На Бородинском поле
Шрифт:
У всякого народа своя история, а в истории свои критические моменты, по которым можно судить о силе и величии его духа…
(В.Г. Белинский)
Отечественная война 1812 года минула вот уже почти два столетия назад. Но события её не перестают интересовать и волновать нас. Ежегодно тысячи людей собираются на Бородинском поле и вспоминают о грандиозной битве, произошедшей здесь 26 августа (7 сентября по новому стилю) 1812 года между Российской императорской армией и Великой армией императора французов Наполеона. Сражение при селе Бородино, несмотря на прошедшие столетия, остаётся одним из самых значимых событий прошлого России. Так же, как сражения древних эпох – с монголо-татарами на Куликовом поле, с ливонцами на Чудском озере или более близкого к нам времени – с фашистами на Прохоровском поле. Почему, отчего, именно военные годы нашей истории запоминаем мы лучше других и вспоминаем чаще? Почему писатели, поэты, художники, музыканты вновь и вновь обращаются за сюжетами своих творений к
Многочисленные документы, сохранившиеся в архивах, воспоминания современников, письма, рассказы участников, свидетельствуют единодушно, что в этой небывалой битве героями, в буквальном смысле слова, были все: от главнокомандующего до простого солдата. И всё же были в этот день совершены столь славные подвиги, о которых слагали стихи современники, писали в романах потомки, и которые до сих пор изучают историки. О них с восторгом и слезами на глазах рассказывали друг другу на биваках солдаты XIX столетия. Их пример вдохновлял на подвиги защитников родной страны в тяжелейшие годы Великой Отечественной войны. Об этих же героях вновь и вновь вспоминают и наши современники, свято хранящие и тщательно изучающие все детали той величественной и горькой эпохи.
Если в канун «Дня Бородино» (7 сентября) вам удастся оказаться в лагере реконструкторов на Бородинском поле, подойдите к одному из костров, где неспешную беседу ведут убелённый сединами старец (в миру заслуженный учитель или владелец страховой кампании), крепкий мужчина средних лет (в обычной жизни редактор, авиаконструктор или архивист) и юный их товарищ (студент одного из столичных ВУЗов). Картина будет почти такой же, какую можно было наблюдать на биваке российской армии в далёком 1812 году.
В лесу дремучем, на поляне
Отряд наездников сидит.
Окрестность вся в седом тумане;
Кругом осенний ветр шумит,
На тусклый месяц набегают
Порой густые облака;
Надулась черная река,
И молнии вдали сверкают.
Плащи навешаны шатром
На пиках, вглубь земли вонзённых;
Биваки в сумраке ночном,
Вокруг костров воспламенённых;
Средь них толпами удальцы:
Ахтырцы, бугцы и донцы.
Пируют всадники лихие,
Свершив отчаянный набег;
Заботы трудны боевые,
Но весел шумный их ночлег;
Живой беседой сокращают
Они друг другу час ночной;
Дела вождей страны родной
Воспоминаньем оживляют
И лес угрюмый и густой
Весёлым пеньем пробуждают.
(К.Ф. Рылеев)
О ком же говорят они? Чьи имена, чьи подвиги «воспоминаньем оживляют»? Давайте послушаем…
…Маститый страж страны державной,
Смиритель всех её врагов,
Сей остальной из стаи славной
Екатерининских орлов.
(А.С. Пушкин).
Во всех воспоминаниях о Бородинском сражении и его участниках одним из главных героев всегда бывает главнокомандующий российской армией – генерал от инфантерии 1 Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. Конечно, он не водил войска в бой лично, но именно он принял решение сразиться с Наполеоном на поле у села Бородино, именно он осуществлял общее командование войсками в этот великий день. Но важнее всего было то, что русские солдаты безгранично верили генералу Кутузову. Они знали его ещё по Суворовским походам как храброго, умного, внимательного командира. Он не был главнокомандующим войсками в начале войны, но получил это назначение, когда, по единодушному мнению государя императора, всей армии и всего русского общества генеральное сражение с неприятелем стало необходимо.
1
Генерал от инфантерии – в российской армии – военный чин для генералов, служивших в пехоте. Лица, имевшие этот чин, обычно командовали армиями, занимали высшие военные и государственные посты.
Михаил Илларионович Кутузов родился в 1747 году в довольно богатой дворянской семье и получил прекрасное образование. Обширные познания в точных науках, в истории и свободное владение несколькими языками позволили ему со временем стать одним из самых замечательных политических и военных деятелей России. Полководческий талант М.И. Кутузова, его редкий дар стратега, проявились в русско-турецких войнах конца XVIII века, схватках с Наполеоном в 1805 г., Отечественной войне 1812 года. Кроме того, не единожды Российское правительство имело случай убедиться в его дипломатических способностях, с успехом используя их в сложных политических миссиях при иностранных дворах. Вершиной дипломатической карьеры М.И. Кутузова было заключение Бухарестского мира с Турцией в мае 1812 года. Сначала под командованием М.И. Голенищева-Кутузова турецкие войска были разбиты в сражениях под Рущуком и Слободзеей, а затем турецкое правительство подписало мирный договор на выгодных для России условиях. В тот момент заключение договора с Турцией было особенно важно, поскольку весною 1812 года уже не оставалось сомнений в намерениях Наполеона начать войну с Россией. За военные успехи в борьбе с Турцией М.И. Голенищев-Кутузов был сначала пожалован титулом графа Российской империи, а после утверждения императором Александром I русско-турецкого договора – титулом светлейшего князя.
Когда 12 июня 1812 года многонациональные наполеоновские войска вступили в пределы Российской империи, Кутузов был назначен командовать отдельным Нарвским корпусом, выделенным для защиты Санкт-Петербурга. Имея богатый военный опыт, Кутузов понимал, что российские войска, уступавшие противнику в численности, разделённые на несколько удалённых друг от друга армий, не смогут сражаться в первые недели войны. Находясь вдали от театра боевых действий, он был осведомлён о разногласиях по поводу методов ведения войны между главнокомандующим 1-й Западной армией военным министром России генералом от инфантерии Михаилом Богдановичем Барклаем де Толли и главнокомандующим 2-й Западной армией генералом от инфантерии Петром Ивановичем Багратионом. Хладнокровный, спокойный, привыкший просчитывать развитие событий далеко наперёд, Барклай де Толли считал необходимым «втягивать» Наполеона в бескрайние и пустынные русские равнины, изматывая его бесконечными походами в непривычных условиях. Багратион, беззаветно храбрый, любимец самого Суворова, горячился и уговаривал императора Александра I как можно скорее дать врагу сражение, рассчитывая на моральное превосходство русской армии, готовой сражаться на своей земле. «Шапками их закидаем!», – всерьёз убеждал он императора. Каждый шаг вглубь родной страны давался русским солдатам с болью: отдавать свою землю врагу, даже не пытаясь с ним сразиться, – это было трудно. Солдаты и офицеры роптали, поползли слухи о предательстве. В стихотворении «Бородино» М.Ю. Лермонтов писал об этом:
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали.
Ворчали старики:
«Что ж, мы, на зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?..»
Особенно громким этот ропот стал после того, как нашими войсками был оставлен Смоленск.
Объединившиеся после долгих недель отступления, 1-я и 2-я Западные армии в течение трёх дней сражались за этот древний русский город, но потом отступили. Приказ об оставлении Смоленска отдал военный министр М.Б. Барклай де Толли. Он понимал, что сил для обороны почти полностью сгоревшего города у русских недостаточно. Нужно было дождаться подхода резервов и найти более подходящее место для генеральной битвы. Но эти его важные соображения не желали понимать русские солдаты и офицеры, которые только что видели, как успешно могут они сражаться с казавшимся прежде непобедимым противником. Моральный дух русских войск в сражении под Смоленском был высок, как никогда. Пылавшая в груди каждого воина ненависть к захватчикам не могла уже принимать разумных доводов о необходимости отступления. Армии и стране нужен был единый главнокомандующий. Нужен был человек, который авторитетом своим прекратил бы всякие споры и решительно повёл бы к победе армию, готовую на любые жертвы. По повелению императора Александра в начале августа в С.-Петербурге состоялось заседание Чрезвычайного комитета 2 для избрания главнокомандующего, на котором «все единогласно признали, что бывшая доселе недеятельность в военных операциях происходит от того, что не было над всеми действующими армиями положительной единоначальной власти». По мнению Комитета, главнокомандующий должен обладать большим военным опытом, талантом полководца, а также доверием общества.
2
Чрезвычайный комитет – комитет, созванный по чрезвычайно важным обстоятельствам, для решения конкретной проблемы.
И таким именно человеком был светлейший князь М.И. Голенищев-Кутузов. Вот как описывал Михаила Илларионовича один из его современников – Фёдор Николаевич Глинка: «Правый глаз его был несколько прищурен. Всматриваясь внимательнее, вы бы легко заметили, что в нем уже погасла живая точка света. Это следствие раны ужасной, неслыханной, о которой, в свое время, говорили все врачи Европы. Турецкая пуля, ударив близ виска, искосила ось глазную и оставила генерала (одного из прозорливейших полководцев) полузрячим. …Говоря о нравственных его свойствах, должно сознаться, что он имел обширный ум и отличное образование. Будучи, в одно время, директором 1-го кадетского корпуса и присутствуя на экзамене, он развил такое богатство разнообразных познаний, что все профессора и учителя пришли в изумление. В кругу своих он был веселонравен, шутлив, даже при самых затруднительных обстоятельствах. К числу прочих талантов его неоспоримо принадлежало искусство говорить. Он рассказывал с таким пленительным мастерством, особливо оживленный присутствием прекрасного пола, что слушатели всякий раз между собою говорили: «Можно ли быть любезнее его?»».