На этот раз – это точно конец
Шрифт:
– Да, это здорово! Рада за вас!
– Я обязательно тебя познакомлю с ними.
«А вот это, наверное, не совсем обязательно», – подумала я.
Мы подъехали к дому, Феликс вышел из машины.
Он открыл мне дверь и подал руку. Рука его была такая теплая и крепкая.
– Спасибо тебе огромное за сегодняшний день.
– И вам, – ляпнула я.
– До понедельника, Светелкина.
– До понедельника.
Я уже хотела уходить, но он вдруг склонился к моей руке и поцеловал.
Я растерялась. Что говорить и делать в таких случаях, я не знала, поэтому развернулась на своих лодочках и быстрым шагом направилась к подъезду.
«Не
Во мне опять проснулась мужененавистница.
Я услышала звук отъезжающей машины Феликса.
***
Мой дом, словно преданный Орфей, ждал меня в любое время и в любом виде.
Было уже достаточно поздно. Я приняла душ, накинула легкий пеньюар и сварила латте. Не буду думать сегодня ни о чем, я как Скарлетт О’ Хара: «Подумаю об этом завтра!»
И тут зазвонил айфон…
Глава 8
Нашей дружбе с Лариской всего несколько лет. Этот тот самый случай, когда разности притягиваются и крепко склеиваются. Я была младше ее на два года, но иногда мне казалось, что я старше ее лет на десять, не меньше.
***
– Малыш, что подарить тебе на день рождения? – каждый год спрашивал меня отец, лет с трех.
– Я хочу блатика, – серьезно отвечала я.
Наступал очередной день рождения, но мое желание так и не исполнялось. Родители отшучивались и покупали мне больших немецких пупсов: одного можно было кормить, купать, пеленать; другого качать в специальной поющей колыбельке и сажать на горшок. Но это было все не то.
– Малыш, что тебе подарить? – спросил в очередной раз отец.
Мне исполнялось семь лет.
– Хочу настоящее пианино.
Так в нашем доме «поселилось» немецкое пианино «C.Bechstein» и я пошла в музыкальную школу. А брата так и не подарили.
Появившись в моей жизни, Лариска прочно заняла вакантное место сестры и подруги одновременно. Мои родители тоже всей душой прикипели к этой взбалмошной девице. Лариске было два года, когда умерла ее мама. Отец, вечно занятый на работе, заваливал Лариску с детства подарками и деньгами, нанимал ей нянь, репетиторов, но никогда не находил времени на общение с ней, а потом и вовсе женился на своей секретарше Милочке, которая в скорости произвела на свет ребенка женского пола и погрузилась в воспитание родной дочери, оставив падчерицу «плыть по течению». Став старше, Лариска начала платить «по счетам»: отца называла «папик», мачеху «Милка- копилка», а сводную сестру «Фекла в Фуксии». К совершеннолетию дочери по настоятельной рекомендации «Милки-копилки» отец подарил Лариске дом, и она полностью стала «отрезанным ломтем». Жизнь забила «полным ключом», и не всегда удачно. Именно в один из таких не очень удачных ее дней мы и познакомились у дома ясновидящей Ирины. Помня наказ ясновидящей поддерживать мою новую знакомую, я добросовестно исполняла свои обязанности и не раз спасала ту от беды.
Лариска часто дурачилась, шутила надо мной, но иногда очень серьезно заявляла:
– Светелкина, ты мне как мать, я тебя всегда буду слушаться во всем.
– Я не против, – с легкой иронией отвечала я.
Подруга изо всех сил старалась быть мне благодарной и буквально заваливала меня подарками, а если я начинала деликатно от них отказываться, по – настоящему обижалась и пропадала на несколько дней. Я сдавалась, отправляла сообщение на телефон: «Лорик, вернись, я все прощу и приму»,
***
Два года назад Лариска пригласила меня на презентацию посуды «BLUMARINE».
Хитрюга знала, что я обожаю фотографировать красивую посуду и точно не откажусь от поездки на презентацию. Мы приехали на двадцать минут раньше. Для мероприятия организаторы выбрали один из старинных особняков, звучала музыка, грациозно сновали официанты с подносами, и абсолютно повсюду стояла посуда: на всевозможных маленьких круглых столиках, деревянных, лакированных подставках, в витринах. Я вошла в азарт, щелкая кадр за кадром, и потеряла подругу из виду.
Остановившись у чайного сервиза с попугаями и на ходу соображая, какой уникальный коллаж я сделаю из этих фото, вдруг почувствовала чей -то пристальный взгляд. Обернувшись, я увидела высокого молодого мужчину, который с интересом наблюдал за моими действиями.
– Одно удовольствие смотреть, как вы работаете, – сказал он, поймав мой взгляд. – Феликс, – представился он.
– Мария. Это не работа, это мое хобби, – уточнила я.
– Я не большой любитель посуды, но моя матушка буквально помешана на коллекционировании чашек, чайников и разных тарелочек, – с нежностью в голосе произнес Феликс. – Я хотел для нее приобрести что-то из представленных образцов, но глаза разбежались от блеска стекла и разнообразных рисунков. Может, выберем вместе, опираясь на ваш художественный вкус и зоркое око? – подмигнув мне, сказал он.
– Я специалист по PR, так что перейду сразу к делу: ваши ответы на несколько моих вопросов помогут сделать нам вместе правильный выбор!
– Я готов!
Мне потребовалось несколько минут, чтобы я поняла, какие вкусы и интересы у женщины, воспитавшей замечательного сына во всех отношениях. Феликс и сам не заметил, как рассказал мне о своем бизнесе, увлечениях, семейном положении.
Так, переходя от одного образца к другому, мы пропустили начало презентации. Одна часть мероприятия сменяла другую. Выступали специально приехавшие из Италии представители фабрики – с небольшим перерывом на фуршет, была музыкальная пауза, а затем началась благотворительная часть вечера, аукцион.
Мы с Феликсом посоветовались, и оба остановили свой выбор на круглом сервировочном блюде из костяного фарфора.
– Лот номер семнадцать: блюдо сервировочное из костяного фарфора. Цвета декора: черный, красный, желтый, золотой. Стартовая цена – десять тысяч рублей, – объявил лицитатор.
Феликс поднял табличку с номером семнадцать.
– Десять тысяч, раз…
– Двадцать тысяч! – прозвучал знакомый голос.
Я оглянулась и чуть не расхохоталась. Лариска, которая исчезла в неизвестном направлении, как только мы переступили порог особняка, опять появилась в зале, строила мне жуткие гримасы и подмигивала по очереди то правым, то левым глазом.
«Зачем ей блюдо?» – подумала я и вспомнила резные посудные шкафы с хрусталем и фарфором на всех полках в столовой у нее дома.
– Двадцать тысяч, раз…
– Тридцать тысяч, – вновь вступил в торги Феликс.
Я не знаю, что там надумала Лариска про нас с Феликсом, но вид у нее был хитрый и коварный.
Одному Богу известно, до чего бы дошли эти торги, если бы я не отправила на Ларискин телефон смску, требуя прекратить затеянный ею балаган.
– Восемьдесят тысяч, раз… Восемьдесят тысяч, два…Восемьдесят тысяч, три! Продано!