На далеких рубежах
Шрифт:
Не найдя, к чему бы еще придраться, Семен Петрович зашел в кабинет и тоже начал готовиться к встрече. Убрал со стола лишние бумаги, набил табаком трубку и послал посыльного за бутылкой минеральной воды.
За окном просигналила «Победа» — это Челматкин предупреждал командира о приезде гостя. Семен Петрович подошел к окну. Блеснув на солнце Золотой Звездой Героя, Удальцов бравым шагом вошел в штаб.
— Здравия желаю, Семен Петрович! — приветствовал он Сливу еще из коридора.
— Здравствуйте, Иннокентий Михайлович! — воскликнул Слива и бросился навстречу гостю с распростертыми объятиями.
— Как живем-можем в царстве песков?
— Так и живем. А ты чего тут летаешь, гудишь, варанов и тушканчиков пугаешь?
— Дело есть, сами же затеяли, Семен Петрович!
— Какое дело?
— Забыли?
— Нет, в самом деле?
Удальцов хитро прищурил глаз.
— Не прикидывайтесь, Семен Петрович, казанской сиротой.
— Ну садись, садись, а то еще обидишься! — примирительно сказал Семен Петрович. — Я вот холодной водицы для тебя припас. Не то что некоторые мои друзья…
Удальцов погрозил пальцем:
— Грешите, Семен Петрович! Когда ж это я негостеприимно принимал вас?
— На-ка, выпей с полета холоднячка!
Удальцов наполнил стакан.
— Так, так, Семен Петрович, высоту, значит, набираете?
— Да где уж нам! — отнекивался полковник, начиная догадываться, на что намекает собеседник.
— Так, так… По стрельбам обогнали? Обошли? По ночной подготовке вплотную приблизились к моему полку! А полеты под колпаком на боевых самолетах! А полет на предельную дальность. Вон какую шумиху поднял тот полет! Сам генерал Щукин обратил внимание: «Так нужно летать, как Слива» — сказал.
— Правда? — обрадовался Семен Петрович.
— Сам слышал. Прилетал ко мне генерал Щукин, рассказывал. И я очень за вас рад, Семен Петрович. Очень рад. Теперь мы с вами еще потягаемся. Я вижу: есть порох в пороховницах! А ваше предложение относительно воздушного боя между двумя полками — это идея! Этой идеей вы просто утерли нам нос. У меня, правда, не раз возникала такая мысль, но, к сожалению, как говорится, — руки не дошли. Текущие дела задушили, вот и опередили вы нас.
«Какой бой?» — чуть не вырвалось у Семена Петровича. И тут же сообразил: «Да ведь это очередное предложение помощника по огневой и тактической подготовке!»
— Весьма ценное предложение, Семен Петрович, — продолжал Удальцов. — Вот я и прибыл сюда с тем, чтобы договориться, когда, где, какой группой и как будем драться. А драться надо между собой так, чтобы чужие и духу боялись. Не будем драться меж собой — нас побьют.
— Черта с два! — возразил полковник. — Мы уже не те, что были!
— Правда ваша, Семен Петрович, но надо смотреть в оба. Это не помешает.
— В той войне нас не побили, а ныне тем более! — не уступал Семен Петрович.
— Я тоже уверен, что нынче тем паче не побьют. Но в сорок первом нам намяли бока — и здорово намяли! Вот и надо заботиться, чтобы старое не повторилось. Поэтому и нужно быть начеку. Давайте уславливаться.
Тут выяснилось, что Удальцов привез и наметки организации воздушного боя. Рассматривая их, полковник Слива размышлял вслух:
— Так, так… Значит, локаторы будут наводить.
— А как же? По всем правилам бой…
— Согласен, вполне согласен.
— По рукам, значит? — вскочил Удальцов.
— По рукам.
Согласовали дату и на том поставили точку.
Подполковник Удальцов принял решение возвратиться и собрался в обратный путь.
— Так скоро?
— Не располагаю временем. Надо готовить людей к ночным полетам. Разрешите откланяться, Семен Петрович, и надеяться, что победа будет за моими летчиками.
— А это еще увидим, — возразил Семен Петрович. — У меня, брат, помощник по тактике и воздушному бою — лучшего не сыщешь. Обведет. Ей-богу, обведет!
— Вы о Поддубном?
— А ты разве его знаешь?
— Слыхал. Командир дивизии превозносит его до небес, да и старшие начальники не раз упоминали его фамилию.
— Это правильно: помощник у меня, Иннокентий Михайлович, золото!
— Ну, ну, не думаете ли вы, что у меня люди лыком шиты?
— Не думаю, а знаю, что летчики у тебя — сила! Но Поддубный все равно обведет. В этом я не сомневаюсь.
— Это еще бабушка надвое сказала. Там будет видно!
Удальцов направился к двери, но полковник остановил его:
— Так скоро? Хоть бы пообедал со мной. Ведь не близко лететь-то!
Удальцов поглядел на часы:
— В Москву поспею к обеду. А за приглашение весьма благодарствую. Только не могу — тороплюсь.
Семен Петрович проводил гостя на аэродром, сам выпустил его в воздух. Возвратившись, он застал в своем кабинете штурмана Гришина: тот сидел, углубившись в плановую таблицу, и делал в ней какие-то пометки карандашом. Соображая и обдумывая что-то, он по привычке ерошил шевелюру.
— Беда, товарищ полковник, — сказал он. — Вы только поглядите, что тут планирует ваш помощник.
— А что?
— Воздушный бой чуть ли не на боевом потолке самолетов. Допустим, летчики поднимутся на такую высоту. Допустим. Но где гарантия, что кто-нибудь не сорвется?
— Вот гарантия, Алексей Александрович, — полковник размашисто подписал плановую таблицу.
— Вы смертный приговор подписали летчикам, а не плановую таблицу полетов, — пробормотал штурман, покидая кабинет.
Полковник вернул его назад.
— Как? Как вы сказали?
Гришина всего передернуло, и он стал похож на драчливого петуха.