повод вспомнить твое благородство повторно.

– Ты невозможный циник.

– Я думаю, человек знает, что может грохнуться в воду, когда забирается на борт. – Остановился я возле двери машины, предлагая Елизавете занять сиденье первой. – Особенно если у него всего семь фото за час экскурсии.

Принцесса задумчиво повернулась назад, рассматривая, как поднимают продрогшую и посиневшую туристку, жалостливо цеплявшуюся за шею спасителя.

– Симпатичная. – Оценила она за мгновение до того, как потерять интерес и сесть в машину.

– Мне нужно попасть в Кремль. – Разместился я рядом. – В качестве обычного человека.

– Мой супруг или княжич Юсупов вместе с княжичем ДеЛара могли бы войти через главный вход. Обычному человеку там делать сегодня нечего.

– Войти не требуется. Достаточно попасть за ворота чуть дальше, чем дозволено всем остальным.

– Зачем? – Со вздохом задала она риторический вопрос – потому что тут же скомандовала ехать в Кремль.

– Чтобы сделать чуть больше, чем дозволено всем остальным. – Вежливо поумерил я ее любопытство.

Торопливые шаги по мраморной лестнице отзывались эхом под высокими сводами длинного коридора, ведущего от входа в Большой Кремлевский дворец к Александровскому залу, и новая группа свитских в деловых костюмах следовала за очередным князем, разодетым в меха, бесшумно идущем в центре по красной дорожке.

– Ухорские прошли, – тихо прокомментировал охранник, приданный мне в сопровождение.

Мы расположились у золоченной балюстрады, обрамлявшей подъем с правой стороны, в тени колонны, соседствующей с огромным батальным

полотном на стене, и мало чем отличались от других охранников, присутствующих во дворце во множестве. Сосредоточенность, деловой вид – даже расцветка костюма все та же. Впрочем, все оттенки темно-синего были главным лейтмотивом этого дня. В деловом мире считают черный цветом траура и уместным для похорон, а все остальные оттенки, кроме синего – слишком пестрыми. Оттого разнообразие ограничивалось фасоном и еле заметными полосками, находя отдушину лишь в исполнении запонок на манжетах рубашек – и миллионы рублей решительно вкладывались в единственный доступный маркер богатства и процветания. Потому что дорогие часы еще требовалось ненавязчиво обнажить, а вот перстни и кольца уже шли по разряду оружия – тоже статусные вещи, но надо ведь продемонстрировать способность выкинуть кучу денег вдобавок к похвальным способностям широко бить и упрямо защищать.

В общем, все мое отличие от спутника – возраст, да отсутствующий бейдж, из-за которого спутник и был ко мне приставлен. Мало ли у кого появятся вопросы. Посторонних тут быть недолжно – и пусть все серьезные разговоры будут вестись в залах и альковах дворца, но лестница оставалась стратегическим объектом обороны.

– Оболенский, – шепнули мне, стоило неспешно подняться по лестнице сухонькому старику в тяжелой шубе в сопровождении пятерых зыркающих по сторонам мужчин.

На нас один даже недовольно и весьма подозрительно посмотрел – пришлось ему улыбнуться. Но человек, по всей видимости, оказался неконтактный и далее шел спиной вперед, не спуская с нас глаз.

В остальном же – полное равнодушие от хозяев и их слуг к случайным людям на их пути в главные палаты дворца. Все важное и интересное ждало их там, оттого отвлекаться…

– Князь, вы найдете минуту? – Произнес я, стоило князю Черниговскому пройти половину подъема.

Мундиру он не изменил, да и четверо его спутников тоже оказались одеты по форме. Еще одни дозволенные цвета и фасоны в приличном обществе – любые парадные мундиры. Даже в самых фешенебельных салонах примут офицера, без оглядки на его достаток. Разумеется, если тот не станет говорить о коммерции – ради этого, будьте добры, примерьте темно-синее и фальшивую улыбку…

Рядом закашлялся спутник, нервно взглянув на меня и по сторонам – словно решая, куда меня теперь прятать.

– О, Самойлов, – мягким голосом обрадовался мне князь. – Вы тоже тут. Не удивлен, но рад встрече в этот воистину драгоценный для вас день.

– Мы могли бы переговорить, ваше сиятельство? – Почтительно указал я вдоль балюстрады.

Переход на нее был тут же, у лестничного пролета, оттого просьба не казалась обременительной.

– Я думаю, не стоит. – Смотрел он на меня с довольной, сытой улыбкой.

– У меня есть к вам выгодное предложение. – Был я настойчив, игнорируя посеревшего и нервничающего охранника.

Потому что приставать к князю – обычно к неприятностям, а ему за меня отвечать перед принцессой.

– Если оно действительно выгодное, – задумался он на мгновение и решил ненадолго сменить маршрут.

– Что вы хотели, Самойлов? – Отослав охранника, князь встал подле меня.

– Я желал бы обменяться телефонами, – протянул я ему свою визитку.

Белую карточку без имени, с одним лишь номером.