На дне могилы (Обреченная на раннюю могилу)
Шрифт:
Страж взяла нож и тщательно осмотрела его. Нажала в разных местах, и, когда ее палец лег на кончик рукояти, по клинку скользнула серебристая жидкость.
— Хитро, — пробормотала она. Но ее взгляд снова стал жестким, обратившись ко мне. — Она не могла об этом знать. Наказание за вмешательство остается тем же.
— Я знала.
Все Стражи обернулись ко мне.
— Я чувствовала, как серебро выжигает Кости изнутри, — продолжала я. — Мы связаны. Он не только мой муж,
На меня налетел Люциус:
— Не он твой муж, а Грегор!
Кости вздернул бровь в сторону трупа Грегора:
— Кажется, теперь у нее только один муж?
Судя по лицам Стражей, мое объяснение не сочли удовлетворительным. Я напряглась. Одно дело — умереть, спасая Кости, но если есть шанс выжить…
— К тому же Грегор показывал мне такой нож, когда я была подростком, — добавила я. — Это было давно, и я забыла. Но когда Кости после укола повел себя так странно и я почувствовала, что боль распространяется и после того, как нож вынут…
— Врешь! — заорал Люциус. — Не было у Грегора такого ножа, пока я вчера для него не достал!
Взгляды Стражей сошлись на нем. Люциус слишком поздно осознал, что сделал.
— Ты участвовал в обмане, — объявила женщина. — Возьмите его.
Двое Стражей-мужчин перехватили попытавшегося удрать Люциуса. На себе испытав их силу, я не сомневалась, что у него не было шансов. Как и у меня.
Затем зеленый взгляд женщины упал на меня. В нем явственно читалось подозрение.
— Ты поклянешься на крови, что вмешалась в ход дуэли, только поняв, что Грегор мошенничает?
— Да.
В конце концов, это была почти правда. Я знала: что-то не так — просто не понимала, в чем дело. Так что в некотором смысле я вмешалась после того, как догадалась об обмане. Кроме того, если бы не предательство Грегора, мне и вмешиваться бы не пришлось, потому что его убил бы Кости.
Страж пронзила меня долгим взглядом, но я выдержала. Затем она осмотрелась. Кости твердо взглянул ей в глаза, и Менчерес тоже, и Ниггер, и Влад. Поскольку в обвинении против меня оставалось место обоснованному сомнению, Кости его не примет и устроит кровавую баню. Она наверняка это понимала. Только вот повлияет ли это на решение?
Наконец Страж Закона пожала плечами:
— Я не могу доказать, что ты лжешь, а вина Грегора очевидна, следовательно, ты свободна.
В тот же миг Кости сграбастал меня и стиснул так, что выжал бы из меня дух, если бы во мне еще оставался воздух. Я обнимала его так же крепко, хотя и слышала негодующие вопли союзников Грегора. Это нам еще аукнется, подумалось мне. Аукнется и то, что я продемонстрировала перед множеством народу свои пирокинетические возможности, хотя я сама не знала, надолго ли сохранится эта способность. Но все эти заботы я отложила на будущее.
— Надо вырезать из тебя серебро, Криспин, — услышала я голос Ниггера за плечом.
— Потом, — отозвался Кости.
Я легонько оттолкнула его:
— Нет, сейчас! Ты что, с ума сошел?
Он фыркнул, выпуская меня. В глубине его глаз горел огонек.
— Я — нет, милая. А вот ты сошла.
Кости знал, что я вмешалась не потому, что распознала обман. И это тоже аукнется, но сначала главное.
Жидкое серебро из Кости пришлось вырезать. Это оказался ужасно кровавый процесс, и я успела пожалеть, что не могу убить Грегора тысячу раз. Не удивительно, что этот прием на дуэли считался вне закона. Я бы и против врага такого не применила. Кости, пока Ниггер его кромсал, установил между нами щиты, но мне и без сверхъестественной связи больно было смотреть.
К тому времени как Ниггер закончил, Стражи успели казнить Люциуса.
Покончив с Люциусом, глава Стражей объявила, что мы приговариваемся к денежному штрафу за похищение члена линии Грегора — моей матери. От названной ею суммы у меня отвисла челюсть, но Кости только кивнул и сказал, что штраф будет внесен. Не знаю, кому он предназначался после смерти Грегора, может быть, самим Стражам Закона, но это я тоже внесла в список отложенных дел.
Менчерес опустился на колени рядом с нами, на пропитанную кровью землю. Он протянул Кости руку, и тот, помедлив несколько секунд, принял ее.
— Ты ничего этого не видел? — спросил он.
Египетский вампир чуть заметно улыбнулся:
— Ничего. Нахожу очень неприятным не знать, что будет.
Кости фыркнул:
— Добро пожаловать в обычную жизнь!
Ниггер вытащил из него последнюю каплю серебра и буркнул, выпрямляясь:
— Черт меня побери, Криспин, надеюсь, такого больше не повторится.
Кости еще раз фыркнул:
— Я тоже надеюсь, дружище.
— Нельзя ли убраться отсюда?
Теперь, когда серебро больше не отравляло кровь Кости, я прикинула, что пора уносить ноги. Союзники Грегора посматривали на нас не слишком дружелюбно, хотя присутствие Стражей и сторонников Кости удерживало их от действий. Все же не стоило испытывать судьбу. Мы с Кости на двоих за эту ночь, пожалуй, истратили все наши девять жизней.
— Отличная идея, милая. — Кости встал. — Куда ты хочешь?
Я нервно хихикнула:
— Куда угодно, лишь бы не в Париж, Кости. Куда угодно, только не туда.