«Н» – значит невиновен
Шрифт:
Он посмотрел на часы, схватил с вешалки пальто, поправил галстук и захлопнул свой кейс. Он был почти у двери, когда я спросила его:
– Лонни, подожди. Так с чего ты посоветуешь мне начать?
– Найди мне свидетеля, который видел этого парня на месте преступления, – улыбнулся он, закрывая за собой дверь.
– Ничего себе! – присвистнула я в опустевшей комнате.
Придя к себе, я перелопатила еще пять фунтов неудобоваримой информации. Может, уговорить Иду Руфь, чтобы она помогла разобраться с этими проклятыми досье? Вторая коробка была еще хуже, чем первая. Надо заехать в дом Морли Шайна и проверить, не осталось ли там документов. Но перед этим нужно сделать несколько звонков.
3
Поскольку полицейский участок находился всего в одном квартале от моего офиса, я решила нанести визит лейтенанту Долану из отдела по расследованию убийств. Мне не повезло: он слег с гриппом и его замещала сержант Кордеро. Я приметила в углу еще одного знакомого – лейтенанта Бейкера. Вероятно, он беседовал с подозреваемым – мрачного вида молодым человеком лет двадцати, не проявляющим склонности к общению. Хотя я знала Бейкера лучше, чем Кордеро, но решила судьбу не испытывать. Чего доброго, он начнет разговор обо мне и Джонатане Робе из отдела по поиску пропавших. С Джонатаном я не виделась шесть или восемь месяцев и не собиралась возвращаться к этой теме.
Шери Кордеро была достопримечательностью отдела. Как особа женского пола и испаноязычная, она заполняла сразу две вакансии для меньшинств. Ей было двадцать девять. Небольшого роста, миловидная, но строгая, она тем не менее вызывала некий протест. Причину его я определить не могла. Нет, она никого не оскорбляла, но ребята из отдела с трудом находили с ней общий язык. Проще всего было предположить, что ей трудно сочетать полицейскую службу со своей женской сутью. Тут поневоле потеряешь чувство юмора. Она говорила по телефону, когда я подошла к ее столу, и тут же перешла на испанский. Я присела в кожаное кресло. Шери сделала знак, что скоро закончит разговор. Я увидела на столе крошечную рождественскую елку с конфетами, сняла одну с ветки и отправила в рот. Забавно наблюдать за человеком, когда он разговаривает по телефону. Шери отчаянно жестикулировала, видимо, стараясь что-то доказать своему собеседнику. У нее было хорошее лицо, простое, но хорошее, практически совсем без косметики. Сломанный край переднего зуба придавал ее лицу капризное выражение. Разговаривая, она машинально рисовала в блокноте. Из-под карандаша вышел ковбой, пораженный в грудь кинжалом.
Она закончила разговор и повернулась ко мне.
– Мне нужен был лейтенант Долан, но Эмерод сказала, что он заболел.
– Да, сейчас многие гриппуют. Вы еще не болели? Я уже провалялась неделю. Ужасная дрянь.
– Значит, мне пока везет, – сказала я. – Он давно слег?
– Два дня назад. Наверное, придет после болезни бледный как смерть. Я могу чем-то помочь?
– Да, наверное. Я работаю на Лонни Кингмана по делам о выплатах необоснованных страховок по случаю смерти. Ответчик – Дэвид Барни. Меня интересуют детали его дела. Вы уже работали здесь?
– Тогда я была еще диспетчером, но много чего слышала. Все тут чуть с ума не сошли, когда его оправдали. Все свидетельствовало против него, но присяжные не нашли оснований для обвинения. Лейтенант Долан буквально лез на стену от досады.
– Сокамерник Дэвида Барни слышал его признание, что преступление совершил именно он.
– Вы имеете в виду Кэртиса Макинтайра? Он и сейчас сидит в окружной тюрьме. Но, если хотите с ним встретиться, вам стоит поторопиться. На этой неделе его освобождают, он уже отсидел свои три месяца в предварительном заключении. Вы слышали про Морли Шайна?
– Мне сказал Лонни вчера вечером, но деталей я не знаю. Как это случилось?
– Насколько я поняла, он сам виноват. Валялся в постели с этим проклятым гриппом и вроде бы уже выздоравливал, но в воскресенье вечером решил плотно поужинать. Вы же знаете Морли. Он не мог пропустить случая поесть. Встал из-за стола и упал замертво.
– У него было что-то с сердцем?
– Да, уже давно, но он никогда к этому серьезно не относился. Наблюдался у врача, но больше так, для порядка. В общем, доигрался.
– Ужасно, – сказала я. – Так жаль человека.
– Я тоже жалею его страшно. Сама от себя не ожидала, что буду так убиваться. Когда мне об этом сказали, я рыдала и не могла остановиться. Вроде мы и не были так близко знакомы. Так, иногда болтали вместе, когда бывали в суде. У него во рту вечно была сигарета, вечно он жевал что-нибудь. Не знаю, не могу привыкнуть, что его нет. Почему они не заботятся о своем здоровье, эти мужики?
Телефон зазвонил снова, и она опять ушла в разговор. Я попрощалась и пошла к выходу. В сущности, то, что нужно, я узнала. Полицейские не сомневаются в виновности Дэвида Барни. Это ничего не доказывает, но кое о чем говорит.
Дойдя до приемной, я решила позвонить оттуда Иде Руфь, чтобы она договорилась о свидании в тюрьме с Кэртисом Макинтайром на сегодня. Вообще-то посещать изолятор можно было только по субботам, с часу до трех, но не представителю Лонни Кингмана. Да, завидная доля официального следователя! Я так долго совалась всюду через черный ход, что никак не могла привыкнуть к новому амплуа.
После этого Эмерод выдала мне домашний адрес Морли Шайна. Оказалось, что Морли жил в Колгейте, северном пригороде Санта Терезы. Раньше там были фермерские участки и цитрусовые рощи, теперь их сменило невообразимое нагромождение мотелей, ресторанов, супермаркетов, похоронных контор и жилых домов. Полная безвкусица!
Морли и его жена Дороти занимали непритязательный домик на три спальни к югу от Саут-Петерсон, там, где между автомагистралью и горами когда-то и зарождался Колгейт. Судя по внешнему виду, дом строили в пятидесятые годы, когда архитекторы не задумывались об индивидуальном облике жилища. Шале швейцарского типа были или грязновато-коричневые, или синие и такие бездушные, что их не оживляло даже рождественское убранство, – я увидела во дворе у соседей Морли такие рождественские персонажи из пластмассы.
Сегодня был вторник. И, хотя Морли умер в воскресенье, было как-то неловко вторгаться в его дом. Но дело есть дело: мне позарез нужны были бумаги Морли. Я постучала в дверь и стала ждать. Морли никогда не был рабом быта, и дом также нес отпечаток небрежности своего хозяина. Краска на нем облупилась от времени и непогоды. У меня возникло смутное ощущение, что когда-то я уже была здесь. Я заранее представляла, что увижу внутри: на кухне треснутую плитку на стенах, отошедший линолеум, в коридоре – ковровую дорожку всю в пятнах, которую уже никто никогда не чистит. Потемневшие окна из алюминия, потемневшая ванна. Прямо на газоне у крыльца стоял "меркюри". Я сразу поняла, что он принадлежал Морли. Наверно, он купил его на какой-нибудь распродаже и собирался ездить до тех пор, пока у машины не отвалятся колеса. На дорожке рядом стоял новенький красный "форд" с рекламой компании, сдающей автомобили в аренду. Вероятно, в доме есть кто-то, приехавший издалека...