На Дальнем Западе
Шрифт:
– Не увлекайтесь, мистер Джордж! – угрюмо ответил янки. – Вы должны бы лучше знать индейцев! Не сомневаюсь: понесенные потери не только не обескуражат их, но вызовут еще большую ярость. Не забывайте, что мы имеем дело не со случайным сбродом, не с какой-нибудь бродячей шайкой. Индейцами руководят лучшие вожди их племени. Черный Котел, Левая Рука – это ведь знаменитейшие воины. Но этого мало – с ними Ялла, неукротимая Ялла, которая по свирепости перещеголяет любого индейского сахэма.
– Хоть вы и говорили, что на помощь со стороны нам надеяться
– Будем держаться сколько можно, мистер Джордж! – отозвался агент. – Кстати, я придумал еще кое-что для защиты… Масла-то у нас, надо полагать, уже не так много осталось?
– Нет, Джон, еще порядочно. А что?
– Затем есть, наверное, препорядочный запас хлопка?
– Пропасть! Отец не успел отправить транспорт со сбором последнего урожая.
– Отлично. Из хлопка, политого маслом, при надобности мы можем устроить во рву огненную стену, которая задержит на некоторое время нападающих.
– А потом?
–А потом будет видно… Стойте, мистер Джордж! Я вспомнил одну вещь. От вашего отца, перед тем как отправиться в путь, я слышал, что правительство поручило полковнику Чивингтону организовать экспедицию в прерию, взяв с собой в поход третий полк ополченцев Колорадо. Эх, если бы Чивингтон поторопился! Дорого дал бы я, чтобы узнать, сидит ли он еще по ту сторону Колорадо или уже тронулся в путь!
– Увы, это так далеко от нас! – сказал с тяжелым вздохом молодой Деванделль.
– Знаю, мистер Джордж! И поэтому не жду прямой помощи от Чивингтона. Но косвенную помощь он нам может оказать, как только проникнет в прерию.
Потом Джордж Деванделль стал расспрашивать Джона Мэксима о Ялле. Но агент находил эту тему слишком щекотливой, боялся проговориться и отвечал уклончиво.
– Постойте, Джон! – прервал разговор Джордж Деванделль. – Но, может быть, сам отец, услышав о том, что нас уже осаждают, придет на помощь? Как вы думаете?
Джон Мэксим вздрогнул и, чтобы избежать немедленного ответа, для которого он не находил слов, склонился над рвом, будто углубившись в рассматривание, что делают краснокожие, удалившиеся от усадьбы в тень леса.
Там, во рву, среди луж грязи и стеблей болотной травы еще копошились тела обваренных кипящим маслом индейцев; по временам, не выдерживая мук, кто-нибудь из несчастных принимался глухо и протяжно стонать.
– Какая ужасная вещь война! – не дождавшись ответа от янки, промолвил молодой человек.
И в ответ ему прозвучали угрюмые слова агента:
– Вообще, мистер Джордж, сама жизнь – ужасная штука!
Небо было покрыто густыми тучами, несшимися куда-то с фантастической быстротой, будто тучи тоже спешили на бой, перегоняя одна другую, и временами их безумный бег освещался вспышками молний.
Уже раздавались оглушительные раскаты грома, и крупные, тяжелые капли дождя, срываясь с низко плывущих
Опасаясь, что с минуты на минуту индейцы могут вновь пойти на приступ, гарнизон маленькой импровизированной крепости бодро держался на своих постах, заботясь только о том, чтобы дождь не промочил порох и не помешал стрельбе из ружей. Но час проходил за часом, а индейцы не показывались. Разведя в лесу огромные костры и изжарив на их огне мясо быков и овец, краснокожие пировали, и по временам от их лагеря доносились звуки дикого, заунывного пения.
Перед рассветом костры индейцев были погашены, потом свыше пятисот всадников выдвинулось из леса.
– Что это они тащат в руках? – спросил агента асиендер.
– Ветви, сучья. Должно быть, рассчитывают в каком-нибудь месте завалить ров, чтобы легче было перебраться к укреплениям, – ответил траппер.
Помолчав немного, Джон Мэксим резко тряхнул головой и спросил:
– Скажите, мистер Джордж, сколько лошадей у вас имеется во дворе усадьбы?
– Да больше тридцати, почти сорок.
– Лошади, надеюсь, в хорошем состоянии?
– Рабочих тяжеловозов мало. Больше мустанги. Вы же знаете, папа любит коневодство, и наши лошади славятся красотою и выносливостью. А зачем вы это спрашиваете?
– Веревки и топоры тоже найдутся?
– Конечно. Сколько угодно. Но что вы задумали?
– Вот что, мистер Деванделль! – ответил после некоторого колебания агент. – Я вижу теперь ясно, что нам не удержаться здесь. Правда, мы отобьем и этот штурм, и еще один. Но конец неизбежен. Если только мы останемся в стенах аси-енды, наша участь решена. Не пройдет и суток, как наши скальпы будут служить недурным украшением для щитов и мокасин краснокожих. Единственное наше спасение – уйти отсюда.
– Бежать?
– Да, бежать.
– Но каким образом?
– Об этом я позабочусь. Думаю, это удастся. Предоставьте дело мне. А вы побудьте тут, посторожите. С вами пусть останется человек десять ваших слуг. Я же и мои товарищи трапперы поработаем. Дело не затянется. Все зависит от того, удастся ли нам приготовить индейцам сюрприз. Я вижу, мы не должны дожидаться, пока индейцы доберутся до стен асиенды. Времени мало, но надеюсь, хватит. В несколько минут мы можем уже приготовиться к бегству.
– Да, но удастся ли нам прорваться? Ведь нам придется проскочить между двух колонн краснокожих! Агент Джон Мэксим пожал плечами.
– Кто не рискует, тот не выигрывает. Наша игра опасна, но шансы есть. Попробуем. Так вот что: отвлеките индейцев стрельбой. А я пойду…
И Джон Мэксим, обдумывая по дороге свой действительно рискованный план бегства из осажденной асиенды, остановился у ворот.
Индейцы тем временем приближались к усадьбе, но сравнительно медленно: их движение замедлялось ветвями и сучьями сосен, которые они тащили и волокли с собою, чтобы завалить ров.