На дело со своим ментом
Шрифт:
— Люди не спят третьи сутки, — урезонила я подругу.
— Удивляюсь, как ты можешь детективы писать, у тебя ж творческое воображение не развито…
— Зато у тебя с избытком.
— Нет, ты вспомни, как все было: одна и та же мысль разом пришла в голову всем троим, в результате — бледный Игорь, испуганная Наташка и Верка в обмороке. Это наводит на размышления. Положительно, здесь кроется какая-то тайна.
— Мне плевать на тайны, лишь бы Лельку найти.
— Вот тут ты не права: найти ребенка можно, только разобравшись во всем. Смотри, что получается: менты решили, что ребенка похитил какой-то псих, обежали дворы, опросили народ, и все с нулевым результатом, никто ничего не видел. А мы с тобой прогулялись малость и кое-что вынюхали…
— Ну, куда до нас ментам, — усмехнулась я.
— Не вредничай, я не к тому, чтобы нас похвалить, а к тому, чтобы мысль проиллюстрировать: в этом деле нужен особый подход. И для начала было бы неплохо выяснить, что тут за семейная тайна.
— Нечестно без разрешения лезть в чужую жизнь, у людей страшное горе…
— Так мы и лезем для того, чтобы горю помочь…
Мы вошли в мою квартиру, и прения прекратились, потому что из кухни появился Роман Андреевич в фартуке и, взглянув на нас, спросил:
— Есть новости?
— О Лельке никаких. Но нам удалось кое-что узнать.
— Кому это вам? — насторожился Роман Андреевич.
Пришлось рассказать ему о проведенном расследовании. Это потребовало времени, в течение которого он успел нажарить картошки и приготовить салат, а мы с подружкой вспомнили, что весь день ничего не ели, и почувствовали страшный голод.
Рассказ произвел на мужа впечатление, он покачал головой, между прочим, уважительно, хотя всегда боролся с нашими замашками сыщиков (если честно, у него есть на то причины). Так вот, выслушав нас и одобрительно покачав головой, Роман Андреевич заявил:
— Выходит, операция была заранее спланирована: баба эта шлялась несколько дней по двору с собакой, познакомилась с Лелькой, а затем ее увезла.
— Вот-вот, — зашептала Женька, — а еще реакция родителей.
— Думаешь, они догадываются, кто это сделал?
— Ну, я не стала бы делать столь поспешные выводы, но одно несомненно: таинственную тетю Люду надо искать в прошлом семьи Дунаевых.
— Хорошо, — сказал Роман Андреевич, а я нахмурилась:
— Чего ж хорошего?
— Если все так, как я думаю, ребенок жив-здоров. А это главное. — Мы с Женькой открыли рот, но что такого он думает, Роман Андреевич объяснить не пожелал, ответив туманно: — Внутрисемейные проблемы, которые пытаются разрешить таким вот подлым способом.
Посидев, поскучав и ничего путного не придумав, мы с Женькой разошлись по домам, то есть это Женька ушла к себе, я-то как раз сидела в собственной кухне. Роман Андреевич дважды звонил по телефону и с кем-то разговаривал, упоминая фамилию Дунаевых, но, возвращаясь в комнату, пожимал плечами и прятал от меня глаза.
Утром я первым делом позвонила Вере: никаких известий о Лельке. Милиция, вняв нашим словам, начала искать даму с собакой, но пока безуспешно. Роман Андреевич отправился на работу, а я решала, сразу ли ехать к Дунаевым или попытаться приготовить мужу обед, горе горем, но питаться он чем-то должен. Роман Андреевич мужчина крупный, и аппетит у него хороший, и то, что он до поры до времени молчит и ни на что не жалуется, вовсе не означает, что я должна довести его до голодной смерти.
Вздохнув, я принялась чистить картошку, с грустью констатировав, что о работе над детективом теперь и речи нет, и как я буду объясняться в издательстве, ведомо одному господу. Потом я подумала о Лельке и заревела, так мне тошно стало, и тут раздался звонок в дверь. Разумеется, на пороге я обнаружила Женьку.
— Всю ночь кошмары снились, — заявила она, пройдя в кухню. — Надо что-то с этим делать.
— С кошмарами?
— Нет, со всем этим… Лельку надо найти, вот что…
Я вздохнула и устроилась напротив Женьки.
— Рома вчера звонил и сегодня — ничего нового. Еще раз всех опросили и даже словесный портрет составили…
— А фоторобот? Ведь мальчишки ее видели…
— Про фоторобот ничего не говорили, к тому же мальчишки такой народ, напридумывают с три короба…
— Ну, не скажи. Если б не они, ничего бы мы об этой Людмиле не узнали. — Женька насупилась, взглянула исподлобья и закончила: — Не дает мне покоя эта семейная тайна… Менты их расспрашивали?
— О чем? — не поняла я.
— Сдается мне, Дунаевы догадываются, кто мог увести ребенка.
— Ромка тоже так думает.
— Позвони ему, может, есть новости.
Я позвонила, но и у мужа новостей не было.
— Странно, — вроде бы разозлилась Женька. — Не знаю, что у них за тайна, но рассказать о ней милиции они просто обязаны, если хотят ребенка найти.
— По-моему, ты слишком увлеклась своими фантазиями, — попыталась я урезонить подружку.
— Ничем я не увлеклась, — отмахнулась она. — Ты к Дунаевым поедешь?
— Конечно.
— Я вот что подумала: надо народ в том тихом дворике поспрашивать, вдруг кто-нибудь машину видел и запомнил номер?
— Так милиция наверняка всех опрашивала.
— Ой, не волнуй меня, я знаю, как они опрашивают. Поехали.
— Поехали, — кивнула я, мысленно попросив прощения у Романа Андреевича, потому что выходило, что и сегодня не судьба ему пообедать.
— Возьми машину, — выходя из подъезда, сказала Женька. — Вдруг куда съездить понадобится.
Моя машина была в гараже. Гараж у нас один, а машины две, свою Роман Андреевич бросает возле дома и в настоящий момент отбыл на ней на работу. Красный «Фольксваген» два года назад подарила мне мама, точнее, ее муж, за что с тех самых пор я относилась к нему с дочерней любовью. Правда, машине было уже семь годков, и последнее время она начала меня тревожить, так что, если отчим хочет сохранить мою привязанность, пора ему задуматься, мужчина он преуспевающий во всех отношениях, и сокрушительного удара его бюджету такая покупка не нанесет.
Гараж располагался в соседнем дворе, туда мы и направились, причем молча. Женька была всецело поглощена своими мыслями и обо мне вроде бы вовсе забыла, чему, признаться, я не огорчилась. Мы распахнули ворота, я выехала на «Фольксвагене», а Женька торопливо заперла гараж и устроилась рядом со мной.
— Давай сначала во двор, — сказала она тоном, не терпящим возражений.
Двор был пуст, если не считать двух котов, с комфортом расположившихся на скамейке. Тут надо пояснить, что этот двор собою представлял: длинная неширокая лужайка между двумя рядами кирпичных сараев. Первый ряд относился к тому самому двору со спортивной площадкой, на которой мы вчера познакомились с мальчишками. Сюда вел узкий проход от дома, где жил Антон, но машина вполне могла заехать со стороны улицы Гоголя. К тому же вряд ли она кому-то здесь бросилась бы в глаза, особенно если поставить ее поближе к выезду со двора. Еще вчера мы решили, что это прямо-таки идеальное место. Второй ряд кирпичных сараев выходил в следующий двор, огромный и захламленный, там начиналась улица Кирова, сплошь состоявшая из новостроек. Покрутив головой минут пять, я пригорюнилась, а Женька скривилась, и было с чего. Из тех домов, что слева, пространство между сараями не увидишь, а справа высились двенадцатиэтажки, я взглянула на окна-соты и тоже скривилась. Такое количество квартир за неделю не обойдешь, а вероятность успеха почти нулевая: время идет, через несколько дней ни один человек не в состоянии будет вспомнить, какую машину и когда он видел.