На деревню дедушке (В мире эстетики)

Михаил Александрович Лифшиц

На деревню дедушке

(В мире эстетики)

Работа известного советского философа-марксиста Михаила Лифшица "На деревню

дедушке" была написана в первой половине 60-х, но не была пропущена

цензурой. Этот маленький шедевр очень необычный по форме изложения для марксистской литературы был напечатан лишь в 1990 году ротапринтным способом

тиражом 300 экземпляров

Предисловие

Философские и эстетические сочинения полные глубокой истины, обладают удивительным свойством. Порожденные определенными социальными условиями, они выходят далеко за пределы этих условий, и их актуальность со временем не уменьшается, а усиливается. Актуальное значение эстетики Д.Дидро, Г. Лессинга, Г. Гегеля, несмотря на

отдельные отжившие положения, в целом сейчас выше, чем оно было в их время. Идеи В.Г.Белинского и Н.Г.Чернышевского, как ни пытаются их опорочить разного рода ревизионисты и "сменовеховцы", сторонники религиозных течений в философии и эстетике, не только не устарели, но обладают огромным, еще полностью не раскрытым духовным потенциалом.

То же можно сказать о предлагаемом вниманию читателей произведении Михаила Александровича Лифшица /1905-1983 / "' На деревню дедушке ". Написанное в первой половине 1960-х годов, оно является откликом на общественно-политическую и философско-эстетическую ситуацию того времени. Но, за исключением отдельных выражений, кажется, будто оно написано сегодня, в конце 80-х годов, до такой степени актуальны все заключенные в нем философско-социальные и эстетические идеи.

Да и в самой общественной ситуации того и нынешнего времени есть немало общего. Тогда, после так называемой" оттепели", связанной со смертью Сталина и развенчанием культа его личности на XX съезде партии, начавшееся обновление общественной жизни, принесшее немало плодотворного, сопровождалось вместе с тем рядом издержек, наслоений, ошибок и крайностей, одним словом - всякого рода "пеной", затемнявшей, а порою и компрометировавшей основное течение, И это явилось одной из причин того, что более глубокая перестройка тогда "захлебнулась".Отрицательные men-...

1

Милый дедушка, Константин Макарыч!

Вы, конечно, у себя в колхозе "Луч" повысили свои культурные потребности и следите за литературой. Мне не нужно объяснять Вам, что такое эпистолярный жанр. Вы читали "Письма об эстетическом воспитании", вам знакомы " Письма к Луцилию", "Письма к Серене" и " Письма к тетеньке".

Часто письма бывают адресованы кому-нибудь, но не всегда. Бывают исключения. Иногда пишется только адрес отправителя, например, "Письма с мельницы" или "Переписка из двух углов". Вам известны также письма, отличающиеся по месту доставки, - таков обширный раздел донесений в управу благочиния, большей частью не опубликованных. Наконец, бывают просто "Письма без адреса".

Но еще не было, кажется, писем на деревню дедушке, за исключением одного-единственного письма, принадлежащего перу Ваньки Жукова.

Милый дедушка! Пишет вам приятель Ваньки Жукова, отданный вместе с ним в науку сапожнику Аляхину. Какая это была наука - сами знаете. Жизнь моя при хозяине в точности описана вашим внуком, и как нам попадало шпандырем или колодкой по голове - все верно. Кажется, от такого учения можно ума решиться, но мы с И.Жуковым проявили некоторую стойкость. Нашим правилом был девиз французского министра Кольбера "рrоrеgе saepe, pro patria semper" или, по-русски, служу сапожному делу, а не сапожнику.

Увы, всякое знание стоит дорого. Часто мы с Иваном Жуковым вспоминаем уроки жизни. Но теперь у нас совсем не то - верьте честному слову. Все идет вперед, и новое творчество зреет, как ветвистая пшеница. А Москва город большой. Дома все высокие, лошадей совсем нет, одни машины, собак много, но их выводят на двор только четыре раза в день. А в мясных лавках и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про то сидельцы не сказывают.

Милый дедушка, Константин Макарыч! Вы, конечно, читаете французский журнал "Решерш энтернасьональ а ла люмьер дю марксисм". Если у вас есть под руками специальный номер этого журнала, посвященный эстетике, обратите внимание на вступительную статью Андре Жиссельбрехта. В ней можно прочесть, что взгляды вашего покорного слуги "подвергались преследованию во время культа личности"/ № 38, 1963, стр.14/.

Не будем говорить, хорошо это или плохо, - только прошу вас заметить, что автор этой

вступительной статьи принадлежит к числу новаторов в области марксизма. Речь идет о направлении, очень заметном в настоящее время. Оно простирает свое влияние от Парижа до Вены, если не дальше. Я не буду сейчас рассматривать взгляды представителей нового направления в марксизме и пока ничего не скажу о той критике, которую встречает на своем пути их далеко идущее новаторство. Все это мне, конечно, не нравится, но тем более, милый дедушка, тем более... Андре Жиссельбрехт не считает меня догматиком, даже наоборот. Ну, спасибо, от сердца отлегло.

Вы понимаете, что я привожу эту информацию не для того, чтобы придать себе больше веса, - вот, дескать, меня и французы помнят. В наше время, богатое техническими возможностями и озаренное, так сказать, гигантскими вспышками магния, только очень наивный человек может гнаться за лаврами. Представьте себе, что я получил допуск в храм славы и сама "Литературная газета" печатает сводки о моих творческих замыслах. Ну и что? Мне все равно будет еще далеко до вратаря Яшина. Все относительно на этом свете.

Итак, прошу вас принять свидетельство Андре Жиссельбрехта. Мой свидетель живет на берегах Сены, а это далеко от нас. Из такого далека можно что-нибудь не заметить, - значит, для большей достоверности нужно сравнить его слова с показаниями других свидетелей. Так и сделаем. Лучше всего взять статью А.Дымшица "Движущаяся эстетика и капризы воображения", помещенную в "Литературной газете" 3 ноября 1964 года. Эта статья, написанная по известной схеме, дает полную картину хорошего и дурного в нашей движущейся эстетике.

Тут мы находим составленную с большим знанием дела так называемую обойму, то есть список авторов первой гильдии. А.Дымшиц заверяет читателя, что эти авторы создали труды, "основанные на строгих научных предпосылках" или "крепкой связи критических суждений и оценок с научными принципами и знаниями, исключающими возможности субъективистского произвола".

Изучив фамилии, вошедшие в список А.Дымшица, числом восемь, мы видим, что в этом перечне нет ни одного лица, которое не занимало бы в литературном мире важной должности или по крайней мере не приближалось к ней. Разумеется, это положение они занимают не зря - заслуги должны быть вознаграждаемы. Но, так или иначе, список А.Дымшица составлен по принципу чин чина почитай. Беру на себя смелость голосовать за некоторое расширение этого списка, так как в нем можно заметить досадные пропуски. Почему, например, нет самого А. Дымшица? Со всех точек зрения ему положено здесь быть. Но А.Дымшиц - человек скромный, и лишь по той уверенности, с которой он хлопает по плечу полных генералов, можно заключить, что сам автор "Движущейся эстетики" тоже не промах.

Покончив с положительной стороной, А.Дымшиц переходит к отрицательной. Ему нужно разобрать для общего сведения несколько дурных примеров. И здесь среди бракоделов, мешающих прогрессивному движению эстетики, я со стыдом вижу мою фамилию. Я вижу ее на первом месте в числе отверженных, коим недоступна наука, ибо "капризы воображения" влекут их на ложный путь.

Однако послушайте самого А.Дымшица, позвольте зачитать его приветствие в мой адрес: "Статья молодого критика В.Непомнящего "Абсурд оригинальности" или "абсурд всеобщности"?" /журнал "Вопросы литературы" № 8/ - явление совсем другого рода. Это статья теоретическая и полемическая, то, что немцы называют "штрейтшрифт". Она невелика по объему, но весьма принципиальна по содержанию. Дело идет о понятии художественного видения - о понятии, которым иные литературоведы злоупотребляют самым беспардонным образом, трактуя его с субъективистских позиций, о понятии, которое, однако, не следует вместе с тем зачеркивать начисто, как это попытался сделать в одной из своих статей М.Лифшиц. В.Непомнящий убедительно доказал эстетическую консервативность суждения М.Лифшица на сей счет. Он доказал, что такой подход в сущности отрицает художественную индивидуальность писателя, обедняет наши представления об отношении художника к действительности. Статья В.Непомнящего вносит ясность в серьезный вопрос".