На этот раз – это точно конец

Поздно Джулия

Удар молотка лицитатора завершил торг, и Феликс стал счастливым обладателем сервировочного блюда.

Мне было его жаль. Я делала Лариске страшные злые глаза, но она не понимала, почему я сержусь.

Презентация завершилась, Феликс поблагодарил меня за помощь – видимо, я произвела на него впечатление – и перед тем, как покинуть зал, протянул мне визитку:

– Мария, мне очень нужен такой специалист, как вы! Я на неделю улетаю в Мюнхен, а по возвращении буду ждать вашего звонка.

– Феликс, но

у меня есть работа, и в принципе я всем довольна.

– А я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться!

Он хотел подвезти меня до дома, но я вежливо отказалась, а настаивать он не стал. Феликс надел твидовый френч, слегка склонил голову в поклоне и быстрым шагом направился к джипу. Я мысленно восхитилась его фигурой.

– Светелкина, я все видела! Ну и мужика ты себе отхватила, какие ноги! – сказала подбежавшая ко мне Лариска.

– Это не мой мужик, я просто помогла ему выбрать подарок в коллекцию матери, а ты сдуру чуть его не разорила. И вообще, куда ты исчезла, когда мы пришли? – строгим голосом «яжемать» спросила я Лариску.

– Ой, ну прости, прости меня, ви-нова-а-а-а-тая я! Я никуда не исчезла, меня познакомили с итальянцем, просто не стала тебе об этом говорить раньше времени. Он такой симпатюлька, но по-русски ни бум – бум! – тараторила она. – А потом я выхожу в зал, а ты там с «прынцем», ну я и не удержалась, решила узнать, насколько твой хахаль богат.

– Узнала? А если бы он не купил блюдо – денег не жалко бы было?

– Ну не злись… Пожертвовала бы на благотворительность. Папик еще даст, – весело произнесла Лариска. – Он телефон твой взял?

– Нет. Он дал мне свою визитку и пригласил к себе на работу.

– Светелкина, это шанс! «Дай гляну», —она протянула руку за визиткой. – Богуславский Феликс Александрович, – томным голосом прочитала Лариска. – Надо брать!

– Кого брать? – я сделала вид, что не поняла, о чем она.

– Ты идешь работать в его компанию, и это не обсуждается, – твердо заявила она.

– Как скажешь, только объясни, зачем мне это?

Ответ Лариски меня рассмешил.

– Сказка – это когда выходишь замуж за чудовище, а оно оказывается принцем, а быль – это когда наоборот. Так думала лучшая женщина на свете, – серьезным голосом сообщила подруга.

Я поняла, что это опять мысли Раневской, не выдержала и расхохоталась.

– Ларис, он не чудовище и не красавец, он просто Богуславский Феликс и мой будущий потенциальный работодатель.

***

Через неделю я позвонила Феликсу и возглавила PR- отдел в его компании.

У Лариски с итальянцем не сложилось, так как, проявляя заботу о подруге, я подняла на уши весь интернет и выяснила, что симпатюлька «глубоко» женат. Она горевала ровно два часа, не больше, в очередной раз вспомнив спасительные слова Раневской о чудовище и принце.

Глава 9

Зазвонил

айфон…

Его звук нарушил тишину в квартире и разбудил мирно дремавшего Ромку.

«Кошмар, кошмар», – начал орать он во все попугаичье горло.

Я взяла телефон в руки и чуть не выронила его. На экране высветилось «Иван-дурак».

«Даже не подумаю! Какая наглость! Он еще смеет мне звонить!» От негодования я швырнула телефон в подушки и набросила на них одеяло.

Ромка никак не умолкал: «Ночь-полночь никакого покоя».

Я подошла к клетке и накинула на нее темную шаль. Попугай замолчал. Есть такая особенность у Ромки – молчать, если клетка накрыта чем-то темным.

Я металась по комнате и никак не могла успокоиться: теперь меня мучило любопытство. «Что случилось? Зачем он мне звонил в такой поздний час?» Мои размышления были вновь прерваны звонком. «Не дождешься, до понедельника, друг мой!» Но «друг» ждать до понедельника не хотел, а все звонил и звонил.

Наконец я сдалась. Гордо тряхнув своей красивой и умной головкой, подошла к кровати и, откинув одеяло с подушками, взяла телефон. На синем экране «пританцовывало» и мигало «Лариска».

– Да…

– Светелкина, ты почему не берешь телефон? Я уже хотела звонить сто двенадцать! Как твое лицо? – с осторожностью спросила она.

– Вашими молитвами, – ответила я одной из фраз бабули.

В отличии от Лариски, до беспамятства любившей Раневскую, восхищавшейся ее красотой в молодости и в связи с этим постоянно цитирующей ее фразы в своей речи, я никого не идеализировала. Но бабуля была выше всех идеалов! Образованна и набожна, а еще красива, как богиня, несмотря на преклонный возраст.

– Виновата перед тобой очень, разве могла я подумать, что ты выйдешь из салона такой краснокожей! – продолжала, как сорока, трещать Лариска.

– Ладно, проехали, – благосклонно дала ей понять своим ответом, что уже не сержусь.

В этот момент я осознала, что испытываю достаточно сильное разочарование, что последний звонок был от подруги, а не от «того самого».

– Светелкина, как же я тебя люблю, – осмелев, продолжала Лариска. – Двери открывай, я к тебе с ночевкой.

Что тут скажешь – в этом она вся!

За несколько минут до полуночи в дом ворвался звонкий смех подруги, шлейф новых, на сей раз арабских духов, аромат быстро сваренного для нее эспрессо с шариком ванильного мороженного и чайной ложечкой ликера под названием «Аффогато», а для меня просто черный кофе со сгущенным молоком «Бомбон».

– Ну рассказывай! – сняв ложкой верхушку с кофе сказала Лариска.

Я знала, что отпираться бессмысленно, и довольно кратко изложила все о своей поездке с Феликсом.

– Это он тебе звонил?