На диком острове
Шрифт:
В этот день снова вышло солнце, правда, тучи и облака на небе были. Фердинанд попросил Тони и Рэйчел поискать на берегу свежие черепашьи яйца.
Когда дети ушли, он открыл дверь, чтобы впустить в дом теплый свежий воздух, подтащил кровать больной девочки ближе к двери, и, когда она открыла глаза, дал ей чашку теплого козьего молока, и, наклонившись, поцеловал в лоб.
Ему не удалось – как он ни старался – полностью сдержать слезы, и одна из них упала на бледную щеку девочки. Эта слезинка сделала несравненно больше, чем прекрасное козье молоко. Губы Изабелл чуть порозовели, а глаза с неизменной любовью посмотрели на брата:
– Ты думаешь, я умру, Ферни? – прошептала она.
– Я… я… не знаю, Белл.
Белл видела то, что брат хотел скрыть:
– Ферни, – сказала девочка все тем же тихим и слабым голосом, – я не думаю, что умру. Я знаю, что очень сильно больна и могла бы умереть, но мне кажется, что я выздоровлю, еще и потому, что вы все этого очень хотите…
– Белл, дорогая! Если бы ты была не здесь… Если бы кончились эти дожди и мы были бы снова на корабле! Эта дождливая погода и сырость в доме убивают тебя.
У Изабелл не было сил отвечать, она прикрыла глаза и уснула. Фердинанд подошел к двери. Он ждал, когда вернутся дети, чтобы пойти за рыбой на обед для Белл, и не хотел оставлять ее одну. Чем бы поддержать ее силы?
Солнце стало ярким, облака и тучи разошлись, и когда мальчик поднял глаза, в них отразилось ярко-синее небо.
– Хороший знак, – тихо пробормотал он. – Но где же Тони и Рэйчел? О чем они думают, знают же, что я не могу оставить Белл!
В этот момент рядом с ним появился запыхавшийся Тони:
– Мы не смогли найти яиц, и Рэйчел пошла на Сахарную Голову. Я просто пришел сказать тебе.
– Тони, посиди возле Белл, ладно? Садись на тот стул у ее кровати. Она спит, поэтому ты просто сиди тихонько, постарайся не шуметь. Пока светит солнце, держи дверь открытой, если Белл не замерзнет. Когда она проснется, дай ей попить из той чашки.
– Куда ты идешь, Ферни?
– Сначала за Рэйчел – незачем ей гулять там одной. А потом постараюсь поймать какую-нибудь рыбу.
Тони сразу же уселся у постели Белл, а Фердинанд побежал на вершину Сахарной Головы. Появление солнца отчего-то вселило в него надежду, и слова Белл подняли настроение.
День становился все лучше, порывы ветра, обычно сопровождавшие стремительные потоки дождя, почти совсем стихли, так что стало спокойно. Мальчик заметил, что земляные крабы вылезают из своих норок, вероятно, решив, что лето вернулось.
На верху Сахарной Головы Фердинанд увидел Рэйчел, которая, держась рукой за флагшток, печально смотрела вдаль.
– Пойдем со мной на берег, поможешь мне поймать рыбу на обед. Что с тобой? Почему ты плачешь?
– Там корабль, – она указала в сторону горизонта, – я давно за ним наблюдаю. Кажется, они не замечают наш красный флаг.
– Корабль? Где?!! – от волнения голос мальчика сорвался. – Да, вижу. Ох, какой красавец! Они должны нас увидеть, должны, обязательно должны! Жди здесь, я принесу ружье. Ох, Рэйчел, этот чудесный корабль должен прийти и забрать нас!
Фердинанд сломя голову побежал вниз. Дорога до маленького деревянного домика заняла у него три минуты. Сердце мальчика бешено колотилось, голова кружилась, в глазах все плыло. Что мог делать корабль в этих водах в это время года? Отчаянная надежда переполняла Фердинанда, и было очень страшно ее лишиться.
В Белый Замок он вошел, неслышно ступая. Белл спокойно спала, а Тони неподвижно сидел у ее постели. Схватив ружье и подзорную трубу, Фердинанд побежал обратно на верхушку Сахарной Головы. Рэйчел встретила его совсем в другом настроении – он заразил ее своей надеждой.
– Кажется, корабль не уходит, – она говорила почти шепотом, как будто боясь спугнуть счастье. – Во всяком случае, я не уверена. Он то удаляется, то приближается. Ох, Фердинанд, вдруг он уйдет, как тот, другой корабль? Что нам делать?
– Не уйдет, я чувствую, что не уйдет!
Мальчик взял подзорную трубу и долго наблюдал за кораблем.
– Это небольшое судно, оно идет галсами [12] . Похоже, они увидели наш флаг и направляются к острову Белого Пера. Я почти уверен в этом. Корабль делает длинные галсы, и каждый раз подходит все ближе.
– Я отчетливо вижу дым над его трубой, – вздохнула Рэйчел.
– Не очень большой корабль, он направляется сюда, против ветра и прилива. Для этого должна быть причина. Я не удивлюсь, если на борту окажется отец, который нас разыскивает.
12
То есть зигзагами, лавируя при встречном ветре.
– Ой, Ферни! Я сойду с ума от радости!
– Послушай, Рэйчел, – Фердинанд опустил подзорную трубу, – Белл слишком слаба, и волнение может ей повредить. Пожалуйста, иди сейчас в Белый Замок, и если Белл проснулась, очень аккуратно и деликатно расскажи ей про корабль и про то, что у нас появилась надежда. Сможешь сделать это так, чтобы она не волновалась? Можно тебе доверять? Ты достаточно взрослая?
– Мне кажется, я смогу, Ферни.
– Спасибо, – Фердинанд поцеловал маленькую кузину в лоб. – Я почти уверен, что корабль идет к нам. Чтобы быть вдвойне уверенным, я выстрелю, когда он будет в пределах слышимости.
Рэйчел ответила кузену благодарным любящим взглядом. В ее детском личике появилась взрослая смелая уверенность. Девочка повернулась и побежала вниз, к Белому Замку.
Фердинанд опустился на колени рядом с флагштоком, обнял его и закрыл глаза. В такие моменты молитву нет нужды произносить вслух, она из самого сердца возносится в Небеса. Мальчик молчал. Его обуревали такие сильные чувства, что не было сил говорить. Жизнь Белл зависела от того, пристанет ли корабль к их острову. Пристанет ли? Безопасность, счастье, здоровье сестры, возможно, даже возвращение домой – неужели это так близко?