На далеких рубежах
Шрифт:
Лиля сорвала листок и прикусила его белоснежными зубами.
— Смотри, Ваня, какие узоры… — После паузы спросила: — А почему ты скрывался от меня в эти дни?
— С Телюковым была неприятность.
— Какая?
— Ошибку в полете допустил… Но все обошлось благополучно.
Раскаленным шаром солнце медленно скатывалось за горизонт. Приближались сумерки. Над тополевой аллеей повисла луна.
— Не думал я, Лиля, что здесь, в песках Каракумов, найду свое счастье.
— А ты уверен, что нашел?
— Уверен, Лиля. Ты — моя! Моя навсегда, на всю жизнь! — Он поднял ее на руки. — Буду просить Семена Петровича и Харитину Львовну. Ведь ты согласна, Лиля?
Она обхватила его шею руками, тихо прошептала:
— Только не сегодня…
Закатилось солнце, и сразу на землю упала ночь. Стало очень тихо. Не шелохнется камыш, не плеснет вода… Как нарисованные, замерли на синем фоне неба стройные тополя. В ауле зажигали огни.
— Давай искупаемся, кажется, детишки ушли.
— Давай.
Вышли на берег озера. Поддубный разделся и нырнул в теплую воду. Вокруг него заколыхались в потревоженной глади озера мириады звезд.
— Тепло? — спросила Лиля, когда Поддубный вынырнул.
— Хорошо! Иди ко мне!
Лиля стояла на берегу. В лунном свете она напоминала статую спортсменки, которую можно встретить в городских парках. Поддубный залюбовался ею. А она, чувствуя на себе его взгляд, не двигалась с места.
— До чего ты хороша, Лиля…
Она бросилась в воду.
Пруд был неглубокий — вода едва доходила до плеч. А дно чистое и твердое, но скользкое. Не такое, как в Каспийском море. Неожиданно Лиля попала в обрыв или в канаву. Погружаясь в воду с головой, она вскрикнула и тотчас же очутилась в руках Поддубного.
— Не умеешь плавать? — он встревоженною наклонился к ней.
— Умею. Просто испугалась. Тут какая-то яма. Если хочешь, давай наперегонки. Согласен?
— Согласен. Только тяжело тебе будет соревноваться.
— Это еще как сказать… — ответила Лиля. — Поплыли? По команде: раз, два, три… Догонишь — поцелуешь.
С этими словами она оттолкнулась от него и поплыла. Поддубный ринулся вслед вольным стилем, намереваясь догнать Лилю. Но Лиля действительно плавала очень хорошо. Он настиг ее только на противоположном берегу.
— Ну что? — повернулась она к нему.
— Сдаюсь.
— Повтори еще раз!
— Сдаюсь.
— То-то… «Не умеешь плавать», — передразнила она его. — Однако я устала. — Лиля прильнула к нему.
— А ты будешь ожидать, пока я кончу институт?
— Нет, ты уедешь в институт моей женой. Пусть и диплом выписывают на мою фамилию. Поддубная Лиля — красиво звучит?
Тем временем Байрам и Зейнаб нагружали «Победу» арбузами и дынями. Брат и сестра выбирали самые крупные.
На обратом пути майор Поддубный гнал машину на повышенной скорости — хотелось обоим приехать прежде, чем в коттедже лягут спать. И, конечно, думал о будущем. Лилю он подождет, пока она окончит институт. Да и ждать не так уж долго — от каникул до каникул. А получит диплом, останется работать здесь, в Кизыл-Кале, в школе.
В коттедже командира полка еще не спали. На веранде сидели гости — майор Дроздов с женой, Супруги Горбуновы, инженер Жбанов. С того момента, как в гарнизоне появился Поддубный, жена инженера — Капитолина Никифоровна — дулась на Харитину Львовну и у нее уже не бывала.
— О, да здесь все полковое начальство! — сказал Поддубный, поднимаясь по ступенькам на веранду. Поздоровавшись с гостями, он спросил: — Кто из вас любитель арбузов и дынь? Пожалуйте на разгрузку машины!
— Привезли? — воскликнула Вера Иосифовна.
— Полную машину!
Все начали переносить в коттедж арбузы и дыни. Вера Иосифовна подмигнула Поддубному, дескать, молодец! Она была убеждена в том, что Иван Васильевич послушался ее совета в отношении Лили.
— Вот растут же в этих песках, а? — восхищался Семен Петрович, принимая и укладывая арбузы в одну сторону, а дыни — в другую. — Иди-ка, погляди, стара!
Харитина Львовна в это время выполняла свои материнские обязанности: потихоньку бранила дочь за то, что та замешкалась.
Семен Петрович принес из кухни нож.
— С чего начнем? С арбуза или с дыни?
Но тут зазвонил телефон.
— Кто это так поздно? Подойди, Лиля.
— Тебя, отец, скорее. — сказала дочь.
Семен Петрович побежал в кабинет и сразу же вернулся, на ходу натягивая комбинезон.
— Тревога!
— Тревога! — неслось по проводам.
— Тревога! — сообщали звуковые сигналы у штаба, у казармы, у гаража.
Весь гарнизон поднялся как один человек. Гремели моторы автомашин, сновали люди, мигали карманные фонари.
— На аэродром!
— На аэродром!
Тревога вихрем прокатилась по гарнизону, и сразу все стихло. В коттеджах остались одни женщины и дети.
— Боевая или учебная? — допытывалась Лиля, думая о Поддубном, который уже мчался на «Победе» к аэродрому.
— Не тревожься, Лилечка, — сказала Вера Иосифовна. — Ничего плохого с твоим Иваном не случится. Идем лучше арбузы и дыни есть. Наша женская доля такая…
— Ох, Вера Иосифовна, милая…
Это была учебная тревога.
Глава десятая
Полковник Слива получил отпуск, который давно просил у начальства, и собирался на берег Каспийского моря, отдохнуть и порыбачить. Там, неподалеку от санатория авиаторов, жил его старый приятель — полковник в отставке; у него была своя дача, моторная лодка. Слава завзятого рыболова сопутствовала ему.
Харитина Львовна неохотно провожала мужа.
— Лучше бы на Полтавщину съездили, — ворчала она. — А то, не приведи господи, еще утонешь в море!