На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

Сборник

года от Р.Х. 1975

2.. Л. В. Нусбергу

<Август?> 1975 года

Льву – барс

Хроника текущих событий

Перехожу к делу. Итальянские бумаги пока никак не получить [25] . Написал пока во Францию, попросил послать взад. Без них ничего не могу. Израильтянские тоже не получить. Остальное – <в> порядке. И Мышь [26] , и я, и Неженка целуем вас. Грустно без вас. Не приедет Лэ, конфет не привезет. Зайца хочу. С чесноком. Но вообще люблю Натальев [27] . Террористок. Они здесь в моде. Единственное, что. Теперь по порядку. Борзунечка любимая уже сшибла машину. Машина вдребезги, борзунечка отделалась порезанным задом. Страху было на весь отель, но оказалось, всё в порядке. Открыла дверь, вышла на улицу и отправилась искать меня. Она девушка самостоятельная. Мышь ее разбаловала, и она делает что хочет. Меня, правда, слушает. И любит больше. Все от нее в восторге. Заводит нам знакомства, моется специальным собачьим шампунем и носится по парку, ловя ежей. Во второй парк ее не пускаем: там павлины, лебеди, гуси. Уже получено письмо от князя Теймураза Багратиона, ответственного секретаря Толстовского фонда. Он узнал, что в Вене есть борзая. В июне Нью-Йоркский клуб борзых устроил выставку на землях фонда. Ожидается слияние. Толстовцам нечего было выставить, и они скорбели. Теперь мы им ужо покажем. Написал князю Теймуразю. Жду ответа. Толстовский фонд гарантирует проживание в Вене или в Риме в течение 2–3 месяцев до получения визы из расчета 45 вшиллингов в день плюс 1500 на одежды плюс непредвиденные расходы (такси в первые дни, врачи, адвокаты, этс.). В дальнейшем обеспечивает работой или пособием в течение двух лет (иногда дольше), хотя сам горит. Гарик Элинсон [28] настойчиво советует мне ИРСИ, но почему, не пишет; Сохнут занимается израильскими евреями, Хиас – американскими [29] , остальные идут или по фонду (интеллигенция творческая, художники, шизофреники, идолопоклонники), или по ИРСИ – техническая. Это насколько я понимаю. Могу и ошибиться, впрочем, разницы никакой. Хиас дает 50 вшиллингов, но туже с непредвиденными. Австрии эти лавочки остопиздели, танки в Братиславе, мясники швыряются в русских мясом, полицейские вспоминают 45-й год. Однако в газетах серьезно обсуждаются русские проблемы: соцреализм спускает пары, кардинал Кёниг <пишет> о положении русской церкви – это в центральной «Ди Прессе». Но более мелкие проблемы не волнуют. Общался с корреспондентами, понял. Если имя, то чтоб скандальное (для «Курира») или академическое (для «Ди Прессе» [30] ). Начинать

в Австрии нельзя, но ждать приходится. К Володе М. [31] приехал друг из «Континента», привез гонорар, заодно купил права на книжку. Скелет Володя пока попридержал. «Континент» здесь (пока) единственная надежда. Но идет борьба внутри него. Сол выступил против Донатыча, Максимов еле отстоял. Еврея Голомштока (секретаря) сменил христианин Терновский – намечающееся сближение с «Русской мыслью» [32] . Стихов, кроме Бродского и Галича, еще не было. Похоже, и не будет – новомировская традиция. Журнал сильный именами, но материалу небогато (на будущее). Расширяется политический восточноевропейский отдел, журнал приобретает окраску. Анонсированные параллельные издания на англ-франц-нем пока в проекте. Вышел только 2-й номер на немецком без стихов. Хотя переводчики есть. Платят авторам отменно (забота Максимова). На перевод нет средств. Журнал, однако, солидный и серьезный. Остальные издания периодичнее и непопулярны, вроде брошюр по кинетизму – для 30-ти человек в мире. На что делать акцент? На себя. Здесь нет проблем общих, ТОЛЬКО ЧАСТНЫЕ. Общие никому не интересны. А частные разрешаются легко. Мне предложили: 1 (одну) лекцию в Йеле, и потом, может быть, турне. Были Сюзанна и Миша [33] (порознь, они полаялись). Сюзанна предложила работать… геологом, а литературой заниматься побочно [34] . «5 поэтов» пошли под нож, она выкупила 500 копий [35] . Миша работает на галереи из 27-ми процентов, но предложил финансировать и оформить издания. Единственная надежда издавать за свой счет. То же говорят и венская профессура. Издавать и продавать. Спрос на русское искусство составляет 0,01 процент, ибо есть еще искусство новозеландское, малайское, японское, голландское, и они попадают на Запад в лучших своих образцах и в неограниченном количестве. Акцент нужно делать на СЕБЯ. Тогда считаются. Был у Глейзера [36] , потом собрал сведения о нем. Общее мнение: спекулянт, наличествует мания величия. 50 работ, которые он показал, никакого интереса не вызвали: «Ну и что?» Сидит и ждет, что ему предложат галерею, и он – директором. Впечатление крайне жалкое. Предлагают продать работы. Для него это подобно смерти: новых поступлений не предвидится, а без картинок он – ничто. Потому и говорю: акцент нужно делать на СЕБЯ. Я и без картинок перевожусь сейчас на немецкий, рекомендован в швейцарскую антологию, на Южно-Германское радио [37] , и это результат разговора только с одним профессором, переводчицей Крученыха и Хлебникова [38] .0 современной литературе представление самое смутное и недоверчивое, также и о живописи. В кафе «Хавелка», где собирается наша братия, на стенках висит меньше картинок, чем у меня, но ТО же качество, и ТЕ же направления. Это так называемая «венская школа» [39] – помесь Петроченкова с Путилиным, Галецкий и Арефьев один к одному. Есть и хорошие работы. Знакомо до ужаса. На выставках, правда, не был, наблюдаю «изнутри». Атмосфера та же, только более рафинированная. Ошалелый А. Г. [40] ничего не советует. Звонил ему, спрашивал. Мямлит, видимо, боится конкуренции. На привет не реагировал. Миша, которому я тебя не называл по вполне понятным причинам: здесь никому доверять НЕЛЬЗЯ (это, разумеется, не касается близких отношений, как у меня с Мишей – свое я ему доверяю), сказал: нужны Тышлер, купит сам, Фонвизин, Свешников, уже не говорю за авангард. Из современных не котируется НИКТО. Пойми, я ничего не имею против Глейзера! Просто тут есть возможность понаблюдать, посуммировать. Миша, тот занят именами, уже имеющими быть, и попыткой создать таковые. А на это потребуется не один год и уйма чернового материала – фото и данных. Рекомендую тебе ЧЕРЕЗ НАТАЛЬЮ [41] связаться с носорогом [42] и МОИМ именем получить фотоматериал по всем художникам: а) слайды выставки 23-х [43] (они у него), б) слайды в Газа, в) допечатать пробники отснятого материала и обработать их. Возможностей использовать всё это пока не предвидится, но располагать этим жизненно необходимо. Шемякин отговаривает меня заниматься художниками, а Глейзер просто очень недоволен. Однако слайды нужны мне в первую очередь: в Америке возможны лекции, и без материала – завал. Если сможешь, поделись своими (сохраню и верну, публиковать пока не буду, только как лекционный материал).

25

Кузьминский послал записную книжку со всеми западными контактами из СССР в Рим и долго не мог ее получить (см. письмо № 3).

26

Семейное прозвище Эммы Карловны Подберезкиной, жены Кузьминского. См. интервью с Михаилом Левиным в наст. изд.

27

Имеются в виду участницы возглавляемой Нусбергом группы «Движение» художницы-кинетистки Галина Битт по прозвищу Заяц и Наталья Прокуратова. Лэ – Лев Нусберг.

28

Художник Генрих Давыдович Элинсон (1935–2010).

29

«Хиас», «Сохнут» – международные еврейские агентства, занимающееся организацией репатриации в Израиль и помощью еврейским эмигрантам.

30

Австрийские ежедневные газеты Kurier и Die Presse.

31

Писатель Владимир Марамзин (Владимир Рафаилович Кацнельсон, 1934–2021).

32

О конфликте внутри редакции журнала «Континент» в 1975 году см.: Скарлыгина Е. Ю. Андрей Синявский и Владимир Максимов: К истории полемики // Вопросы литературы. 2018. № 3. С. 199–217.

33

Сюзанна Масси и Михаил Шемякин.

34

В конце 1950-х – начале 1960-х годов Кузьминский, как и многие представители неофициальной литературы его круга, подрабатывал летом в геологических экспедициях.

35

См. прим. 4.

36

Александр Давидович Глезер (1934–2016) – коллекционер, издатель, один из организаторов «Бульдозерной выставки» в Москве в 1974 году. В феврале 1975 года был вынужден эмигрировать. В 1976 году на основе своей коллекции открыл под Парижем в Монжероне Музей современного русского искусства в изгнании.

37

Журнал Pestsaule и радиостанция SDR, ныне SWR.

38

Роземари Циглер.

39

Имеется в виду Венская школа фантастического реализма. Автором термина является венский критик Йоханн Мушик. См.: Muschik /. Die Wiener Schule des Phantastischen Realismus. Gutersloh: Bertelsmann, 1974.

40

Александр Глезер.

41

Наталья Владимировна Лесниченко – секретарша Кузьминского в Ленинграде.

42

Геннадий Самуилович Приходько (р. 1938) – один из ведущих фотографов неофициальной сцены Ленинграда, автор фотопортретов большинства ее участников; был близок кругу Шемякина и Кузьминского.

43

Домашняя выставка, состоявшаяся в квартире у Кузьминского в Ленинграде осенью 1974 года.

Касаемо книжечек 20-х <годов> пока узнать ничего не могу. Миша каталогов не достал, а жать на него я не вправе. С «левыми» формальными кругами пока очень слабый контакт, ВСЁ здесь базируется на знакомствах. Чертков [44] рекомендовал меня профессуре, они уже дальше. Сам Чертков в Вене не преуспел (а ведь с именем!), дали два часа в неделю, и двинул в Париж. Растолстел, облысел; на возможности смотрит скептически (как и все здесь). Полагаю, лучшая программа следующая: утвердить себя как личность (в чем Глейзер не смог) и иметь неограниченный запас информации, без выбора, Лэ, без выбора твоего. Нужна школа Арефьева (Шварц, Васми, Шагин), ибо школа. Нужен массированный удар, а не стрельба именами. Как базис, необходимо иметь стариков (связь, продолжение). Удивить можно только количеством, качество здесь то же и выше. Но работать придется жутко. Первые три года доказывать факт собственного существования, в чем, кстати, поможет материал. Вилли Бруй [45] коммивояжер-ствует с чемоданчиком своих работ, купил уже несколько домов, каковые сдает русским эмигрантам и заставляет еще копать огород. Художники растворяются в общей массе. В Париже их 30 000, в Вене – 3000 (не считая тротуарных и на дому), поэтому русское искусство должно вливаться ИМЕНАМИ, представляющими МАССУ Как я с поэтами. А старых русских поэтов здесь нет. После первой эмиграции не появилось ничего серьезного. Однако книги выходят (напечатать здесь можно всё, включая Джеймса Олдриджа в русском переводе). Вышел Бетаки [46] . Гавно (сужу по тому, что в «Гранях»), Лия Владимирова (тоже гавно), больше никого не смотрел, да наверно, и нету [47] .

44

Леонид Натанович Чертков (1933–2000) – поэт, филолог.

45

Вильям Петрович Бруй (William Brui, р. 1946) – художник, эмигрировал в 1970 году.

46

Бетаки В. Замыкание времени. Париж: Editeurs Reunis, 1974.

47

Бетаки В. 1) Пляски истории. Сюита для актеров и фигляров с оркестром //Грани. 1974. № 91. С. 3–14; 2) Стихи // Грани. 1974. № 94. С. 141–148; Владимирова Л. Стихи // Грани. 1974. № 92–93. С. 117–122.

Без языка, натурально, полный завал. Одна из причин, почему трудно что-нибудь узнать, находясь в Вене. Для жизни знание языка необязательно, в магазинах можно объясниться на пальцах. Публика едет больше смешанная: спекулянты, мясники, парикмахеры. Израиль русские вопросы не волнуют. Смотрят, как в деревне на блох: ну водятся, ну и что? Все попытки связать русский и еврейский вопросы воедино в Вене терпят крах. А в Израиле их вообще не терпят. Найти нужных людей, чтоб выслушали, никакой возможности. Занимаются чиновники. И никаких поблажек: все на общих основаниях. Горит, не горит человек – то же отношение. Бумаги не получить – никакого волнения. Напишите подробный список и доверенность. Написал, кому. Не удосужились позвонить: ждут, когда сам объявится. Вот и сижу второй месяц с тем же, с чем выехал. Миша приехал, привез десятка два гравюр в подарок, 2000 франков (извинялся: больше пока нет), а это 8000 шиллингов! Миша живет еще по русским меркам. Сюзанна, получив за экранизацию «Николая и Александры» [48] полмиллиона долларов, долго жаловалась, что денег нет, оставила сдачу с 1000 шиллингов. Так что с деньгами у меня в 10 раз лучше, чем у прочих эмигрантов. Хотя женщины дороги: 1500–2000 шиллингов за раз. Это непереносимо. Никаких денег не хватит. Купил афганский кинжал за 250 шиллингов, буду кого-нибудь немножко рэзать. Сходил на секс-фильм: ебля и без сюжета. Скучно. В Эстонии в тысячу раз более Запад, чем здесь. Единственно жизнь в Вене – для собак. Нежка шляется как королева по всем кафе и ресторанам, осторожно переступает, и предлагают водички (бесплатно). Не пустили только в «Сашу» [49] . Впрочем, меня тоже не пустили, поскольку без галстука. В «Мулен-Руже» пришлось заказывать вино за 500 вшиллингов, поскольку я был в козьей шкуре. Следующий раз приду в халате, только яйцам холодно. А так хожу куда хочу, и никто не вздрагивает. Миша подарил пиджак кожаный парижский черный за 5000 вшиллингов, купил к нему серые брюки за 500, ботинки за 600, белую рубашку за 400 (фонд платит) и ищу бабочку. Теперь в «Мулен-Руже» и «Казанове» смогу заказывать минеральную воду. Нужна еще зажигалка за 2000, и можно

чувствовать себя человеком. Правда, в артистических кафе (слава Богу, профессорша привела) и так себя человеком чувствуешь, без штанов. Купил машину марки «Рено Гардини» за 60 долларов, но ездить не умею. Стоит. Нужны еще права, а с этим туго. Учиться ездить некогда, да и бензин дорог. Такси вздорожали на 20 процентов – сиди и пересчитывай! Деньги за машину еще не отдал, директор отеля Коля, бывший фарцовщик с Галереи [50] , подождет. Он меня и так возит на другой, «Фольксвагене», который ему купила хозяйка, чтобы не плакал. А сейчас хозяйка в Риме, отдала ему свою, ездим на ейной. Но ездить некогда. Пишу роман. Уже три печатных листа, страниц 80, и конца ему не видно. Успех обеспечен, называется «Хотэль цум Тюркен» [51] , купят все эмигранты. Материалу завал. Из кастрюли украли курицу. Одна подруга из Москвы, уезжая в Рим, продала в отеле использованные и обрезанные автобусные билеты по 6 шиллингов. Долго били (морально), обнаружил директор Коля! Роман в стиле «Биробиджана» [52] – высокое и низкое, за вычетом лирической линии. Там у меня герои в холере сливаются в экстазе на унитазе. Сексу больше, чем у Генри Миллера и Набокова: одну подругу трахнул бульдог, другую попользовали на карте Советского Союза в канадском посольстве. Нега фигурирует в каждой главе. Кормят ее виноградом, шерсть прядут и продают в Советский Союз под видом манчестерской пряжи.

48

«Nicholas and Alexandra» (1971, реж. Ф. Шаффнер) – фильм по одноименной книге Р. и С. Масси о последнем русском императоре и его жене.

49

Фешенебельное кафе при гостинице «Захер» («Sacher»).

50

Галерея «Гостиного Двора», в 1960-1980-е годы место подпольной торговли импортными товарами.

51

Две первые части романа публиковались в парижском альманахе «Мулета» («Мулета-А» и «Мулета-В»); отд. изд.: Константин К Кузьминский. Hotel zum Тюркен. Вроде бы роман: в 2 т. Вена/Техас/Нью-Йорк/Куринохуйск (СПб.): Последний подвал, 1975-1999-2003-2012. Далее текст романа цит. по этому изданию.

52

Поэма Кузьминского 1974 года. См. [АГЛ 2А, 544–550].

Сегодня пойду к Кире Львовне Вольф, милейшей петербуржской старушке, дочке и внучке издателей. Она поит меня чаем и ругает Вену, где она с 1920 года. Правда, жила еще в Берлине и Мюнхене. Вот и все мои знакомства, за вычетом четы профессоров из Риги, матлингвиста из Ленинграда, журналистки Алены из Москвы и корреспондента «Свенске дагбладет» Хоффера. Да, еще Роз-Мари, моя переводчица, и помолвленная парочка молодых венцев, которая сейчас в Греции. И еще чешка Кристина, блядь из ночного бара. Познакомились на улице, говорили по-английски. Год работает в борделе, зарабатывает средства на учебу по специальности химик-фармацевт. Валяется Джойс, не читаю. Купил детективов и секс-боевиков, скучно. Пишу роман.

Американская профессура откликнулась немедля, кто письмом, кто телеграммой, все очень рады, но вакансии заняты. С горя пишу статьи по разным вопросам. Матлингвист Игорь переводит на немецкий язык [53] . Читаем вслух.

Номер в отеле прекрасный, метров 14, и если бы не воровали куриц из кастрюль, жизнь была бы что надо. Поэтому купил плитку, а Миша подарил китайский чайник, увидели в ресторане. Он меня провел по всем кабакам, чтобы я не страдал. На Пратере имели кинетические удовольствия: качели, карусели, американские горы, замки монстров, секс-музеи, кидался мячиками, гонял по треку на гоночных автомобилях, поимел детство за 1500 вшиллингов.

53

Игорь Шур, один из обитателей отеля «Цум Тюркен». См. письмо № 22.

Нега избаловалась как ребенок. Спит сразу на двух койках, ест всякие вкуснятины (но по режиму, по режиму), зад давно зажил, который она об фару (страху мы натерпелись, передать невозможно), непослушна до крайности: на днях, когда я шел на свидание к профессорше, выскочила за мной из отеля и побежала в парк гонять утей и гусей. Ловил ее по парку полчаса. Потом сидела наказанная на полу у раковины и весь следующий день вздыхала. С ней не разговаривали, и она страдала. Беспокойства с ней никакого, единственно нельзя оставлять одну: научилась открывать дверь. Шляется с нами повсюду, ужасно любит детей. И дети ее. Чистенькая, ухоженная, моем в ванной собачьим шампунем за 25 вшиллингов на три раза. Специальный корм не покупаем, это всё химия, кормим супами, рисом, кефиром, морковкой, много костей для зубок, но ребрушки держим в форме. Помимо того что гуляем утром и днем в поводке (всё в том же, ей в нем удобно), ночью выпускаем побегать в парк. У нас тут самый аристократический район, рядом два парка, но воздух очень сырой: Вена в низине и ревматикам плохо. У меня жутко болит старый перелом запястья. В Америке нам обещают позаботиться о собаке, начиная с перевозки. Есть знакомые на авиалиниях, к сожалению, не на тех. Но ее встретят. Сюзанна обещала. А там постараюсь попасть под Нью-Йорк, чтобы Нежке было где бегать. Я-то всё равно постараюсь лежать на диване и трудиться умственно, но это как получится.

Выбирайтесь немедля, медлить здесь придется, потому что ритм здесь другой и сразу ничего не делается. Разве что интервью, но от них проку на пять минут, а чтобы каждый день, так не все же Исаичи. // ему-то приходится каждый день придумывать что-нибудь новенькое, так что приготовься к длительной работе в спокойной обстановке. Мы там все живем на нерве, а здесь в первую очередь от нервов лечат. Информации столько, что за ней не нужно гоняться, ее стараются избегать. Главное, что поразительно, что здесь никто не вздрагивает, нет никаких оснований, а чужие проблемы никого не ебут. Это нужно понять заранее и не соваться до времени, просто делать дело. Против дела тут никто не возражает, и информацию ценят. Академически. Проблемы же не переносят. На это мне жалуются американские профессора, придется серьезные вещи преподносить ернически, Куперман [54] уже начал. Но ведь, говоря по-честному, Лэ, нас же не волнует, что в Китае, почему Запад должны волновать русские проблемы? По-человечески это непонятно, но о какой человечности можно говорить в мире наживы и капитала? Вот и вступают в комсомол от собственной неполноценности. Но информацию чтут. Равно и работу. К именам относятся серьезно, но надо их иметь. Как вытаскивать людей, я не представляю. Здесь, в Вене, ничего поделать невозможно, не говоря о том, что все в Италии, послал туда хозяйку, параллельно написал по твоему адресу [55] . Ни ответа ни привета. Написал крайне вежливо и скупо. Ты же не объяснил, что туда можно писать. Вот и это письмо. Пишу тебе, как ты просишь, подробно, а дойдет ли, и когда? Береги себя, не делай глупостей и торопись. Дико хочу увидеть всех вас, зайцев и рысей и пашек [56] . Уже тоскую. И предпринять ничего не могу пока. И указаний от тебя никаких. Напиши, напиши, напиши! Целуем, целуем, любим, ждем.

54

Юрий Леонидович Куперман (Купер, р. 1940) – художник, эмигрировал в 1972 году; автор романа «Московский натюрморт» (Нью-Йорк, 1975).

55

См. письма Николь де Понтшарра (Постниковой) в [ACRC: 6, 6].

56

Художники-кинетисты Галина Витт, Игорь Захаров-Росс, Павел Бурдуков.

Венский зоопарк

3. Э. Вейнгер

22 августа – 11 сентября 1975 года

Вена, 22 августа,

хотель цум Тюркен

Эстер, ты что, на 12 килограмм головы похудела? Я тут сижу, схожу с ума, Сюзанна примчалась из Америки проведать, Миша из Парижа, звоню тебе, не отвечают, думаю – на каникулах, а она – «писать разучилась». И добро б стихи. А то – письма. А я тут антисемитские демонстрации закатываю, что евреи мои рукописи замылили [57] , сижу как дурак (дурак и есть), без материалов, двух слов без них связать не могу, даю интервью по памяти – а Эстер и не чешется. Что с тобой случилось? Ну, понимаю, Запад. Ну, растлевающее влияние. Сам как в подушку бьюсь – и никакого эффекта. Ну, там не получил писем, так мне не поздравительные открытки нужны. Пятьдесят человек доверили мне свои рукописи и работы, я уже собрался продать Мишкины гравюры, которые он мне здесь подарил, и идти в Сохнут в ногах валяться, чтоб на недельку в землю обетованную пустили, а как потом обратно? Насильно обрежут, а потом доказывай. И ты, оказывается, всё это время была в Иерушалайме! Ну знаешь, Эстер, на тебя это не похоже. Я там пою ей дифирамбы, можно сказать, единственной женщине, а она… Месяц назад я был в еврейском посольстве, жалел, что у меня нету гранат и автоматов, палестинским террористам после меня делать было бы нечего, я им про русско-еврейскую культуру говорю, людей, говорю, спасать надо, а мне учебник идиша предлагают, или там, чем побери, иврита. Бродский им не еврей, и Шагал тоже, им Каплана подавай, да чтоб конец обрезанный. Тыкался как дурак, рукописи, говорю, там у меня. Да-да, напишите подробный список и кому доверяете найти и получить. Я говорю, 10 килограмм ру-ко-пи-сей – стихов (моих, Кривулина, Ханана, Красовицкого, и т. д., и т. п.), прозы, единственный человек в мире, кроме меня, ленинградских поэтов знает, Эстер Вейнгер, ей и доверяю. И еще микрофильмы, магнитофонные записи. А сколько их, я что, считал? Мне в Москву их пришлось отправлять с человеком, а потом у голландского посольства с ними топтаться, когда не пускали (это вам не Голанские высоты, там семечки), когда у меня 12 кг криминала, и причем не своего, ведь и других повяжут, чорт бы побрал, свои рукописи я в голове вывез, а работу? Да-да, мы пошлем этот список и доверенность в Израиль, там всё найдут. Чорта с два. Неделю назад Коля [58] был в посольстве, ему сказали: передайте Кузьминскому, что его рукописи прибыли, но перемешались с другими, и в них не разобраться, а тебя, как я понимаю, и вообще не искали, хотя адрес на доверенности я дал, и даже, по-моему, телефон. Я в понедельник пойду в эту лавочку, дам доверенность на Юру, на чорта, на дьявола, но всё равно без тебя не разобраться, а там еще микрофильмы и мумие, и малахитики в коробочке (точнее, в кассете). Это здесь ничего не стоит (цацки), но не пропадать же добру.

57

Архив Кузьминского был переправлен из Москвы через голландское посольство дипломатической почтой в Израиль, доверенность на получение была выдана его ленинградской знакомой Эстер Вейнгер (товароведу магазина «Букинист» на Литейном проспекте). Получение архива, затянувшееся на несколько лет, является одним из сквозных сюжетов переписки Кузьминского.

58

Директор отеля «Цум Тюркен».

Но виновата в основном ведь ты, Эстер. Доверенность, надо полагать, на тебя там уже лежит. А как там всё это, процедура эта, делается, я же понятия не имею. Я имею понятие, как стоять перед голландским посольством с чемоданом рукописей и как их собирать, это я умею. А как их добывать у друзей-евреев, это уже другой вопрос. Все эти еврейские вопросы у меня уже поперек горла стоят. Кажется, Израиль пожалеет, что вытащил меня. Я к ним со всей душой, как в России, а они поворачиваются своим тохесом. А я ведь роман пишу. И, должен отметить, неплохой. Нестандартный. А ведь и переведут, а что я напишу – от меня зависит. Смотри, возьму тебя в героини. Там у меня одну героиню бульдог трахнул, другую в канадском посольстве попользовали. А герои – один омерзительнее другого. Написал уже три печатных листа и еще буду.

Не, Эстер, это не серьезно. Ты там своего Гершензона на еврейский переводишь, а чтобы написать, что здесь опубликовано по-русски, не можешь. Где-то издан Веничка Ерофеев, «Москва – Петушки», а где? [59]

Кто еще издан, что там Гробманы [60] чирикают, о какой книжке (издать) ты там говоришь? Ежели о моей, то обойдется. Подождет. Я говорил о еврейской антологии, но ее еще предстоит делать. Часть материалов не готова, в Ленинграде. Кроме того, нужна билингва, с переводом на иврит, возможно ли это? То, что у тебя магазин, уже хорошо. Через годик завалю тебя изданиями, готовь рекламу. И это притом что с русской литературой здесь всё невероятно сложно, никому она не нужна. Надо группироваться вокруг «Континента»: Марамзин будет говорить с Максимовым. Впрочем, будет ли? Надо всё самому. Сам бы и в Израиль поехал, но очень сложно с визами, а в середине сентября надо в Штаты. Там ждут лекции и доклады, пригласили в Йель, а с чем их читать? Знал бы я, что ты там и просто не отвечаешь, начал бы чесаться сам и уже съездил бы. А сейчас уже поздно. Документы не успеть оформить. Второй мой друг тоже постарался: записную книжку послал диппочтой в Рим, на «до востребования» вместо Виньковецкого [61] . И теперь не получить. Виньковецкий, впрочем, тоже на письмо не ответил. Ладно, буду надеяться на себя, но бумаги из этого Богом оставленного Израиля получить нужно. Здесь же это никого не колеблет. Да, послали, но мы ничем помочь не можем… Ну, я это им припомню. Драться придется на четыре фронта – ну, что ж! Всегда готов.

59

Роман Венедикта Ерофеева вышел в третьем номере израильского журнала «Ами» в 1973 году. См. интервью с одним из издателей «Ами» М. Левиным в наст. изд.

60

Художник и поэт Михаил Яковлевич Гробман (р. 1939) и его жена Ирина Израилевна Врубель-Голубкина (р. 1943) эмигрировали из Москвы в Израиль в 1971 году.

61

Яков Аронович Виньковецкий (1938–1984) – художник, философ, ученый, активный участник неофициальной художественной и литературной жизни Ленинграда. Эмигрировал в 1975 году в США. См. письмо № 4, а также интервью Л. Межибовского с Д. Боултом и Ю. Горячевой с М. Левиным в наст. изд.