На чужих условиях
Шрифт:
— Алви, только он один способен исправить это.
— Я знаю. Но это сказывается на мне. Я же… Всю жизнь, с трех лет, я всегда знала, что его плечо всегда будет рядом с моим плечом, но прямо сейчас я не чувствую этого. Я не чувствую его. Он по-прежнему зовет меня на кофе в обеденный перерыв, и мы идем пить кофе, но мы молчим, понимаешь? Мне не хватает школы, потому что Алви-школьница могла врезать ему по голове учебником и попросить перестать быть козлом, но Алви, которая есть сейчас, не знает, как с ним говорить.
Она остановилась, пережидая приступ подступивших к горлу слез. Сейчас, когда она высказалась, ей
— Послушай меня, — мягкий голос Килана приятно защекотал ее слух. — Да, ты не Алви-школьница, и бить Тайлера по голове учебником теперь не лучшая идея, но ты вполне можешь сказать ему все то, что сказала мне. Знаешь, был период, когда мы с Энди не созванивались месяцами. Сначала это было из-за того, что мы поступили в разные колледжи, а потом он начал встречаться с одной девушкой в Атланте, и он просто… пропал. Я так злился на него, что, когда мы оба приехали на выходные домой, мы подрались. С когтями, клыками и прочим. Мы разодрались, как щенки, — Килан хохотнул, и Алви улыбнулась, шмыгнув носом. Она перебралась с кресла в кровать и села, обняв коленки. Ей было любопытно послушать о прошлом Килана — раньше они о таком не говорили. — Нас растащила Хайди. Я помню, что Энди разодрал мне бок так, что мне казалось, мои внутренние органы вывалятся на землю. Потом мы поговорили. Это было трудно, потому что оба все еще злились, не понимали, были обижены. Но мы поговорили, и все начало налаживаться. Не сразу и не в один момент, но со временем мы снова научились верить друг другу.
Алви завалилась на бок, прижимая трубку к уху.
— Хочешь сказать, что нам с Тайлером стоит подраться?
— Нет, потому что, если твои внутренности вывалятся на землю — ты умрешь.
Они рассмеялись. Алви решила не думать о том, что Килан имеет какую-то особую власть над ней, и что только он может заставить ее смеяться через минуту после того, как она думала о том, насколько же ей паршиво.
— Наверное, ты прав. Наверное, поговорить — это лучшее решение.
— У вас все наладится, Алви, вот увидишь. Но я обеспокоен другим. Ты сказала, что это не твое место — тебе не нравится учиться там?
Она вздохнула:
— Мне нравится. То есть, иногда я сама не замечаю, как увлекаюсь, но бывают дни, когда я чувствую, что архитектура от меня далека, как я далека от архитектуры.
— Хочешь перевестись? Потому что если да, то это не проблема. Так делают многие, в этом нет ничего постыдного.
— Нет. Наверное, нет. Я не знаю, как заставить себя увлечься настолько, чтобы прочувствовать все это. То есть, когда наш преподаватель по дизайну считает мои идеи восхитительными, я действительно начинаю думать, что, возможно, я хотела бы заниматься этим в жизни. Но порой я пишу эссе на сто страниц, и не чувствую, что это то, что нужно.
Килан хмыкнул.
— Сомнения — это хорошо. Я сам недавно понял, что имею кое-какие сомнения. Мой психолог считает, что сомнения — это шаг вперед.
— Твой психолог?
— Обещай, что не будешь смеяться?
Алви сначала рассмеялась, а уже потом пообещала, что не будет.
— Килан, спасибо тебе за то, что мы поговорили. Мне стало легче. И спасибо за то, что чувствуешь меня. То есть, это хорошо, что отец не понял,
Килан ответил так, что Алви почувствовала его улыбку даже сквозь расстояние.
— Я всегда рад помочь тебе. Только обещай звонить мне, если тебя что-то тревожит.
— Ладно. Обещаю.
* * *
Алви повесила трубку, а Килан вышел, чтобы отдать Тому его телефон. Шериф помогал Маргарет с нарезкой овощей для пиццы, и он не стал им мешать, решив подождать в гостиной. Он не знал, почему решил прийти сегодня, ведь Лаура и сама могла отнести рецепт или скинуть его в СМС. Наверное, он решил воспользоваться советом мисс Стивенсон и больше общаться с людьми, которые знают Алви лучше всех.
Он прошелся по гостиной, с улыбкой разглядывая фотографии. Почти на всех Кроуфорды были втроем — эти фото были сделаны в разные годы, поэтому на всех Алви была разной. Маленькой и пухлощекой, взъерошенной и заплаканной, спокойной и раскрасневшейся. На высоком столике у стены он нашел несколько фотографий Алви с Лаурой, Сиенной и Тайлером. На той, где был Тайлер, им было лет по пятнадцать, оба улыбались как-то возбужденно, и Килан узнал эмблему группы «Coldplay» на их одинаковых футболках.
Он вздохнул и взял в руки последнее фото, которое стояло в самом центре стола — свежее, видимо, совсем недавно поставленное в рамку. На нем он сам и Алви улыбались в камеру, стоя рядом друг с другом, но не обнимаясь. Он помнил, как сделали этот снимок: это было на их помолвке, Алви была пьяна, а Килан старательно тянул улыбку, но в душе бушевал от переполняющих его эмоций. Прошло всего несколько месяцев, а он с уверенностью мог сказать, что все изменилось. Пока не настолько, чтобы он захотел вернуть время назад и сделать этот вечер другим, но Килан понимал, что это только начало. Главные перемены ждут их впереди.
Он поставил фото на место и сел на диван, вынимая из кармана джинсов ручку и маленький блокнот на пружинке. В блокноте не было ни одной записи, он был новым, Килан купил его сегодня утром в крошечном магазинчике рядом с офисом. Он постучал кончиком ручки по своим губам и написал на первой чистой страничке: «Любит «Coldplay».
Глава 9
— Вам нравится прикасаться к ней? Что больше всего вам нравится делать рядом с Алви?
— Мне нравится, когда она обнимает меня. Мне нравится, что она прижимается, и я слышу, как она вдыхает мой запах. Для стаи это важно — обниматься, чтобы пахнуть друг другом и вдыхать запахи друг друга при встрече. Это успокаивает.
— Значит, прикосновения Алви вам приятны?
— Конечно, — Килан ответил таким тоном, словно не мог поверить, что его вообще спрашивают об этом.
Это был четвертый по счету сеанс у мисс Стивенсон. Килан уже перестал думать, что это плохая идея, поскольку даже сам процесс того, как они обсуждали Алви, приносил ему удовольствие. После часов переписки с ней и телефонных звонков, после разговоров с Маргарет, Томом, Лаурой, Килан действительно считал, что он на правильном пути.
— Есть ли в этом сексуальный подтекст? Вы чувствуете притяжение к ней? Или вы все еще воспринимаете ее, как младшего члена стаи, которого просто хочется оберегать? Что вы чувствуете, когда думаете о том, чтобы зайти дальше объятий? У вас бывают такие мысли?