На другой стороне заката
Шрифт:
– Будь ты проклят! – кричала она правителю, в то время как он усмехался – подобные зрелища для него были привычны и любимы.
Но вот настал и ее черед. Исполин, держащий ее руки, потешил себя, правителя и толпу зевак видом ее измученного заплаканного лица и вот теперь он, под одобрительные возгласы свернет шею и ей. Есения поняла – настал последний миг ее такой короткой жизни, жизни, в которой она не успела столько всего…
Она в последний раз пытает удачу – ловко выворачивается, будто змея и на какой-то краткий ничтожный миг ей удается вырваться из цепких лап сильного, но неуклюжего и неповоротливого чудища. Пока он не очнулся от изумления, Есения успевает влететь в тот мрачный коридор, где пряталась она в купальной комнате. Но туда она уже не спешит – там нет выхода, и во второй раз ее непременно отыщут даже на дне бассейна. Поэтому она мчится стрелой в конец коридора, сворачивает налево и, о чудо! Она видит распахнутую крошечную дверь, влетает в нее и оказывается на улице.
Улица пустынна – все торчат в театре. Но это ненадолго. Она вспоминает про обширные виноградники, раскинувшиеся за театром, и резво бежит туда. Адреналин придает ей сил – нет, ноги ее не ослабели, а дух не сломлен даже после смерти Сафины.
Едва успевает она забежать в первые ряды, залезть в куст, обвить себя пышными зелеными лозами, как омерзительные солдаты правителя уже спешат в ее сторону. Но ей опять везет – не замечают они ее и следуют дальше. Есения из своего хрупкого укрытия видит – несколько исполинов, выбежав из храма, ушли к триумфальным арочным воротам, чтобы не дать беглянке вернуться к озеру, а остальные, не считая тех, кто бродит по винограднику, растеклись по городу. Теперь для жителей этого поселения цель номер один – найти и уничтожить чужачку!
Но пока здесь тихо, она дает волю своему горю – слезы текут по щекам неутихающими ручьями, безжалостная память все время возвращает ее в тот момент, когда они решили окунуться в это злополучное дьявольское озеро…
Сумерки подступились к городу, к винограднику и теперь у солдат появились в руках массивные факелы. Огни их мелькают то справа, то слева от Есении, а она все так же торчит в кусте винограда и не знает, что делать дальше. Страшно ей, холодно, голодно и одиноко. В той толпе зевак, что глазела на нее в холле театра, не было ни одного сочувственного взгляда, ни одного…
Теперь ей стоит полагаться лишь на себя – союзников в этом городе не жди. Когда совсем стемнело, она предприняла робкую попытку прорваться к озеру. Она вылезла из-за виноградного куста, тихонько прокралась к равнине, где все так же сушилась на столбах одежда, но повсюду сновали рогатые стражи. Город оцепили, взяли в кольцо и теперь ей не выйти к оливковой роще, ведущей к озеру.
Она уже хотела повернуть назад, поискать убежища для ночлега и еды, как вдруг заметила странную процессию. Несколько десятков людей спешили к равнине с факелами, четверо из них несло на прямоугольном деревянном щите чье-то тело. Есения присмотрелась – там лежала темноволосая худенькая девушка. Прекрасное персиковое платье спадало шлейфом до земли, каштановые кудри беспорядочно раскинулись на щите крупными кольцами. «Сафина!» – Есения узнала подругу, проскользнула по последнему ряду виноградника и подкралась поближе к тому месту, где остановилась процессия. Люди положили аккуратно щит на заранее заготовленные длинные бревна и хором произнесли:
– Никогда, никому, ни за что не ступать чужакам по земле нашей! По оливковым рощам и садам! По улицам и городам!.. Кто посмеет нарушить этот запрет, в тот же миг отправится на тот свет! – радостно припевали они эти слова, с упоением и торжественными возгласами.
С ненавистью и болью наблюдала за всем этим Есения. Ее подружка, та самая Сафина, с которой они дружили с детского сада, с которой столько всего пережили вместе, лежит недвижимо на погребальном костре и в последний раз ее глаза обращены к небу. В них отражаются звезды и изредка падающие метеоры. Но вот одна из женщин закрывает ей пальцами веки – но Сафине уже все равно. Больше не увидеть ей восхода солнца, отныне не узреть ей ни луны, ни дождя, ни снега. Ее прах вместе с древесной золой ветер разнесет по оливковым рощам и зеленым долинам, и по тому самому озеру, что в день солнцестояния приговорило ее к смерти.
Какой-то пожилой мужчина в сером измятом хитоне поджигает факелом бревна, и они тут же вспыхивают ярким пламенем. Сафину начинают пожирать оранжевые языки пламени; будто хищные драконы, они стараются уничтожить и ее прекрасное смуглое лицо, и эти тонкие изящные руки, и чудесные каштановые волосы. А присутствующим весело. Они пляшут и поют вокруг костра, как игривые дети.
Есения не выдерживает и отворачивается, долго плачет, потом и вовсе теряет сознание от шока и перенесенного ужаса. Когда она приходит в чувства – на востоке брезжит слабый рассвет. Розовая полоса протянулась по горизонту, как нарядная лента. Есения пугливо осматривается вокруг, но никого не видит. Всю ночь пролежала она под чистым звездным небом, в то время как весь город усиленно искал ее. Искал, чтобы отправить на тот свет следом за Сафиной. Но она сумела пережить ночь в этом страшном чужом мире.
«В каком бы мире не жил человек, он везде посеет жестокость, насилие, беспощадность и зло» – подумала она с горечью. Ее мир то тут, то там обливался кровью, распрями, войнами и когда она попала сюда, в это чудесное райское место, ей на миг показалось, что в этих прекрасных храмах и домах живут счастливые и добрые люди. Но она ошиблась.
Глава III. Игра в прятки или как выжить любой ценой
Странно, но никто из этих палачей не догадался хорошенько обшарить виноградник, иначе ее уже точно нашли бы. Они обрыскали каждый дом, каждый храм, каждую постройку и даже обследовали дно реки – вдруг несчастная беглянка утопилась от страха? Это и спасло Есению. Она прокралась осторожно в город, спряталась в какой-то трухлявой хижине, которая служила пристанищем для дров и даже подслушала разговор двух молодых служанок.
– Говорю тебе, она утопилась в реке! – сказала первая.
Вторая же покачала головой и сердито буркнула:
– Да нет же!.. Она уже давно сбежала из города и бродит теперь где-то по пустыне или по горам!
Они начали ссориться – каждая пыталась отстоять свою версию, но обе были неправы. Есения заметила сквозь щели хижины, что служанки в этом городе ходят с покрытой головой, в отличие от знатных барышень, у которых в волосах лишь веточки искусственных цветов или жемчужины с брошками. Она решила воплотиться в служанку. Ее высокий рост, ее рыжие волосы не так уж и отличают ее от этих долговязых снобов. В одном из дворов она нашла на веревке коричневое платье-тунику с длинными рукавами и платок такого же оттенка. Это был наряд прислужницы. Размер практически идеально подходил к ее габаритам. Она стащила одежду, прямо на подворье скинула свою фиолетовую тунику, которую украла днем ранее и переоделась. Платье было слегка длинноватым даже для нее. Средний рост горожан был около двух метров (встречались и гораздо выше), низкорослых она еще ни разу не видела. Ее же рост был сто восемьдесят сантиметров. Если бы она была чуть ниже – ничто на свете не спасло бы ее от разоблачения, ну разве что туфли на высоком каблуке, да вот только в этом мире женщины не носили их. Их обувь – это кожаные сандалии на плоской подошве. Поправив на себе платье, она аккуратно обвязала платком голову, натянув его практически на глаза, и вытащила пару рыжих локонов на щеки. Потом она вышла на улицу и спокойно прошлась мимо нескольких торговок, которые на широких деревянных подносах раскладывали на продажу апельсины и лимоны. Они мельком глянули на нее, затем продолжили возиться со своим товаром. Есения поняла – она своя среди чужих.
Чуть позже ее догадка снова подтвердилась фактами – в переулке, где она обшаривала урны с объедками в поисках еды, она наткнулась на двоих стражей. Эти рогатые громилы прошли мимо и даже не обратили внимания на нее. Они разыскивали чужачку в фиолетовом платье, которая случайным образом походила на всех жильцов этого города. «Главное – не высовываться и не нарываться!» – обрадовалась Есения.
Прошло пару дней – она ночевала то в хлеву со свиньями, то в конюшне, а город перестал суетиться из-за ее поисков – все чаще стали ходить слухи о том, что непрошеная гостья все-таки смогла сбежать из поселения. Вот только оцепление так и не сняли по приказу правителя. На всякий случай. Так что путь к заветному озеру, которое, возможно, смогло бы вернуть ее домой, был заказан. Она решила ждать. Рано или поздно осаду снимут, и тогда поминай, как звали!
А город, в котором она очутилась, не изобиловал новшествами и техникой. Здесь не было ни телефонов, ни автомобилей, ни электричества, ничего из ее высокотехнологичной цивилизации. В качестве освещения использовались восковые и парафиновые свечи, керосиновые лампы, а транспорт – это гужевые повозки с лошадьми или золотые нарядные колесницы, но, в основном, люди передвигались по городу пешим ходом. Она уже решила, что Сафина была права и что они действительно попали с ней в прошлое, но совершенно случайно она наткнулась на календарь и с изумлением обнаружила на нем тот же год и число, что сейчас и в ее мире. Это число подчеркнула одна из служанок со словами: «Сегодня день рождения нашего правителя!.. Сегодня гуляем все на площади!». Да, блуждая незаметно в толпе, Есения уже слышала о том, что когда отмечался день рождения Радоса, даже прислуге позволено гулять и веселиться, отложив на время работу.