На этом берегу
Шрифт:
Риан не смог долго сдерживать рвущийся хохот. Он фыркнул как шкодливый конь, ловко скинувший раззяву-всадника, в самый неожиданный момент.
— Вру, конечно. Я не такой древний, хотя… если поживу в лесу еще пару сотен лет, точно порасту мхом. Давай сполоснемся и перекусим.
Гилд беззлобно выругался.
— Я понимал, что ты врешь, но все же… Рисунок звезд… Нет, с ума можно сойти! — он тоже захохотал.
Жизнь была не просто сносна, она была прекрасна, когда можно разломить лепешку с кем-то кто тебя понимает, уважает и ценит, когда можно пить из одной плошки, смеяться старым шуткам, смотреть в глаза и видеть в
Теперь уроки стали для них игрой, которой они с радостью отдавали почти все свободное время. Их бои становились все изощреннее, Риан уже не снижал скорости, а Гилд не спешил прерывать урок, он больше не уставал так сильно. И хотя один из них по прежнему был "учителем", а другой "учеником", обоим было чему поучиться друг у друга. Эти долгие спарринги сделали их манеру боя поразительно синхронной, и порой, имея возможность отслеживать бой как бы со стороны, Риан отмечал, что они стали как единое целое, существо, в котором слились силы и возможности двух воинов. Они предвидели все взаимные удары и, казалось, еще немного, и смогут биться с повязкой на глазах. Риану не раз приходила мысль посмотреть, как сражались бы они теперь вместе, в одном бою, против общего врага. Были у него соратники и поопытнее, но такой слаженности и предвидения никогда не было. У него даже отпало желание сражаться ночами со своим вечным врагом-Владыкой, он будто простил его раз и навсегда. Еще один тяжкий груз упал с сердца, еще одна невзгода осталась в прошлом.
Так уж случилось, что Гилд навсегда забыл своего неудачного первого учителя, а Риан смог простить своего Владыку и врага.
Однако, кроме игр и разговоров надо было еще что-то есть, а запасы еды у эльфов неуклонно подходили к концу. Гилд не очень любил ходить на охоту, чужая смерть никогда не радовала его, однако мясо у них давно кончилось, весна не радовала ни грибами, ни сбором плодов, а питаться все время зеленью, лепешкам и кашей было сложно для двух взрослых мужчин.
Встав с первыми рассветными лучами, они вышли в путь. С одними мечами на дичь любого размера не поохотишься, а посему Риан прихватил с собой копье, Гилд — свой лук и колчан со стрелами.
Этот старый лук служил ему почти с детства, с того щенячьего, подросткового возраста, когда мальчишки перестают играть и получают свое первое оружие. О Гилде, как всегда, не спешили заботиться, ему лишь указали, к кому следует обратиться за изготовлением лука. Хороший, добротный лук, оправленный серебром или костью, Гилду не светил, но когда он пришел к мастеру, то, посмотрев на юношу, все же сделал правильный вывод.
— Выбирай, — сказал он, — я могу сделать лук подходящий тебе по росту, но учти, ты будешь быстро расти, тебе суждено стать высоким. Поэтому я предлагаю тебе сделать сразу же взрослый лук, конечно, сейчас он будет тебе не слишком удобен, но с возрастом… А натяжение тетивы ты постепенно увеличишь себе сам.
Гилд согласился, он не питал иллюзий по поводу смены оружия. Так и вышло, что мастер был прав, и этот лук верой и правдой служил ему и поныне.
— Большая дичь нам не нужна, все равно заготовить впрок не получится, а так только даром мясо пропадет. — Рассуждал Риан вслух. — Вот если бы подсвинка хорошего найти.
— Н-да… и избежать встречи с его мамашей.
— Это как получится. В любом случае копье пригодится. Я видел возле болот
Риан знал округу как свои пять пальцев, все овраги, перелески, болота и ручьи, участки бурелома, осыпи, и конечно, звериные тропы. Большинство их вело к большой реке, названия которой Гилд не знал, а Риан именовал просто Река, иногда переходя на древний язык своего народа. Когда же Гилд как-то поинтересовался у него названием сей водной артерии, альв лишь пожал плечами:
— Ну, как по твоему люди могут именовать большую реку в своем краю? Ясное дело, либо Великая, либо Могучая, других названий я у них не встречал.
Лоси, олени и кабаны прокладывали через чащу настоящие дороги, на которых их зачастую поджидали хищники. Пока альвы шли через лес, они видели множество следов, читая по ним о том, что случилось ночью. Вот под кустом волк нагнал и задавил зайца, а вот в беличьем гнезде похозяйничала куница. Для зорких глаз и внимательного взгляда лес был открытой книгой, полной драматических историй маленьких жизней.
— Вот гляди, — тихонько, почти одними губами прошептал Риан, показывая на чуть влажную землю. — То, что нужно.
Теперь альвы крались по следам животных совершенно беззвучно, сжимая в руках копье и лук. Пред их мысленным взором волей-неволей вставал сочный кусок жареного мяса, и хотя убивать животное было жалко, но голод брал свое, отгоняя остальные эмоции куда-то на задний план и открывая дорогу инстинкту охотника.
Главное застать животное врасплох и убить как можно быстрее, пока подсвинок не поднял визг на весь лес. У Риана имелась с собой сеть, в которую он собирался замотать тушку, на тот случай, если разъяренная кабаниха загонит их с Гилдом на дерево. Такое уже случалось с ним не раз и не два. Альвы предполагали, что кабанье семейство устроилось в густом подлеске, тем более что и следы вели в том же направлении.
Впереди затрещали кусты так, словно через них ломилось целое стадо, но навстречу охотникам выскочили вовсе не кабаны, а люди. Воины с обнаженным оружием. Трое. Альвы и люди от неожиданности замерли напротив друг друга. И если бы альвы даже усомнились в намерениях людей, то те тут же их продемонстрировали. Не говоря ни слова, люди бросились в атаку. На что они рассчитывали не понятно. Бегущего впереди воина уложил стрелой прямо в сердце Гилд, следующего пронзило копье Риана, так и оставшись в нем, но третий успел издать душераздирающий крик. На него отозвались другие голоса, и альвы поняли, что столкнулись, скорее всего, с разведчиками из большого отряда. Даже приблизительно, по крикам и шуму шагов Риан понял, что врагов гораздо больше двух десятков, и от них так просто отбиться не получится. Со всех сторон из зарослей выскакивали люди, их было много. Альвов неумолимо окружали.
Гилд бросил взгляд на друга и испугался его вида больше, чем количества врагов вокруг. В светлых глазах альва плескалось безумие, самое настоящее безумие, смешанное с дикой яростью, страхом и чем-то еще, не менее ужасным. Риан оскалился как загнанный в ловушку волк, обнажив белые зубы, и сквозь них вырывалось, нет, не рычание, скорее низкий страшный вой.
— Риан! — позвал его Гилд.
Но сейчас от разумного существа не осталось и воспоминания. То был дикий свирепый зверь готовый рвать врагов зубами и умереть, не сходя с места, лишь бы избежать нового пленения.