На бензоколонке только девушки

Флэгг Фэнни

К лету Хертруд Мэй и Тула Джун закончили старшую школу Обе всем страшно нравились, участвовали в Дамском ансамбле аккордеонисток Пуласки по четвергам вечером и даже прошли в его составе с парадом на празднике «Дни польки». И у Тулы, и у Гертруд были постоянные ухажеры, девочки жили дома и помогали мамуле на кухне. Младшая, Софи, перешла в старшие классы. Все три девочки мамулю радовали. Хертруд – ширококостная, добродушная и громогласная хохотушка, как ее отец. Тула – просто дурашливая и смешливая. Софи – красотка, и мальчишкам так нравилась, но была застенчивая, тихая и очень домашняя, мамуле утеха. Фрици та уже потеряла и хотела остальных

своих цыпляток держать к себе поближе – чтобы пригляд был.

Мамуля ничего не сказала, но заметила, что из всех ее деток Софи Мари – самая набожная, службу в церкви никогда не пропускает и каждый вечер уже читает по четкам. Мамуля не удивилась бы, окажись у Софи религиозное призвание. Надеялась, что так и будет. Монахиня в семье – это чудесно. Хлядя, как Винк строит глазки барышням, особенно Энджи Бруковски, она понимала, что из него священника никогда не выйдет. Чтобы с ним позаигрывать, девчонки ездили аж из самого Грин-Бея.

К концу 1939 года люди в Вашингтоне, включая Франклина Рузвельта, убоявшись, что Соединенные Штаты все-таки окажутся втянутыми в войну, обеспокоились неподготовленностью страны. Корпус армейской авиации выпускал всего триста пилотов в год, и правительство втихаря и без особых фанфар разработало новую программу для колледжей – Подготовки гражданских летчиков; семейству Юрдабралински она только на руку сыграла. У них уже был скромный аэродром, организованный для Билли, а местному колледжу требовалось место для стоянки небольших самолетов и подготовки студентов. Они спросили Станислава, можно ли построить в его владениях маленький ангар, взяв землю в аренду, а он усмотрел в этом возможность для Винка и дочек и ответил, что даст попользоваться своей землей за так. Единственное условие: инструктор должен давать Винку и дочкам уроки – в свободное время. Девчонки пришли в восторг. Фрици они боготворили и хотели быть как она. А вот мамуля не обрадовалась. Хватит и того, что Фрици летает где желает.

Дорогие балбески,

Папуля написал мне о вашей новой затее. Жду не дождусь, когда вы возьмете меня покататься по бескрайним синим просторам. Билли говорит: «Будьте осторожны, берегите себя, веселитесь на всю катушку».

Фрици

У всех трех девочек получалось неплохо – кроме Тулы. В сольном полете она спустилась при посадке так низко, что переломала уйму кукурузы. После этого случая Тула решила, что все же лучше ей играть на аккордеоне и кататься на коньках.

Женщина-невидимка

Пойнт-Клиэр, Алабама

Не успела Си Си вернуться из свадебного путешествия, как тут же понеслась к маме – повидаться и забрать Ку-ку.

– Мама, медовый месяц вышел просто чудесный. Спасибо тебе еще раз, что приглядела за Ку-ку.

– Ой, милая, я с радостью.

Поболтав немного и рассказав о поездке, Си Си вгляделась в мать и спросила:

– Мама, все в порядке? Ты будто сама не своя.

– Ох, ну нет. То есть… ну… дети разъехались, и я занялась некоторой переоценкой, только и всего.

– Переоценкой чего?

– Ну вот как я горжусь своими доченьками. У Ли Ли и Ди Ди прекрасная карьера, ты вот учишься на ветеринара. И получается вроде, что я немного неудачница. Ничего в жизни не добилась.

– Мама, что ты говоришь такое? Ты работала и помогала папе учиться стоматологии.

– Ой… ну не так же долго. Да и потом – простая возня с бумагами.

– А

еще ты четверых детей вырастила. Ты всегда оказывалась рядом, когда была нам нужна. Ты готовила, убирала и приглядывала, чтобы мы всегда ходили в чистом. Я вообще не понимаю, как ты все успевала.

– Ох, милая, да это все домохозяйское. Любая так может.

– Нет, не любая. Я не могу. Бабушка уж точно не может. Не понимаю, почему ты себя совсем не ценишь. И ты никогда не жаловалась.

– Еще как жаловалась.

– Значит, не нам. Мы ни разу не слышали, чтобы ты ныла.

– Правда?

– Правда. Ты всегда была такая радостная, такая милая. Со всем соглашалась.

– Да?

– Еще как.

Под вечер Сьюки позвонила Дене:

– Дена, прошу тебя, говори мне правду и можешь быть жестоко откровенной. В колледже мы были не разлей вода.

– Да, верно.

– Что ты скажешь про мои главные человеческие качества?

– Ну… они у тебя отличные. Тебя все любили, Сьюки.

– Но за что?

– За что? Да с тобой весело, и ты всегда была такая…

– Сговорчивая?

– Да… всегда со всем соглашалась.

– Я так и знала!

– Что?

– Я никто. У меня самой никогда не было никаких настоящих человеческих черт. Я безликая. Просто чего-то набралась. Если б Ленор не слепила меня как человека, все бы увидели меня насквозь, а я – всего лишь серая, безликая масса, не более.

– Ох, Сьюки, это неправда.

– Нет, правда. Все эти годы я подражала другим людям. А сама я – пустой костюм.

– Сьюки, что случилось? Ты на себя не похожа.

– Именно. Я не есть я. Просто здоровенный ком плазмы, плавающий в пространстве… Женщина-невидимка. Почему я не выяснила все это в молодости, когда была возможность измениться? А теперь слишком поздно. Я уже слеплена. Я – на подпевках, и навсегда такой и останусь.

– Ой, Сьюки, это неправда. И меняться никогда не поздно, и что-то делать иначе.

– Нет, поздно. Во всяком случае, для меня. Мне кажется, я со школы вообще нисколько не изменилась. Просто снаружи постарела, вот и все.

– Ох, милая.

– Нет, все так и есть, Дена. И нет никого противней шестидесятилетней девочки из команды поддержки, которая по-прежнему пытается быть задорной. Меня от самой себя тошнит. Даже не знаю, нравятся ли мне по-настоящему люди или это все сплошь притворство. Ну да ладно, спасибо, что дружишь со мной.

Дена положила трубку. Ей было ужасно обидно за Сьюки, но она могла понять, почему та себя так чувствует. Она всегда считала, что Ленор смешная и с ней весело, но она ж ей не дочка. А рядом с Ленор – всяк на подпевках.

Грэнд-Рэпидз, Висконсин

Билли Бевинз видал немало девиц, но ни одна не походила на Фрици. Он был старше ее на двенадцать лет, но довольно скоро после представлений, когда они отправлялись в бар, она шла с ним по выпивке ноздря в ноздрю, крепкое словцо – за крепкое словцо, а недавно еще и своих добавила, каких он раньше ни разу не слышал. А сверх того стала почти таким же классным летчиком, как он сам.

Первые несколько месяцев в Грэнд-Рэпидз Фрици жила в отдельном гостиничном номере и все у них только шло в гору. Но со временем Хасси Минц, крылоходка из Алтуны, с которой жил Билли, поняла, что дни ее сочтены. Она видела, как Билли смотрит на Фрици и как на него поглядывает она. Он все отрицал, конечно же, но Гасси-то не дура. И вот однажды в субботу, пока Билли с Фрици показывали представление, она собрала вещи и уехала домой, в Алтуну. Но оставила Фрици записку.