На действительной службе
Шрифт:
– Вот это добре! Не забываете нас!..
Митько стал лениво слезать со своего возвышенного сиденья, а хозяин и гость пошли в хату. В сенях их встретила супруга Дементия, Антонина Егоровна, женщина еще довольно молодая, а по комплекции и здоровью вполне подходящая к своему супругу. Она копошилась около кабицы, разводя огонь под котелком, в котором еще двигались живые раки. Ее окружали ребятишки со смуглыми головами и грязными носами, в длинных сорочках без пояса и без штанов, с большими животами и босоногие.
Антонина Егоровна извинилась,
– Вы не обижайтесь, – прибавил Дементий, – она у меня всегда рохлей ходит.
Когда они вошли в хату, Антонина Егоровна сейчас же переселилась в чулан, вымыла руки, переодела кофту, достала графинчик с водкой, вяленого рыбца и вскорости появилась в комнате со всем этим добром.
– А чья будет нынче у вас седмица? – спросил прежде всего Марко Андреевич.
– Нового, отца Кирилла! – сказал Дементий и при этом как-то безнадежно махнул рукой.
– Ага, вот мы его и попробуем! Я новую засеку построил. Ну, завтра зерно ссыпать будем, а без свяченья, сами понимаете, невозможно такое дело делать. Хочу сегодня чтобы окропили.
– Что ж, мы с удовольствием, Марко Андреевич. Уж вы, конечно, нас не обидите.
– Вот еще! Да я хоть вперед готов. Вот даже сию минуту!.. Извольте. Дементий Ермилыч, сами уже батюшке передайте!
Марко вынул из-за пазухи вязаный кошелек, отсчитал три трехрублевки и подал Дементию. Дементий взял.
– Ежели бы все прихожане так обращались, так мы бы богачами были! – сказал он, сжимая в кулаке ассигнации. – Только такими, как вы, милостивцами и живем!
Но в это время у него в голове мелькнула мысль, которая омрачила его лицо. «Чего доброго, и тут новый настоятель штуку выкинет! – подумал он. Возьмет да и даст ему сдачи. От него станется!»
– А отчего бы вам, Марко Андреевич, не подождать до воскресенья, а? – спросил он не без задней мысли. – В воскресенье будет седмица отца Родиона, дело, значит, будет верное.
– Так говорю же: зерно готово, завтра ссыпаем. Никак нельзя подождать!..
– Так, так!.. Ты, Антонина, угощай тут Марка Андреевича, а я схожу к батюшке, доложу…
– Может, и мне уже разом пойти? Познакомиться, значит! Я ему два мешка жита привез для знакомства.
– Нет уж, вы погодите… Сперва я, потом вы…
«А ежели он тебя да с твоим житом попрет куда не следует! – подумал Дементий. – Вот уж истинно чудаковатый батюшка!»
Дементий пошел к Кириллу. Он застал настоятеля за письменным столом. Марья Гавриловна сидела на диване и читала книжку.
– А! Садитесь, пожалуйста, я сейчас! – сказал Кирилл, продолжая писать. – Мура, вот это наш дьячок, Дементий Ермилыч Глущенко!
Мура протянула ему руку. Дементий взял эту руку всей своей огромной ладонью, сжал ее и от смущения потряс с необычайным рвением. Но сесть он не решился, а остался стоять, отступя от дивана назад два шага. Мура спросила его, велико ли у него семейство. Он ответил, что, благодарение Богу, не маленькое, и прибавил, что старшего сына уже свез в духовное училище.
– В чем дело? – спросил Кирилл, повернувшись к нему вместе со стулом.
– С хуторов приехал мужик, Марко Шибенко. Просит поехать к нему и засеку освятить.
– Что ж, поедем!
– Он мужик богатый, первый на хуторе!.. Ну, и сам предложил десять карбованцев… Я даже и не спрашивал. Так прикажете принять? – тоном виноватого объяснял Дементий.
– Сам предложил? – спросил Кирилл, вглядываясь в его физиономию.
– Ей-богу, отец Кирилл, я и не спрашивал, даже намеком.
– Ежели он богат и сам предложил, отчего же не взять.
– Разумеется, отчего не взять! Вот они и деньги!
– Положите их в общую кружку!.. И собирайтесь, поедем.
«Вот и разбери его! – размышлял Дементий, возвращаясь домой. – Ежели богатый и сам предложил!.. А не все ли мне равно, богатый или небогатый. Много ли их, этих богатых? Сам, говорит, предложил! Так ведь это Марко Андреевич, хуторянин: хуторяне – совсем другой народ! Дождись-ка от наших луговских, чтобы они тебе сами предложили! Еще бы! Держи карман!» Проходя через свои сени, он увидал в углу мешок с житом, туго набитый и хорошо завязанный. «Вот он сейчас и виден, хуторянин! Сам привез, никто не тянул его. Да какой мешок: кругленький, веселенький, пудиков шесть будет! Это ежели даже по шести гривен, так и то три рубля шестьдесят будет. Деньги!»
Марко Андреевич успел выпить добрых пять рюмок и отказывался от шестой на том основании, что надо идти к батюшке.
– Оно, знаете, неловко. Водкой отдавать будет!
Это было единственное опасение, так как хмелел он, начиная со второго полштофа.
Он пошел к Кириллу. Батюшка уже облачился в рясу. Марья Гавриловна в соседней комнате рылась в комоде, доставая ему чистый платок. Марко Андреевич вошел в сени и, ради благовоспитанности, несмотря на то что было совершенно сухо, тщательно вытер подошвы о деревянный порог. Разглядев, что налево ведет большая двустворчатая дверь, а направо – низенькая ординарная, он сообразил, что направо будет кухня, и взял влево. Он растворил дверь и вошел. На пороге он остановился и, устремив спокойные взоры в угол, трижды перекрестился, а потом поклонился хозяину.
– Я Марко Шибенко с хуторов, батюшка! – сказал он, прищуривая глаза.
– А! Вот мы к вам и поедем! Я готов! – ответил Кирилл, думая, что Шибенко пришел торопить его.
– Нет, это само собою, а я насчет другого дела.
– У вас дело? Садитесь, рассказывайте!
– Покорно благодарим. Только спервоначалу дозвольте благословение взять.
Кирилл спохватился. Он никак не мог привыкнуть давать благословение всякому, кто к нему приходил. По всегдашней привычке рука его протягивалась для пожатия, между тем здесь ни один визит не обходился без благословения. Марко подошел к нему, взял благословение и поцеловал руку.