На Дальнем Западе
Шрифт:
Суванэ тотчас одобрила этот план и стала торопить с его исполнением, и трусливый янки горячо восстал против него, требуя исполнения договора и говоря, что команч должен сам выпутываться из беды, в которую попал по своей вине.
Но когда траппер, с трудом скрывавший свое презрение, объявил, что без Большого Орла им невозможно добраться до залежи, так как для предприятия требуются вся хитрость индейца и ловкость юности, янки дал свое согласие, хотя и сопровождая его самыми страшными ругательствами, и вслед затем все трое спустились в долину, под предводительством траппера, несшего оба ружья, свое и индейца.
Глава седьмая
ДОННА МЕРСЕДЕС В ПЛЕНУ
То, что мы будем теперь рассказывать, происходило на пятый день после вышеописанных событий и отъезда дона Альфонсо с всадниками экспедиции из Сан-Хосе, в двадцати с лишком милях от того места, где был взят в плен молодой индеец.
Соединение индейских племен совершилось, но после продолжительного совещания они снова разделились, чтобы опустошать всю границу Соноры. Но при этом была не упущена из виду главная цель — нападение на богатые города запада, для чего должны были проложить путь соединенные племена апачей, которым было поручено захватить и разрушить гасиенду дель Серро, известную у индейцев под названием «Каменного угля».
Так как граф Сент-Альбан ни на первый, ни на второй день не присоединился к дону Альфонсо, то последний, заботясь о своем имении, поспешно отправился в гасиенду дель Серро вместе с поляком Бельским, Крестоносцем и отрядом всадников, между тем как донна Мерседес с несколькими вооруженными слугами должна была дожидаться прибытия графа.
Это решение было принято на третий день после их отъезда из Сан-Хосе, и сенатор Альфонсо уже в течение суток находился в хорошо укрепленной гасиенде и с большим нетерпением ожидал прибытия дочери и подкрепления, так как некоторые вакеро уже заметили следы индейцев в горах.
Крестоносец, которого трогали опасения отца и беспокоило продолжительное отсутствие генерала, предложил наконец отправиться ночью на поиски и действительно выехал в одиннадцатом часу ночи в сопровождении молодого вакеро Диаса, любимца сенатора, так как последний ни за что не хотел отпустить охотника одного.
После непродолжительного размышления Крестоносец согласился взять проводника, так как ему могло оказаться необходимым послать какое-нибудь известие в гасиенду; теперь оба они находились на дороге из гасиенды в Сан-Хосе.
Часом раньше отряд апачей также вышел из своего лагеря в одной из котловин Сиерра Верде, под предводительством Серого Медведя липанов, Скачущего Волка чоконен и Летящей Стрелы мимбреньо, тогда как Черный Змей мескалеро остался стеречь пленника Большого Орла команчей.
Суванэ уже находилась в лагере апачей. Ее рассказ, будто она отстала от своих и заблудилась, был принят доверчиво; ее не только приняли, но и позволили разговаривать с пленником, относительно которого она держала себя как чужая, чтобы она, по возвращении к команчам, могла сообщить им, что последний вождь квахади, несмотря на заключение общего союза, решился поднять секиру войны и убил нескольких апачей, и за это по решению Серого Медведя ему назначена мучительная казнь после того, как гасиенда дель Серро будет взята.
Молодой вождь, который в страшной борьбе с медведем пострадал не столько от когтей или зубов зверя, сколько от его ужасного объятия, довольно быстро поправлялся. Хотя он был подвергнут строгому надзору, но ему позволили ходить не связанным.
Суванэ уведомила его, что Железная Рука находится поблизости.
Причиною ночного похода Серого Медведя было известие, которое хитрому Черному Змею удалось выманить у Суванэ, а именно, что знаменитый бледнолицый воин с большим отрядом идет на помощь Каменному Дому.
Хотя это известие показалось невероятным вождям апачей, но оно было подтверждено Большим Орлом, который в своей ненависти к французскому графу не имел причин скрывать его поход, хотя умолчал о цели, которая привела в пустыню предполагаемых убийц гамбусино.
Так как на следующий день было назначено нападение на гасиенду, то известие было очень важно для апачей, и целью их ночного похода было узнать, вступил ли уже французский воин в гасиенду или находится так близко от нее, что может помешать нападению индейцев.
Крестоносец и его молодой спутник, оставив гасиенду, спустились по ущелью, находившемуся около кораля для рогатого скота и лошадей, а потом повернули на юго-восток к броду через речку Ваквиль.
Луна взошла, и Крестоносец, который уже несколько раз нагибался к земле, внезапно остановился недалеко от одиноко стоявшего дуба.
— Здесь есть подозрительные следы, которые все ведут к броду, а ни одна из лошадей или коров, стоящих в корале, не выходила из него уже двое суток, как мне сообщил старший вакеро.
Молодой вакеро стал на колени и начал рассматривать следы.
— Эти следы совершенно свежие, — сказал он, — тут проезжали не более получаса тому назад. Вероятно, — прибавил он, вскакивая с испугом, — здесь прошли индейцы.
— И я могу назвать тебе племя, даже вождей, — отвечал старый искатель следов. — Посмотри сюда, сын мой, — он указал на землю, — их тридцать человек, и они отправились на разведку, так же как и мы. Так как они пришли с той стороны, а мы знаем, что там расположились липаны и мескалеро, то это и должны быть они. Несомненным подтверждением моих слов может служить это место, тут стоял Серый Медведь липанов на своей белой лошади.
— Почему вы это знаете, сеньор? — спросил удивленный юноша.
— Три года слежу я за этим дьяволом, по милости которого я теперь одинок и который так гордится своим именем, что вырезает свой тотем на всех своих вещах. Вот и здесь я вижу на земле отпечаток его копья, украшенного когтями серого медведя. Посмотри сюда, след виден ясно; теперь нам следует постараться разрушить какой-нибудь из его дьявольских планов, если только еще не поздно.
Они поспешно пустились в путь и через четверть часа услышали в отдалении выстрел. За ним последовал второй выстрел и непродолжительная беспорядочная пальба.