На другой стороне
Шрифт:
Лида удивленно вглядывалась в своё окружение, прислушивалась к своим эмоциям. Ей не было страшно. Она не испытывала тоску, и сожаления не снедали её. Ей было… скучно.
Как странно!
Вот она одна, беспомощная, в пустоте безжалостного космоса… И ей скучно. Кислорода хватит ещё на четверть часа. И все эти пятнадцать минут она будет испытывать не радость, огорчение, гнев или любовь… Нет, она будет испытывать гнетущее чувство скуки.
Вселенная жестока. Вселенная безжалостна. Этот суровый мир совершенно не предназначен для жизни в нём. Человечество чудным образом зародилось в своей крохотной колыбели, за пределами которой его поджидает смерть. И, казалось бы, человек не должен желать выпасть за пределы своей родной планеты. Но он тянется, страшась и преодолевая леденящий ужас, устремляется к бескрайней пропасти, таящей в себе ничего кроме гибели, чтобы попытаться разгадать тайны мироздания.
Лида попыталась себя развлечь мыслями о том, что её возлюбленная спаслась. Мыслями о том, как глупого капитана Смирнова будут судить. Но эти мысли не нашли никакого отклика в душе.
Она стала спрашивать себя, всё ли правильно сделала сама? Что ж, вероятно, нет, раз именно она теперь бороздит просторы Вселенной в дырявом скафандре и с глупым капитанским креслом в охапку.
Лида отпустила кресло и продолжила свой полёт теперь уже совсем в одиночку.
Уровень кислорода достиг критического. Таймер на экране планшета, вшитого в левый рукав скафандра, настойчиво отсчитывал оставшиеся две минуты.
Стать космонавтом. Это была её конечная цель. И в этом оказался просчет. Видимо, формулировать свои желания и устремления нужно более точно, максимально подробно расписывая детали. Лиде следовало думать так:
«Стать космонавтом и открыть новую обитаемую планету»
Или:
«Стать космонавтом и изучать новые миры, чтобы по возвращении написать научный труд».
Может, спрашивала себя теперь Лида, тогда бы она не оказалась в этой нелепой и скучной ситуации?!
Таймер истошно завопил, сигнализируя о том, что запасы кислорода иссякли. Лида выключила надоедливый звук и продолжила наслаждаться тишиной бессмертного космоса.
Совсем скоро жизнь покинет её. Тело окоченеет, и будет плыть до тех пор, пока гравитация ближайшей планеты не притянет Лиду к себе. И тогда она станет частью многовекового кольца из астероидов.
Лида ещё пыталась рассуждать о своей жизни, но её сознание постепенно затухало, погружаясь с бесконечный сон бесславной смерти.
Глава вторая, не естественный отбор
В просторной университетской зале для проведения экзаменов за длинным столом деловито восседала лётная комиссия из четырёх человек. Их каменные лица внимательно следили за каждым движением опрашиваемых кандидатов, недоверчивые глаза искоса поглядывали в анкеты, а в руках их нервно подрагивали карандаши, готовые вывести аккуратным подчерком жестокое «отказ» или милосердное «принят».
– Вы много лет служите пилотом на «Факеле Прометея», водите большегрузы, – перебирал глава комиссии строчки из анкеты Лиды. – Расскажите об этом, лейтенант Хорошева, – мужчина поднял глаза на Лиду.
– Я доставляю грузы на орбитальную станцию.
– Какие грузы? – уточнил мужчина.
– Я не могу с вами об этом говорить, – мягко улыбнувшись, ответила Лида.
Она знала, что этот вопрос – проверка. Сотрудники режимного объекта подписывают соглашение о неразглашении деталей своей работы.
Мужчина приподнял бровь и сделал какую-то отметку на лежащем перед ним листке.
– Вы окончили неплохой вуз, но без золотой медали, – продолжался опрос. – У вас хорошая мед-карта и отличная физическая подготовка. Помимо всего прочего, как выявили многочисленные тесты, что вы проходили прежде, у вас хорошие организаторские навыки. Опрос ваших коллег показал, что все они считают вас своим лидером. Но ответьте вы, лейтенант Хорошева, почему вы считаете, что справитесь с должностью капитана долгосрочной экспедиции за границу гелиосферы? Условия, в которых вы и ваша команда может оказаться далеки от тех, в которых вы привыкли работать.
Лида нахмурилась от всколыхнувшегося в груди возмущения. Что же, думала она, раз миссия «Циолковского-3» сопряжена с высокой степенью рисков, то тогда не стоит за неё браться?
Немного подумав, она повторила свой вопрос вслух.
– Это ответственное и тяжелое задание, – продолжала Лида, – на которое готовы пойти только самые смелые из людей, из космонавтов. Я отлично осознаю, что курсировать на проверенной годами ракете от поверхности Земли до сортировочной платформы на её орбите куда более безопасно, чем отправляется в неизведанные края. Быть первопроходцем это всегда высокий риск для жизни, и лишь малый шанс на успех. Но ради этого шанса мы должны быть смелыми и храбрыми.
– Это замечательная речь, которая хорошо характеризует вас, как человека умного и высоконравственного, – заметил второй экзаменатор, снял тяжелые очки и потёр переносицу. – Но нам важно понимать, что вы в состоянии соизмерять ваши силы и возможности с той работой, которой вам, как капитану, придётся заниматься на корабле. И что ваша попытка оказаться в команде экспедиции это не способ вашей самореализации.
Лида поморщилась от слов застарелого профессора, который никогда не покидает своего университетского кабинета, не говоря уж о планете. Однако он ловко сумел спрятать за красивыми оборотами слов бытующее среди мужчин мнение, что женщине не место в космосе.
– Я предельно тщательно проанализировала весь свой многолетний опыт учёбы и работы, и пришла к выводу, что я достойный кандидат на должность капитана экспедиции. Позволю себе заметить, что легко вхожу в контакт с людьми, я уважаю своих коллег, и они отвечают мне тем же. А в стрессовых ситуация я умею не терять контроль и быстро принимать нужные решения.
– Говоря иными словами, вы именно тот человек, который нам нужен, – усмехнулся глава комиссии.
Он наклонился по очереди к своим коллегам и указал на что-то в Лидиной анкете. Мужчины едва коснулись глазами текста, как вдруг согласно закивали.
Глава комиссии поднялся и протянул Лиде ладонь.
– Что ж, лейтенант Хорошева, поздравляю вас с успешно пройденным собеседованием. Я пока не могу дать вам ответ, но могу лишь заметить, что у вас действительно есть все шансы занять эту важную и ответственную должность.
Лида пожала руку главе, а затем всем по очереди членам комиссии.
– Господин Караваев, – воскликнул секретарь комиссии, обращаясь к главе. – Не стоит преждевременно обнадеживать кандидата, у вас на это нет прав. И, кроме того, нам нужно прослушать сегодня ещё одного претендента. Утром звонили из министерства и настоятельно просили об этом.