На дальних мирах (сборник)
Шрифт:
6
Высокая, стройная, очаровательная мисс Гриа делала все возможное, чтобы Ахерну понравилось в колонии. Он равнодушно подумал о том, насколько мог злоупотребить ее гостеприимством.
— Вы не замужем? — спросил Ахерн, удивляясь, почему такая красивая девушка вдруг решила оставить Землю и приехать на Марс.
Она опустила глаза.
— Мой муж умер, и я снова взяла свою девичью фамилию. У нас здесь так принято.
— Простите, что причинил вам боль, — виновато проговорил Ахерн.
Они повернули к небольшим низким домикам, которые
— Он погиб при строительстве купола, — рассказывала мисс Гриа. — Пока мы его монтировали, было одиннадцать аварий. Муж пострадал во время одной из них. А я приехала сюда ради него, но решила остаться. Здесь моя жизнь, моя работа. Я делаю нечто важное, и не только для себя, для всего человечества.
Ахерн пробормотал что-то невнятное, он не хотел оказаться в плену чувств, его интересовали лишь голые факты.
— Что с ним случилось?
— На группу колонистов упала секция. Это была самая большая наша неудача.
— Значит, в колонии редко обращаются к врачам?
— Довольно редко. Вначале бывали разные мелкие неприятности. Иногда дети выбирались из купола через шлюз, но мы выставили охрану, и больше это не повторяется. В прошлом году мы все отравились несвежим мясом и перенесли ботулизм, никто не умер, но поболеть пришлось. Многие страдали из-за непривычной силы тяжести — это наша главная проблема на сегодняшний день.
— Что-что? — переспросил Ахерн.
— Вам, конечно, известно, что сила тяжести здесь составляет сорок процентов земной, и к ней нужно долго привыкать. У некоторых нарушается пищеварение, происходит несварение желудка. И еще одна проблема, которую мы не решили: она связана с беременностью. В условиях марсианской гравитации наши женщины просто-напросто не в состоянии рождать детей. У них ослабевают мышцы.
Об этом Ахерн слышал впервые.
— Но дети все-таки здесь рождаются?
— О да. — Лицо мисс Гриа засветилось. — Вы их увидите в школе. Но появление малышей на свет все еще сопряжено с определенным риском. Мы смонтировали небольшую гравитационную камеру, в которой принимаются роды. Будущие матери должны находиться неподалеку от нее, особенно когда родные на работе. Мы за этим тщательно следим. Но если у женщины начинаются преждевременные роды и ее не успевают доставить в камеру, это уже опасно.
Ахерн понимающе кивнул. Он слушал очень внимательно. Мисс Гриа, отметил он, — образцовый гид. Миловидна, приятна в обращении да к тому же необидчива и скромна — не то что другие колонисты Картера, с которыми ему довелось разговаривать. Она рассказала много такого, о чем он сам никогда бы не догадался.
Теперь он должен все тщательно взвесить, чтобы решить: достойна ли жизни колония на Марсе?
Школа порадовала Ахерна. Он наблюдал, как двадцать с лишним маленьких смышленых мальчуганов с похвальным прилежанием учили арифметику и грамматику, а после звонка веселыми жеребятами выскакивали в коридор. Казалось, среди них не было ни одного несчастного, избалованного или некрасивого ребенка. Психологи, отбирая будущих колонистов, потрудились на славу.
В школе учились дети от трех до десяти лет, но пяти-семилетних среди них не было. Да это и понятно: колонию основали пять лет назад, и беременным женщинам, а также малышам, не достигшим двух лет, путь на Марс был закрыт. Отсюда и возрастной разрыв. Детям, которые приехали на Марс с первым кораблем, было не менее восьми лет, а рожденным в колонии — около четырех.
Ахерн отметил, что мальчики держались увереннее и спокойнее взрослых. Ничего удивительного: дети выросли на Марсе, их мышцы не знали земных условий, поэтому они лучше приспособились к низкой гравитации. «Адаптация», — подумал Ахерн.
После школы они отправились в городскую библиотеку, потом в типографию, где печаталась единственная на Марсе ежедневная газета. Там Ахерну с гордостью показали еще не сброшюрованный экземпляр истории марсианской колонии, написанной доктором Картером: она охватывала пятилетний период. Бросив взгляд на страничку с содержанием, Ахерн заметил многообещающую надпись: Том первый.
Приятная, любезная мисс Гриа живо, с юмором рассказывала о колонии. Она проводила Ахерна на центральную телефонную станцию, к генератору искусственной атмосферы и затем в крошечный театр, где группа актеров-любителей репетировала «Двенадцатую ночь» Шекспира. Спектакль был назначен на вечер.
«Шекспир на Марсе? А почему бы и нет», — думал, сидя на репетиции, Ахерн. Колонисты читали звонкие строки с редким мастерством. Они проникали в самую суть шекспировской поэзии. Ахерн как завороженный просидел больше часа в маленьком театрике с жесткими креслами, затем попросил познакомить его с режиссером.
Им оказался высокий актер с сочным грудным голосом, который играл Мальволио.
— Пэтчфорд, — представился он.
Ахерн похвалил его за искусную игру и режиссуру.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил колонист. — Пожалуйста, приходите вечером на наш спектакль.
— Спасибо, непременно приду, — ответил Ахерн. — А вы часто ставите Шекспира?
— К сожалению, нет. — Погрустнел Пэтчфорд. — Собрание сочинений Шекспира пропало при перелете с Земли, а другого нам пока не прислали. К счастью, незадолго до своего отъезда на Марс я выступал с маленькой труппой, которая ставила «Двенадцатую ночь». Я запомнил текст, по нему мы и играем.
— А я-то думал, это настоящий Шекспир.
— Мы очень старались, — улыбнулся Пэтчфорд. — Мы ждем от ООН всего Шекспира в микрофильмах, а пока довольствуемся тем, что есть.
— Непременно приду вечером на ваш спектакль, — еще раз пообещал Ахерн, покидая театр вместе с мисс Гриа.
Они побывали в мэрии, осмотрели ее неказистый, еще недостроенный зал. Потом перешли на противоположную сторону улицы к фабрике, где беспочвенным способом выращивали овощи. Ахерн побеседовал там с двумя молодыми колонистами. Заметив, что мисс Гриа прямо-таки потрясена его эрудицией, он не стал подрывать ее веру в себя и признаваться в том, что до поступления на службу в Организацию Объединенных Наций специализировался в области гидропоники.