На другом берегу

Абрамова Любовь

– У дяди Мити есть растворитель краски, – кивнула Майя, но, казалось, она не понимала, о чем речь, палитра валялась в траве и Майя не спешила ее поднимать.

– Я пойду, поищу растворитель, – Лика встала. Майя кивнула, но взгляд у нее был по-прежнему отрешенный. Могла бы чуть больше расстроиться из-за того, что испортила единственную шмотку, в которой Лика чувствовала себя комфортно!

Лика с досады махнула рукой, встала, раскладной стульчик, явно позаимствованный у рыбаков, упал. Лика быстрым шагом двинулась прочь от реки к деревне.

Ближе всего к Длинному мосту должен был находиться домик Профессора и Лика даже видела его издалека,

пока не прошла, пригнувшись, между двумя вербами и не оказалась у низкого сруба с маленькими окошками. Дверь открылась, на порог вышла девушка, замотанная в простыню, на голове – цветастый платок, повязанный наподобие чалмы, из-под него торчали мокрые рыжие пряди, а от белых покатых плеч девушки струился пар. Она вылила в траву воду из деревянной кадушки, пахнуло чем-то хвойным. Не обратив на Лику никакого внимания, незнакомка зашла в домик, плотно закрыв за собой дверь.

“Неужели, баня”, – подумала Лика. Но ведь баня была с противоположного конца Озерной улицы. Видимо, на развилке Лика ошиблась и прошла прямо, а не свернула к школе. Лика решила вернуться к мосту, рассчитывая оттуда выйти на правильную дорогу.

Под ногами пробежал рыжий кот, Лика чуть не наступила на него, качнулась, почти потеряв равновесие, выругалась. Кот оглянулся, посмотрел с укоризной и шмыгнул в кусты. Лика встала на цыпочки и поискала глазами единственный в деревне флюгер. Он оказался справа, а не слева. Лика-то пребывала в уверенности, что справа – озеро. Направившись в сторону мастерской, Лика не сомневалась: на сей раз она точно выбрала верную дорожку. Но опять прогадала. Тропка завела в тупик: уперлась в очередной типичный чудиновский домишко. Только вот на крыльце Лика увидела знакомую низкорослую фигурку в шали, легкий ветерок принес запах лаванды и, почему-то, сырой рыбы.

Антонина Николаевна стояла лицом к двери, окрестности оглашал громкий стук. Лика подошла ближе: в руке Антонина Николаевна держала ни что иное, как молоток и сноровисто долбила им по дверному наличнику, точнее, по огромному гвоздю, на котором висела щучья башка, здоровенная, с раскрытой пастью. И весьма зубастая. “Бабка-то, действительно, с придурью” – подумала Лика, пообещав себе впредь делить все сказанное Антониной Николаевной на двое. Окликать ее не решилась, а снова, в который уже раз, побрела назад.

Флюгер пропал из виду. Кругом были только похожие один на другой дома. Малина и крыжовник, заменявшие заборы. Впереди мелькнул длиннющий рыжий хвост и Лика, отчаявшись найти дорогу самостоятельно, решила следовать за котом. Хвост обогнул ближайший садик, через несколько метров повернул снова – на тонкую дорожку между двумя участками. Конечно, рассчитывать на кота было глупо, скорее всего, он просто шел по своим делам, но Лика разочарованно вздохнула: котяра привел ее в очередной тупик.

Это оказался живописный палисадник, разбитый у кого-то на заднем дворе. Лика будто попала на праздник первого сентября в сельскую школу. Только за высокими сочными гладиолусами и фиолетовыми астрами не было видно маленьких напуганных первоклашек с гигантскими рюкзаками. Цветочные клумбы упирались в лес. Лика, прокрутив в голове все свое путешествие, так и не смогла понять, как умудрилась оказаться в этой части деревни.

Лика не сразу заметила, что не одна. На низкой лавочке, сколоченной из распиленного бревна, сидел парень. Он, наклонившись, чертил что-то палочкой на утоптанной земле. Рыжие кудри закрывали лоб. Кот с требовательным “мяу” запрыгнул на лавку, а у Лики зазвенело в ушах, когда

парень поднял голову – это был Назар.

– Привет, – нерешительно сказала Лика.

Назар улыбнулся и похлопал ладонью по бревну между собой и котом. Лика послушно села, ее взгляд упал на рисунки Назара и ей снова поплохело: Назар набросал на земле вполне узнаваемую реку и мост, а еще – мольберты с палитрами. Неужели, он был на берегу Чудинки утром? Наблюдал за их мастер-классом, а Лика и не заметила? Лика покраснела, вспомнив, что кусала ногти, думая, как нарисовать колокольню. Кот снова басовито мяукнул и бесцеремонно прошелся по Ликиным коленям – к Назару. Лика получила хвостом по лицу и потерла ногу – зверь был тяжеловат, явно отъелся, крутясь около рыбаков. Назар лениво провел длинными пальцами по рыжей шерсти, вздохнул и немного укоризненно проговорил, обращаясь к коту:

– Всю деревню переполошила. Искала. Зачем?

– Я? – Лика растерялась.

– Ошибиться трудно: обо мне редко спрашивают, кому надо – так знают, – сказал Назар, погладив кота.

– Да никто о тебе ничего не знает, – выпалила Лика. Назар снова улыбнулся, широко, мечтательно, он слегка откинул голову и посмотрел прямо на солнце, ничуть не прищурившись. Кот урчал, как старый холодильник “Саратов”. Лика видела такой в трапезной, в нем остужались компоты и молоко. Все уже настолько привыкли поглощать пищу под глухой монотонный рокот гордости советской промышленности, что вздрагивали и озирались, когда холодильник замолкал.

– Как так вышло, – продолжила Лика, – никто не слышал твоего имени, Макс тебя не знает, хотя по виду ты его ровесник.

Назар вдруг отвлекся от начесывания кота, презрительно скривился.

– Брат художницы? Он ничего не знает. Его руки пахнут машинным маслом и видит он лишь то, что гремит и лязгает под самым носом.

Рыжий зверь, возмущенный тем, что ему перестали оказывать знаки внимания, боднул ушастой башкой руку Назара. Лика решила зайти с другой стороны.

– Ты давно живешь в Чудиново?

– Всегда.

– Кто твои родители?

Назар немного нахмурился, покачал головой:

– Они давно умерли.

Сердце у Лики застучало в ушах.

– Моя мама тоже умерла.

Назар, наконец, повернулся к Лике. Глаза у него все-таки оказались серо-голубыми, похожими на озерную воду.

– Почему ты здесь?

– Вообще-то, я просто приехала в летнюю школу.

– Тебе так нравится учение? Ты и на каникулах решила учиться?

– Нет, я не ученица, а куратор, слежу за учениками. И вообще, я не очень-то интересуюсь историей, честно говоря. То есть, раньше интересовалась, а сейчас – нет. Просто согласилась помочь Колесникову. Ну, Виктору Николаевичу, ты, наверное, про него знаешь.

– Значит, тебе нравится учитель и ты приехала из-за него? – спросил Назар. Лика почувствовала, как ей стало еще жарче, если это вообще было возможно, солнце припекало зверски – оно стояло в зените.

– Я просто хорошо к нему отношусь.

Она не могла уловить логику размышлений Назара.

– Ты любишь помогать другим? Почему тогда ты сейчас не с ними? Не играешь в мяч с подругой? Не рисуешь с художницей? Зачем ты здесь?

Лика почувствовала раздражение. Она и сама себе не могла этого объяснить. Зачем она поехала с Ксеней, если понимала, что видеть Колесникова не хочет? Зачем шаталась по деревне в поисках едва знакомого парня? И что за манера такая странная была у Назара – формулировать вопросы подобным образом? Будто Лика была ему должна.