На «Баунти» в Южные моря
Шрифт:
Закупая провиант, адмиралтейство тоже посчиталось с пожеланиями начальника экспедиции. Одним из многих уроков, которые Блай извлек из плавания с Куком в Южные моря, было то, что грозная цинга вызывается недостатком витаминов и защититься от нее довольно просто, надо только запастись особо питательными продуктами (то есть содержащими, как мы теперь знаем, витамин С). По настоянию Блая помимо обычного провианта — солонины, галет, муки, гороха, масла, сыра и огромных бульонных кубиков — они тогда являлись последним словом техники консервирования — были закуплены лимонный сок, солод, солодовый экстракт и кислая капуста. И уже перед самым выходом в море Блай приобрел столько живых кур, свиней и овец, сколько можно было разместить на корабле,
В начале сентября сэр Джозеф Бенкс прибыл на военную верфь, чтобы познакомиться с Блаем и проверить, как тот справляется со своими обязанностями. Молодой командир «Баунти» произвел на ученого самое выгодное впечатление, и он выразил свое полное удовлетворение тем, что увидел. Как всегда, сэра Джозефа распирали идеи, и он составил список товаров для меновой торговли на Таити. Список получился обширный. В числе прочего в нем значилось шесть дюжин сорочек, четыреста килограммов гвоздей, сорок восемь дюжин ножей, набор пил, напильников и сверл да еще целых двести тридцать четыре дюжины особых топоров того же вида, что каменные топоры самих таитян. Для женщин предназначались четырнадцать дюжин зеркал и сорок килограммов стеклянных бус. Адмиралтейство и тут незамедлительно выполнило пожелания сэра Джозефа.
Девятого октября закончилась погрузка, и лоцман повел «Баунти» вниз по Темзе к арсеналу у Лонгрича. Здесь на корабле установили пушки, и, забрав боеприпасы, Блай продолжил путь до устья Темзы, чтобы отсюда при первой возможности идти на военно-морскую базу в Портсмуте; там официально начинался поход «Баунти».
Известно, осенью погода в Ламанше капризная, бурная, и лишь со второй попытки Блай в начале ноября смог выйти в пролив, но сильный ветер отнес его чуть ли не к самым берегам Франции. С большим трудом удалось ему пробиться в пролив Спитхед у Портсмута.
Последующие две недели держалась на редкость хорошая погода с благоприятным ветром. Однако лорды адмиралтейства, к превеликому возмущению Блая, отнюдь не спешили составить подробные инструкции, а без них он не мог начинать плавание. Хотя миссис Блай снова ждала ребенка, она прибыла из Лондона вместе с четырьмя дочерьми, чтобы еще раз попрощаться с мужем; из этого видно, как супруги были привязаны друг к другу. Блай смог уделить время своей семье, так как все было сделано, оставалось только заменить кем-то матроса, который сбежал с корабля, когда они стояли на якоре в устье Темзы. Блай старался найти музыканта, но, видно, в ту пору английский флот был беден талантами, потому что единственным, кого ему предложили в Портсмуте, был полуслепой скрипач Майкл Бирн, признанный негодным к строевой службе. Но если уж Блай что-то вбил себе в голову, его не могли остановить такие мелочи, и не успел Бирн опомниться, как был зачислен на судно. Одновременно Блай предпринял несколько отчаянных попыток заменить судового врача Хаггена, который оказался завзятым пьяницей, однако тут бюрократическая машина адмиралтейства почему-то забуксовала, и замены не нашлось.
Двадцать четвертого ноября прибыли наконец инструкции и распоряжения адмиралтейства. Блаю предписывалось… сняться с якоря, «как только позволят ветер и течения», и без остановок идти мимо мыса Горн к островам Общества; на одном или нескольких островах архипелага (вовсе не оговаривалось, что непременно на Таити) забрать нужное количество побегов хлебного дерева и возвращаться через коварный Торресов пролив и мимо мыса Доброй Надежды; по пути домой зайти на Яву и заменить погибшие саженцы, если такие будут, другими полезными тропическими растениями. В заключение кругосветного плавания половина саженцев хлебного дерева должна была быть доставлена ботаническому саду в Кингстауне на острове Сент-Винсент, остальные — ботаническому саду в Кингстоне на Ямайке.
Видимо, среди людей Блая ходили самые страшные слухи (так уж было заведено: пока «Баунти» не покинул Англию, команде не полагалось ничего знать о маршруте и цели плавания), потому что вскоре бежали еще два матроса. Искать добровольцев было некогда, и бежавших заменили двумя принудительно назначенными моряками.
Двадцать восьмого ноября вся команда получила двухмесячное жалованье вперед, что позволило морякам напоследок погулять — основательно, надо думать, — на берегу. Рано утром следующего дня «Баунти» вышел в море. А 3 декабря измученная команда после безуспешного поединка с волнами и встречным ветром несолоно хлебавши возвратилась в Спитхед. Двое назначенных воспользовались случаем улизнуть; хлебное дерево их ничуть не прельщало. Блай к этому времени окончательно утратил всякое доверие к алкоголику Хаггену и заменил одного из беглецов молодым судовым врачом Ледуордом, который, как ни странно, согласился наняться матросом. Так Блаю еще раз удалось настоять на своем.
Шестого декабря с суши подул благоприятный северный ветер, и исполнительный Блай сделал новую попытку. Только он вышел в Ламанш, как ветер переменился, и юго-западный шторм загнал взбешенного Блая опять в Спитхед. Задержки из-за неблагоприятной погоды были обычными для парусных судов, большинство капитанов привыкли к ним и спокойно относились к неудачам. Но у Блая были все основания волноваться: еще неделя-другая, и он рискует дойти до мыса Горн в такую пору, когда из-за зимних штормов его нельзя будет обогнуть. Это было тем более досадно, что в начале месяца, когда в проливе держалась идеальная погода, его задержала непростительная медлительность адмиралтейства.
Шторм крепчал, и после нескольких дней нетерпеливого ожидания Блай отправил письмо в адмиралтейство с весьма разумной просьбой позволить ему в крайнем случае и на первом этапе идти мимо мыса Доброй Надежды. Отказать ему не могли, но почта между Портсмутом и Лондоном шла долго, и он потерял еще одну неделю, дожидаясь ответа. На военно-морской базе уже готовились праздновать рождество, когда ветер, сохраняя прежнюю силу, вдруг переменил направление. С мрачной решимостью Блай велел поднять якоря и ставить паруса. Точно стрела с натянутой тетивы, «Баунти» вырвался в Ламанш и исчез в штормовой мгле. Будь что будет, на этот раз Блай не собирался возвращаться!
Если не считать волокиты с инструкцией, экспедиция была вроде бы подготовлена очень тщательно. Что и говорить, на совершенствование и переоборудование судна потратили немало денег и усилий, но лорды адмиралтейства, к сожалению, не проявили такой же осмотрительности при решении другой, более сложной проблемы — при наборе команды для «Баунти». Допущенные тут ошибки во многом предопределили трагический исход экспедиции, поэтому важно уже сейчас остановиться на них.
По указанию адмиралтейства команда должна была состоять из сорока пяти человек плюс ботаник и садовник, которые рассматривались скорее как пассажиры. Столько людей и было набрано в Лондоне, но одного из матросов, сбежавших перед самым выходом из Портсмута, почему-то никем не заменили (скорее всего, не успели); следовательно, команда в начале плавания состояла из сорока четырех человек. По обязанностям она делилась так:
Навигационный персонал
один командир корабля
один штурман
два помощника штурмана
два гардемарина
два старшины
один помощник старшины
один боцман
один младший боцман
двадцать три матроса
Прочие
три плотника
один парусный мастер
один канонир
один младший канонир
один оружейный мастер
один капрал
один врач
один писарь