На фиг нужен!
Шрифт:
После этих слов Ирина поняла: никакого окончательного перемирия в их семье никогда не наступит. Ее возвращение домой создало в сознании родителей иллюзию безопасности, отчего те начали вести себя как малые дети, утратившие в игре чувство меры. И если раньше присутствие Ирины было для них сдерживающим фактором, то теперь – наоборот: оно провоцировало их все больше
– Вы что?! С ума сошли?! – вмешалась в родительскую перепалку Ирина, проклиная себя за излишнюю доверчивость к их решению начать все заново. – Вы соображаете, что делаете?
– Соображаем! – в запале рявкнул Рузов.
– Нет! Не соображаете! – закричала на отца Ира. – Ни ты, ни мама! Господи! Какая же я дура! Я же знала, что ничего не получится!
– А что, по-твоему, должно было получиться?! Мир, дружба, муси-пуси? Да ты хоть знаешь, что это такое, когда тебе твоя собственная жена рога наставляет?! – Миша никак не мог остановиться.
– А ты своей собственной жене разве рога не наставляешь?!
– Это мое дело! И оно тебя не касается!
– Касается! – Ирина безуспешно попыталась вырваться из машины. – Еще как касается! Мне, между прочим, не все равно, как живут мои родители.
– Правда?! – Рузова просто перекосило.
– Правда, – заплакала Ира. – И я не понимаю, почему ты молчишь, – обратилась она к матери.
– А я понимаю, – перехватил инициативу Миша. – Твоя мать молчит потому, что ей крыть нечем. Так ведь, любимая?
– Так ведь, любимый, – спокойно согласилась с ним Машенька. – Прости меня, пожалуйста.
– Прости?! – возмутилась Ирина. – Он тебя «прости»? И ты вот так спокойно это говоришь?
– А как по-другому?
– Но ведь он тоже виноват!
– Да какая теперь уже разница? – резонно рассудила Маша и обернулась к мужу: – Открой мне дверь. Я выйду.
Рузов разблокировал замок и, перегнувшись через жену, распахнул дверцу:
– Иди.
Машенька вышла.
– Ты тоже можешь
Оставшись один, Рузов моментально успокоился и включил радио, громко поприветствовавшее его оглушительным треском. «И тут непруха», – пробормотал Миша и выгреб компрометирующее содержимое бардачка: презервативы, интимный гель, пару пузырьков антисептика. Все это, вместе взятое, было выброшено из окна машины в обмен на несвоевременные мысли о том, что только Машка могла ездить рядом, на соседнем сиденье, и ни разу не посмотреть, что находится прямо у нее под носом. Причем столько лет!
«И еще столько бы ездила!» – то ли с досадой, то ли с какой-то особой признательностью подумал о жене Рузов и вытащил из багажника старый матрас, который когда-то служил им с Машенькой спальным ложем, а потом превратился в передвижную кровать для его многочисленных любовниц, не гнушавшихся сексом в автомобиле, благо тот был вполне для этого приспособлен, с просторным салоном и раскладывающимися сиденьями. «Сжечь, что ли?» – на минуту озадачился Миша, а потом просто зашвырнул матрас в кусты. Отряхнув руки, Рузов уселся в машину и, развернувшись, медленно тронулся вперед, размышляя над тем, как разрешить сложившуюся ситуацию. Он прекрасно понимал, что не справился, что не оправдал надежд единственной дочери, что все испортил, но от этого легче не становилось. Наоборот, чем дальше он оказывался от места, где произошла эта роковая перепалка, тем сильнее становилось его желание вернуться обратно. Так Рузов и сделал. Оказавшись на месте, он вышел из машины, поднял матрас со словами: «Еще пригодится» – и вновь засунул его в багажник. Теперь Миша понимал, что не готов расстаться ни с чем, что раньше составляло смысл его жизни: ни с женой, ни с дочерью, ни даже с этим проклятущим матрасом. «Как будет, так и будет», – решил Рузов и помчался догонять своих девчонок, наивно полагая, что уж в этот раз все сложится как нельзя лучше.
Конец ознакомительного фрагмента.