На арфах ангелы играли (сборник)
Шрифт:
Народ молчал, и власть, всё же опасаясь, что это молчание – и есть тот самый страшный вызов, ответить на который нельзя ни по существу, ни в принципе, спешно взялась за изготовление очередной оппозиции, взамен провалившейся прежней. Заказные политики правого и левого толка, надев маски тигров и бедных овечек, без устали вещали «от имени» и «по поводу», но толка было ноль, и народ продолжал молчать.
Дать слово этому великому молчанию могла только мысль, а мысль могла быть рожденной только словом поэта-провидца. Однако их, извечных соперников власти, уже давно запретили
Итак, страна крыс погрузилась во мрак и отчаяние, и нести свет истины было решительно некому.
Интеллигенция, отвернувшись от людей, бессовестно пресмыкалась и проводила свои творческие встречи исключительно у кормушки; армия же, наоборот, сомкнув свои ряды, плечом к плечу, стояла перед лицом народа, направив в его немощную грудь свои новенькие автоматы с оптическим прицелом – им теперь за это платили зарплату. Так что не верьте лживым голосам заграничных злопыхателей – у нас далеко не все были безработными.
Ученые выдвинули основную концепцию нового времени – глобального крушения гуманизма за полной его ненадобностью. Добро и Справедливость уже давно были отправлены на отдых, а Зло отправилось на гульки в сопровождении пышной свиты сильных мира всего…
И всё же, как ни мрачна была действительность, лучик надежды, конечно, пробился. Таков закон природы – юная поросль, едва у них прорезались глазки, тут же прозрела и стала повсеместно дружно отрицать отрицание.
Кто был во главе, конечно, не сложно догадаться.
Малыш был молод и горяч, но учился прилежно. Я проводил с ним долгие часы в беседах по истории и философии. А матушка, очень гордясь своим чудесным отпрыском, часто, стараясь остаться незамеченной, приходила вылизывать шубку крысенка, хотя он уже давно стал настоящим лимонником.
Власть, видя такую угрозу, ничего лучше не придумал, как создать отряд своих собственных, вполне респектабельных, в духе вчерашнего времени, боевиков, снабдив их для маскировки лимонной спецодеждой. Но всё равно – их было издалека видно, и особого успеха эти, сфабрикованные на конвейере власти лимонники, не имели, даже если их запускали в прямой эфир двадцать четыре раза в сутки…
Итак, подтвердился основной закон существования – жизнь не может прекратиться навечно, не бросив в почву зерна новой поросли.
Юные искатели истины начали с главного – отказа пожирать своих родителей. Их даже не могли приохотить к этому, уже ставшему привычным, занятию, бесплатные соусы и приправы из далёких экзотических стран.
28
Чёрт! Работы Милева признаны ударным результатом группы! Ха! Ха! И ещё раз – ха!
Ну а мои дела, это понятно, пошли совсем препаршиво. Из плана моё направление вышибли, дядька в Минздраве прямо сказал – до седых волос дожил, а ума, чудак, не набрался! (Он, конечно, использовал другую букву, и это было очень неприятно…)
Какие-то бюрократические букашки – учат меня жить!
Теперь мы оба – я и наш престарелый шеф – не у дел. И тогда, прикинув все «за» и «контра», я толкнулся к Милеву, этому нынешнему флагману
Ладно. Всегда приходится чем-то поступаться. Прорвемся вместе на передовые рубежи, а там видно будет.
Только бы эта дурища не зачуяла подвоха! Она свой долг перед человечеством выполнит – не сжалится! Но я не Иисус Христос, и – слава тебе, господи, на этом!
Но она! И живут же такие растения на свете! А может, просто она взнервлена всякой блажью, и меня шизофреником сделать хочет? Ну, уж нет! Этого точно никогда не будет!
Или – боги лишили меня рассудка, решив построже наказать?
Хорошо, всемогущие, вызов принят – ваш покорный слуга перестал быть покорным.
29
Опять этот невротик что-то бормочет у клетки! Какая гадость, когда эксперимент ведет этот шибзик! И ещё он берется рассуждать, что предпочтительнее – быть существом разумным или дикой природой? Я повалился на спину и дрыгал лапами целую вечность. Если вы вдруг подумали, что я целовал вечность, находясь в такой позе, то вы просто не знаете наших обычаев.
Ах, если бы он знал, этот неумный двуногий, как страдает зверь! Как тоскует его душа! Так сильно страдать могут только малые дети…
Страдал ли ты, Угрюмый, так, как повсечасно страдаю я? Страдание тем сильнее, чем меньше возможности его открыто выказать. Я не верю страданиям поэта – пусть плачет и рыдает их слезливая муза, в сердце поэта полярный лед…
0, я тебя вполне раскусил, Угрюмый! Ты вопишь – назад, к природе. Закон джунглей для тебя сегодня важнее всех иных законов жизни. Но ты и предположить не можешь сейчас, на какие мучения ты себя обрекаешь! Ведь ты никогда не сможешь стать зверем до конца. А если бы и стал им, то ужаснулся бы тому, какая невероятная сила разрушения опрокинула бы твою душу!
Ты ослеплен безумной идеей владычества над сутью и кое в чем ты преуспел! Но страдать ты стал ещё сильнее!
Ты в тупике! Туда ли ты стремился? Назад пути оттуда не бывает… Путь один. И в начал пути нет невинности. Не к зверю или к ребенку, а к богочеловеку!
Это даже мне понятно, преподобной крысе…
Я уже давно знаю простую истину – чтобы достичь великой простоты и погрузиться во вселенскую гармонию, вовсе не надо перекраивать свою душу на звериный манер. Впусти в свою душу вселенную, пусть всё жаждущее и страждущее найдет приют там! И тогда тебе будет доступна великая простота.
И в этом – Истина. Этим путем идут все великие и достойные. Одни по сознательному выбору. Другие – безотчетно. И счастливы вовеки те, кто дошел…
Когда приходят подлые времена, и движущей силой выступают униженные и оскорбленные, ждать добра неоткуда. Именно они становятся орудием незрячим мести, и часто – в руках своих же мучителей.
30
Потери, потери, потери! Вся жизнь состоит из потерь…
Почему-то именно сейчас вспомнились похороны мамы. За гробом идут какие-то чужие люди. Я не страдал бы так сильно, если бы их было меньше…