На день погребения моего
Шрифт:
Также он не замечал, что с берега за ним наблюдают братья Траверс в новый морской бинокль Рифа с двадцатичетырехкратным увеличением, с отделкой из бордового сафьяна, подарок 'Перты Чирпингдон-Гройн. Они тратили часок-другой в день, следя за Скарсдейлом по всему городу, просто чтобы найти хорошую позицию для стрельбы.
В болезненном свете Большого канала, осеннем и туманном, разъезжались последние летние туристы, арендная плата снизилась, и Риф с Китом нашли комнату в Каннареджио, где все, кажется, были бедны. Ловцы жемчуга сидели на маленьких пустырях, в сумерках появлялись унылые светлячки, lucciole. Squadri, отряды юных крысенышей, выныривали из закоулков с криками: «Сольди, сольди!». Братья всю ночь ходили по берегам каналов, пересекали мостики, овеваемые юрким ветерком ночного города, среди ароматов поздней растительности, изломанных тактов песен, криков в закрытые ставнями окна, тонких незаметных плавных жестов на туманных каналах, скрежета весел гондол по камням forcheta, слепящего света керосиновых ламп на ночных фруктовых рынках, отражающегося от блестящей кожуры дынь, гранатов, винограда и слив...
— Как мы собираемся устроить готтентота этой пташке?
— Что устроить?
— По-французски это значит убийство, — Риф догадывался, что необходимость следить за мишенью и перехитрить телохранителей магната была не единственным препятствием к осуществлению задуманного. — Хотелось бы быть уверенным, Профессор, я могу на вас рассчитывать в этом деле, да?
— Ты всё время задаешь вопросы.
— После того спиритического совещания, которое мы провели к северу отсюда с папой, кажется, теперь у вас на уме что-то еще, и это точно не месть.
— Рифер, когда нужно будет тебя прикрыть, можешь на меня рассчитывать.
— Это никогда и не подвергалось сомнению. Но послушайте, сейчас война, не так ли. Может быть, не такая, как при Антиетаме, когда при свете дня собрались огромные армии, которые можно увидеть, но пули всё равно летают, храбрецы падают, предатели делают свои черные дела ночью, получают свои мирские награды, а идиоты живут вечно.
— А сейчас за что они воюют?
— «Они», хотел бы я, чтобы это были «они», но нет, это мы. Черт, Кит, ты ведь в деле. Да?
— Ну, Рифер, это похоже на речь Анархиста.
Риф погрузился в то, что Кит принял за расчетливое молчание.
— Я работал с несколькими их фракциями последние несколько лет, — сказал он, найдя в кармане рубашки тяжелый черный огрызок местной сигары и закурив. Потом, злорадно мерцая сигарой: «Кажется, их вряд ли много в математической сфере».
Если бы Кит был обидчив, он парировал бы чем-нибудь насчет Руперты Чирпингдон-Гройн, но решил просто кивнуть на одежду Рифа.
— Хороший костюм.
— Согласен, — выдув облако темного дыма.
Они были истощены и сбиты с толку, неминуемый рассвет толкал их на поиски крепких спиртных напитков. Возле моста Риальто со стороны Сан-Поло они нашли открытый бар и зашли в него.
Однажды ранним утром в прошлом апреле Далли Ридо проснулась, зная, хотя ей об этом не говорили, что на рынке Риальто появился новый горох, ей казалось, что это слово звучит как bisi. Похоже, это была возможность. Она уже забыла, по ночам входя в диалект так же, как мы мягко переходим от сна в менее зыбкое пространство пробуждения, когда именно разговоры на улицах стали менее непроницаемы, но однажды колючая проволока непонимания упала, она перестала путаться в etti и soldi, больше не блуждала от campo к campo, ища на лишенных сочувствия стенах названия переулков и мостов, спокойно относилась к предостережениям ветров и потоков, к сообщениям колоколов...Она смотрела в зеркала, чтобы узнать, что могло произойти, но видела ту же самую американскую маску с теми же пристальными американскими глазами — изменения, должно быть, лежали в какой-то другой области.
Несколько месяцев спустя она пришла на тот же рынок, как всегда, рано, острый пронизывающий ветер поднимал рябь стального серого цвета на воде Большого канала, она искала что-нибудь, что можно было бы купить для кухни Ка' Спонджиатоста, где ей наконец позволили готовить, после того как она показала Ассунте и Патриции один из старых рецептов супа Мерля. Сегодня здесь были топинамбуры из Фриули, красный цикорий радиккио из Тревизо, verza, симпатичная капуста, и в довершение этого утра, вы только посмотрите, кто вышел из этого маленького кабачка у рыбного рынка — сам мистер Уходи-ты-слишком-молода-для-романа-на-борту-корабля, да, именно, та же шляпа, тот же обеспокоенные взгляд, те же потенциально роковые светло-голубые глаза.
— О, Эли Йель. Ну разве это не удивительно.
Из-за его плеча показалось лицо, в котором нельзя было не заметить фамильное сходство, она решила, что это — третий брат Траверс, банкомёт.
— Черт возьми, да это Далия. Я думал, ты уже вернулась в Штаты.
— О, я не собираюсь туда возвращаться никогда. А с тобой что произошло, ты нормально добрался в Германию?
— На какое-то время. Сейчас мы с Рифом здесь, — Риф улыбнулся и приподнял шляпу, — у нас тут дело в городе, потом мы снова уедем. Ладно, всего хорошего, парни, auguri, ragazzi, и разрази ее гром, если эта встреча испортит ее день. Всё больше этих пташек прилетает, оглядываются, собираются в стаи, как голуби на Пьяцце, снова улетают. Нет, как говаривал Мерль, это ее побочный продукт пчеловодства. Но, несмотря на это, она спросила:
— Парни, вы остановились где-то поблизости?
Предостерегающе покосившись на Кита:
— Просто в каком-то пенсильвоне, — лицемерно подмигнул Риф, — забыл, в какой части города он находится.
— Всегда замечала, что обходительность — ваша семейная черта, ладно, это всё прекрасно, но мне пора приступать к работе.
Она уходила.
— Но послушай, — начал Кит, но она не остановилась.
В то же утро, когда она шла с Хантером мимо «Британии», когда-то известной как Палаццо Цукелли, пусть разразит ее гром, если она увидела не Рифа Траверса, на этот раз — в компании грациозной блондинки в одной из тех скошенных набок шляп с перьями и тучного типа, глаза которого выглядели, вероятно, более неоднозначными, чем были на самом деле, благодаря серым солнцезащитным очкам, он ушел из отеля и, по-видимому, собирался провести весь день на Лагуне.
— Боже мой, Пенхоллоу, послушай, ты ли это? Я хочу сказать, конечно, это ты, но, черт возьми, как такое возможно, понимаешь! Хотя, наверное, ты можешь оказаться двойником или кем-то в этом роде...
— Хватит слюни пускать, Элджернон, — посоветовал ему спутник, — еще слишком раннее утро, — хотя на самом деле сфумато отгорело час назад.
Риф посмотрел широко раскрытыми глазами в направлении Далли, что она истолковала как «Давай сейчас не будем выяснять отношения».
— Привет, 'Перта, — Хантер взял ее за руку, кажется, эмоционально, — приятно тебя видеть, а где еще это могло бы произойти, если не здесь?
— Да, и какие бы цели ты перед собой ни ставил, — продолжил Элджернон, — в один прекрасный момент тебе на удивление оказывается восемьдесят семь, старику Барки предлагают огонек, а на следующий день не только ты, но и вся твоя линия родства, — он пожал плечами, — «уходит». Нечто вроде хихиканья.
Слегка озадаченно замолчав после этого, хихикавшие впервые заметили Далли, брови хмурились, кончики пальцев изучали мочки ушей. Риф, хотя он стоял в ярком солнечном свете, нашел какой-то способ спрятаться в своей собственной тени. Блондинка протянула руку и представилась Рупертой Чирпингдон-Гройн.